— Хорошо, — фыркнула Иви, покосившись на меня краем глаза. — Значит, на моей мантии будет целое гнездо твоих мошек, которые будут разлетаться вокруг на каждом шагу, цепляясь за когтевранцев и пуффендуйцев. Нет проблем! Что-то ещё?

Погрозил ей пальцем.

— Пока всё, — я задумался, — конечно есть разные мелочи, но не буду тебя слишком сильно загружать. Да и вообще, все задачи будут подаваться частями, чтобы ты, хех, не запуталась.

— Вот спасибо, — надулась она. Сразу захотелось немного потискать, да и желание, честно сказать, было весьма и весьма… но увы, моё настоящее тело за сотни тысяч километров.

— Главное — не раскрой комнату. За это… голову с плеч, — с серьёзным видом провожу пальцем себе по шее. — Потому давай лучше сделаем вот как… Приходи ко мне не завтра, а через неделю. За это время выучи чары скрытности и заглушения шагов. За дезиллюминационные даже не берись, там нужен уровень значительно более высокий, а вот простой отвод глаз, приглушение звуков и запахов тебе должно быть доступно.

— Так… займусь, — кивает девушка. — Значит, в понедельник, ночью…

— Нет, — махнул руками, — ночью будет намного более подозрительно. В понедельник, спокойно, после уроков, заходишь в туалет, накладываешь чары, выходишь, да пустыми коридорами добираешься до Выручай-комнаты. Только не забывай по сторонам смотреть. И блокноты, конечно же.

— Я поняла, Вольф, — встаёт она с кресла. — Спасибо, что помогаешь!

Обнимаю её клоном, поглаживая по голове.

— Вот и хорошо, что поняла. А сейчас тебе пора, скоро уже комендантский час, — покосился я на внутреннее время.

Отправив Макфи в гостиную Гриффиндора, подключился к мошкам-шпионам. Меня интересовали ещё три цели… Ох, сколько же хлопот!

Ожидал, что Реддл ляжет поздно, но нет, в гостиной он не провёл и десяти минут. Как вернулся с пира, так обменявшись парой-тройкой фраз, отправился на верх. Подслушав оставшихся ребят, понял, что ситуацию со мной они обсуждали почти всё это время, прямо в Хогвартс-Экспрессе, а потому Тому уже попросту надоела эта тема. Ха, за восемь-то часов! Тут что угодно надоест.

Мой друг демонстративно лёг на кровать и заложил руки за голову. Ещё бы соломинку в рот, да свистеть начать! Понял я, что ты меня ждёшь…

Подключился к нему, даже не зная, как Реддл отреагирует. Не удивлюсь, если опять в чём-то обвинит. Что я опять не так сделал? Прищемил дверью хвост Шайсе в приюте, шесть лет назад? Может, наступил ему на ногу, во время давки перед распределением на первый курс? Давай, Том, жги!

— Как дела? — оказываюсь в привычном месте его подсознания. — Слышал, сегодня весь день меня обсуждали?

— Ох, — нахмурился Реддл, — даже не напоминай! Каждый хотел подробностей про химер, тёмную магию, убийства авроров, мёртвую Хоукинс…

Сделав жест, будто бы толкнул бильярдный шар в мою сторону, Том отправил мне память, которую я и просмотрел. Хах, забавно! Вот Долохов обвиняет во всём продажное Министерство, вот осторожный Малфой уточняет, как именно мы с Реддлом проживали на каникулах. А тут Эйвери вообще выступил в поддержку Германии и Гриндевальда.

Тема перешла на тёмное облако, поглотившее всю страну и Том важно поведал крупицы информации, которые я ему передал во время последнего разговора. На вопросы, откуда он всё это знает, Реддл лишь таинственно и пафосно хмыкал, да отмалчивался, мастерски привлекая внимание к своей персоне.

— Ничего не поменялось, — бросает он, на выходе из вагона. — Вольф не умер и не пропал, просто переехал. Все обвинения в его сторону — откровенно смешны. А потому, я практически уверен, пока мы продвигаем свою политику и будущие идеи здесь, он делает это там. И наша задача будет, в конце концов, объединить эти усилия.

Восторженные кивки, горящие глаза, приоткрытые рты… Да, Том хорошо обработал соскучившихся по нему ребят за эти восемь часов.

Что уж там, здесь была его элита, будущий Внутренний круг, а само купе пришлось расширить чарами. Зато вместились все, включая здоровенную Шайсу.

Позднее, на распределении, Реддл отмечал перспективные фамилии: Крауч, Яксли, Макмиллан… Много их было, и на каждого у моего друга находился свой план. Все уже были распределены на будущей шахматной доске. Более ничего интересного не было, разве что заменили профессора Прорицаний. Но учитывая, что прошлого я и так не успел застать, то не видел никакой разницы.

— Не знаю как ко мне теперь будут относиться преподаватели, Диппет и остальные, — вздохнул Том. — Хорошо бы, без изменений. Всё-таки Министерство меня оправдало, пусть и с помощью покойного ныне Селвина. Но репутация… вещь такая. Могут не сделать старостой.

— Просто продолжай управлять коллективом, — уверенно отвечаю ему, — даже если, каким-то чудом, тебя проигнорируют, а в это я не верю, то власть нового старосты будет исходить от тебя. Ты будешь отдавать ему приказы, вот и всё.

Реддл рассмеялся.

— На миг мне даже захотелось этого! Но лучше всё равно властвовать самолично. Не люблю скрываться в тени, хоть и приходится делать это всю жизнь. Может, потому и не люблю?

— А не хочешь посмотреть, как прошёл первый день у Дурмстранга? — хмыкнул я и перекинул ему свою память.

Пару мгновений Том подвисал, изучая её, а потом разразился смехом.

— Мне уже не терпится посмотреть, как ты выбьешь всё дерьмо из этого Рида! Да и сучку Фалстад нужно было более серьёзно наказать. Я бы стёр кусок её памяти, но оставил этот последний разговор. Пусть мучилась бы, думая, было что-то или не было? Что же такого скрывалось в том, десятиминутном отрезке времени? Ха-ха! А так…

— Ты же меня знаешь, — кладу ногу на ногу, — в глубине души я очень добрый.

— Святой! — воскликнул он, взмахнув руками.

Поболтав ещё какое-то время, я покинул его. Мне предстояло ещё два разговора: Эрика Гилмор и Элизабет Брэйтон. Девчонки, которые дали мне клятву и пропадать из жизни которых — пустить все предыдущие усилия на самотёк.

Тряхнул головой, отгоняя разыгравшуюся ностальгию и воспоминания о первых днях сентября, бросаю горсть летучего пороха в камин. Не время думать о ерунде, у меня всё ещё не доделаны «Чтецы», да и боевыми химерами нужно заняться. Лаборатория ждёт!

Глава 42

15 сентября 1938 года — 28 сентября 1938 года

— Как думаешь, что сегодня будем делать? — спрашивает у меня Фрида, сидя прямо под боком.

Мы разместились на широких лавочках, возле двери в кабинет. Время от времени на нас косились другие студенты, но столь же сильного внимания, как в первые дни, уже не было. Все попривыкли: что к факту отношений с вейлой, что к некоторой публичности этих отношений. Но увы, прятать их было попросту негде, даже появись у меня такое желание.

Окружающие лишь иногда, словно старые бабки у подъезда, начинали обсуждать «излишне смелое поведение». Что поделать, периодически я распускал руки, хоть и старался держать рамки приличия. Вот только иметь под боком симпатичную светловолосую девушку и сидеть истуканом было не по мне. Впрочем, сдержаться и не переходить в сверхблизкий контакт я мог, только не хотел. Не видел в подобном смысла. Что мне за это, с неба упадёт какая-то неведомая награда? Нет уж, лучше порадую себя сам, хе-хе. А на мнение окружающих… завистники, по большей части. Либо желают оказаться на моём месте, либо на месте Фриды. Надеюсь о последнем думают лишь девушки! Ибо знаю я… будучи менталистом, постоянно приходится натыкаться на разные скрытые желания. Жалкие, ничтожные людишки…

Но, как я и сказал: привыкли. Одноклассницы в основном хихикали. Парни же задумчиво поглядывали то на меня, то на других девчонок. Даже без всякой легилименции видел, что у очень многих было желание повторить мой опыт с кем-то из девчат, но… продолжали стоять друг с другом, время от времени отпуская разные шутки.

Что поделать, возраст такой. И я не только про шутки, но и про подходы к одноклассницам. Сам был таким же в первой жизни. Что уж там, в школе так ни с кем никаких отношений и не завёл. Здесь ситуация совершенно аналогичная. А ведь у всех уже появились некоторые, скажем так, потребности, которые ребята старательно игнорируют. Глупо, но… с опытом подобное изменится. Кто знает, быть может и из них кто-то умудрится переродиться и в новой жизни поведёт себя иначе?