Вытащил и осмотрел, но пока не читал, продолжая изучать обстановку.

Напротив стола, чуть дальше, расположилась узкая строгая кровать в минималистичном стиле. То есть — одна небольшая подушка и матрас, даже без одеяла. У кровати был жёсткий железный каркас, отливающий металлом на солнце.

Всё остальное место, вдоль стен, занимали три широких шкафа, из того же белого материала, как у стола. Сразу подхожу к первому и открываю, поддавшись интересу.

Внутри находилось тело Хлои, отвратительно избитое, окровавленное, пустыми глазами смотрящее куда-то за мою спину. Она безусловно была мертва. Что же, «скелеты в шкафу», Хогвартс-версия.

В своих руках она держала младенца, такого, как интерпретировало сознание Иви. То есть — гораздо старше, чем мог бы выглядеть пятимесячный ребёнок. Разумеется, его вид был столь же непрезентабелен, как и у самой девушки. Труп стоял на коленях, прислоняясь к стенкам шкафа, которые узостью пространства не позволяли ему упасть. Но при этом её руки держали малыша. Хм, забавная система. Ладно, что дальше?

В следующем шкафу тоже был труп. Только это… какая-то незнакомая женщина средних лет… а, нет, подняв память окклюменцией, нахожу там нужную «картинку» — это её мать. Она была болезненно худой и переломанной, руки на теле отсутствовали, а ноги были кривыми, будто бы кто-то специально сгибал их в противоположные стороны, раз за разом.

На её лице был отпечаток ужаса. Глаза, как и у Хлои, широко открыты. Она была бледной и истощённой. Более ничего интересного здесь я не заметил. Закрываю дверцу и перехожу к последнему шкафу.

Его дверь открывалась с ощутимым трудом, будто бы кто-то держал ручку с другой стороны. Но приложив некоторые усилия, смог её отворить. Внутри было пусто, но… на полу была огромная лужа крови, очень ярко выделяющаяся на белом фоне самой комнаты. Алая жидкость, после открытия двери, стала медленно вытекать. Идеально чистый и блестящий на солнце белый пол, стал понемногу краснеть. Пачкаться.

Из-за этого сразу стал ощущать небольшие перемены в пространстве: воздух потяжелел и похолодел. Помещение стремилось как можно быстрее снова стать идеальным.

Сам «шкаф» не имел задней стенки. Вместо неё там находился проход, ведущий куда-то дальше. В своё тёмное и длинное нутро, конца которого было не видно.

Решаю посмотреть, что же там будет, поэтому аккуратно левитирую вперёд. Опасений не было, ведь я на несколько порядков сильнее Макфи, что ментально, что сам по себе.

Коридор был неожиданно длинным и в самом конце я замечаю саму Иви, чьё обнажённое тело было подвешено на цепях. В него впивались десятки больших крюков, на которых мясники обычно вывешивают туши. От этих многочисленных ран и стекала кровь, бесконечно капая на пол и постепенно собираясь в эту лужу.

Этой кровью уже было залито всё.

Глаза девочки были закрыты и она создавала ощущение такого же трупа, как остальные, но это была обманка. Ведь в нём отчётливо ощущалась часть её сознания!

На лицо выползает улыбка.

Макфи, будто бы на эмоциях и стрессе, а может и под влиянием магии Смерти, расколола свою личность, спрятав кукую-то часть подальше. Чем-то напоминает создание крестража.

Мне уже не терпится с ней пообщаться! С тем, что получилось в итоге.

Вылетаю обратно, закрывая шкаф. Кровь на полу постепенно испаряется под холодным светом солнца, быстро исчезая и не оставляя каких-либо следов. Интересный, конечно, механизм. Хм… хорошо. Скорее всего личность девочки была здорово перековеркана и от разговора с ней будет зависеть, оставлю ли я всё как есть или буду пытаться… соединить сознание воедино? Не знаю, очень странная ситуация и по-хорошему бы нужно позвать Дамблдора, только есть пара маленьких «но».

Она слишком много знает! И если, благодаря клятве, ещё удастся скрыть часть информации, то что насчёт Мерзости, которую девчонка видела?! В общем, кого-то звать не вариант. Следовательно, работаю так.

Лёгкое мысленное усилие «пробуждает» новую личность Иви и переносит в помещение. На первый взгляд, изменений в ней нет… внешне уж точно.

— Это моя комната? — проводит рукой по столу, а дальше рассматривает кровать, — так чисто, — улыбается, — это ты поменял? Спасибо.

Реакции… замедленны и ослаблены. Раньше она бы попыталась перейти в «ближний контакт». Или я накручиваю?

— Что последнее ты помнишь? — доброжелательным тоном профессионального психиатра спрашиваю я.

Она продолжает улыбается, но уже несколько натянуто.

— Больница и мой выброс из-за смерти Хлои. Я… виновата, ведь обещала тебе и Тому, что не допущу подобного, но не сдержала слова. Я даже не могу сказать, что этого не повториться, ведь уже не раз нарушала обещания, — девочка хмурится, — не знаю, в чём была причина. Скорее всего в состоянии шока, ведь новости, которые мне сообщили, были излишне неприятными, хоть и ожидаемыми.

Юная волшебница переводит на меня взгляд и наклоняет голову, — а ты ведь знал, что так и будет, верно? Ты ожидал, что у меня произойдёт выброс и готовился к этому. Зачем?

Внезапно. Заставляешь меня выкручиваться?

— Подозревал, а не знал. Хотел проверить твою выдержку в стрессовой ситуации, а также память о ранее данном слове. Итог ты знаешь, — деланно скорбно качаю головой и скрещиваю руки на груди, — а обстановка вокруг — полностью твоя заслуга. Хочешь узнать почему?

Она пожимает плечами.

— Не особо, — отодвигает стул, садясь за него и интуитивно сразу берёт в руки толстый, матово чёрный ежедневник, оставленный мною на столе, открывая его на первой странице.

— «Не особо» значит? — хмыкаю, — и ты думала, что этим ответом что-то изменишь?

Иви вопросительно смотрит на меня, после чего получает слегка подкорректированную память о произошедших событиях. В этот раз загружаю всё прямо в её голову.

Взгляд девочки расфокусировался и несколько секунд она молчит.

— Всё закончилось хорошо, — наконец выдыхает юная волшебница, — уже нет поводов беспокоиться.

Гриффиндорка вновь возвращается к ежедневнику и я подхожу ближе, заглядывая внутрь. Это была самая первая страница. Вот только буквы были размазанные и не складывались в слова. Хмыкаю, детская уловка.

Капля магии и они обретают чёткость и смысл.

— Моё первое осознанное воспоминание, — оглядывается девочка на меня, — так хотел его узнать?

— Да, — киваю, — люблю всё контролировать.

— Это удобно, верно? — она открывает последние страницы, которые обрывались на моменте потери сознания, — нужно дописать то, что ты мне показал… — руки берут перо и открывают чернильницу.

— Ты удивительно спокойна, — кладу руку ей на плечо, ощущая холодную кожу, — как себя чувствуешь?

Желание разобраться в новой личности было сильнее, чем в очередной раз наказывать за проступки. К тому же, в этот раз потенциальная польза с лихвой окупала нанесённый вред.

Иви задумалась над моим простым вопросом, а потом слегка дёрнулась, заставляя убрать ладонь.

— Достаточно комфортно. В голове будто бы все мысли заняли свои места. Стало удивительно просто думать. Мне жаль Хлою, но тут ничего нельзя было сделать. Она умерла не по моей вине. Единственное, что я могу осуществить сейчас — убить Ховарда, дабы отомстить за неё. Так мне подсказывает сердце, — кладёт руку себе на грудь, — но в то же время я понимаю, как в этом мало смысла. Его жизнь и так разрушена. За убийство он попадёт в тюрьму и будет сослан на рудники. Это плохая и тяжелая жизнь, что не затянется дольше десяти лет мучений. Такого для него более чем достаточно.

Иви смотрит на меня, а я отмечаю, что её карие глаза также побледнели, став менее насыщенными, будто выцветшими.

— Ты что-то хочешь мне сказать, Вольф?

— Осознаёшь ли ты произошедшие с тобой изменения? — создаю себе привычное мягкое кресло, что очень ярко контрастирует с обстановкой. Свет тут же попытался его «выдавить», сжечь, обратить в пыль, но он мне уже надоел, так что был небрежно потушен щелчком пальцев, погрузивших помещение в полумрак.