Второй силой, сформировавшей братьев, была американская история. Они могли только восхищаться ее восходящей дугой. Их дед Джон Уотсон Фостер помогал усмирять фронтир и вел кампанию в поддержку Авраама Линкольна; они распространяли американскую мощь во все уголки земного шара. В своей вере в то, что Соединенные Штаты знают, что лучше для всего мира, как и в своем миссионерском христианстве, они отражали доминирующие тенденции в обществе, которое их породило.
Во взрослой жизни Фостер и Аллен сформировались под влиянием третьей силы: десятилетий работы по защите интересов крупнейших американских транснациональных корпораций. Не будучи сами плутократами, они всю свою жизнь служили плутократам. Они были одними из тех провидцев, которые разработали идею корпоративного глобализма - то, что они и другие основатели Совета по международным отношениям называли "либеральным интернационализмом". Делом их жизни было превращение американских денег и власти в глобальные деньги и власть. Они глубоко верили или заставляли себя верить в то, что то, что выгодно им и их клиентам, выгодно всем.
Обоими братьями двигали навязчивая активность, убежденность в том, что они являются орудием судьбы, и рефлекторное чувство лояльности к бизнес-элите, которая сделала их богатыми.
Фостера и Аллена многое объединяло в годы, предшествовавшие их вступлению на высокий пост, но их пути разошлись в одном важном направлении. Фостер всю свою жизнь посвятил одному делу: продвижению американской экономической и политической мощи в мире. Он стал знаменитым и комфортно жил в глобальной элите.
Аллен также зарабатывал на жизнь, заключая международные сделки для своих клиентов из Sullivan & Cromwell, и не больше, чем Фостер, сочувствовал тем, кто бросал вызов правящему мировому порядку. Однако, в отличие от старшего брата, Уолл-стрит не принес ему удовлетворения. Еще в юности он начал жаждать приключений и никогда не останавливался на достигнутом. В ЦРУ он нанимал таких же беспокойных душ, как и он сам: сыновей привилегий, окончивших элитные школы, работавших в юридических фирмах или инвестиционных банках, оставивших работу ради подпольной работы в Управлении стратегических служб во время Второй мировой войны, восставших против скуки рутины после ее окончания, а в 1950-е годы нашедших - или заставивших - тайную войну, в которой нужно было участвовать. По темпераменту, подготовке и склонностям Аллен идеально подходил для реализации угроз Фостера.
Эти два брата стали триумфами культурной и политической эволюции. В Соединенных Штатах пионеры покорили дикую природу, искупительная религия стала неотъемлемой частью национальной культуры, а концентрация экономической мощи привела к огромным состояниям. Фостер и Аллен, как никто другой из американцев своего времени, были наследниками этого наследия.
Поскольку Эйзенхауэр, вопреки своей предвыборной риторике, ясно дал понять, что не одобрит кампании "отката", направленные на свержение устоявшихся коммунистических режимов, Фостеру и Аллену пришлось искать других врагов. В течение многих лет они предупреждали о наличии в бедных странах истуканов, которые служат Москве, выдавая себя за патриотов, националистов или антиколониалистов. Они и должны были стать их мишенями.
В своей знаменитой речи в День независимости, произнесенной в Палате представителей 4 июля 1821 года, государственный секретарь Джон Куинси Адамс заявил, что Соединенные Штаты "не отправляются за границу в поисках чудовищ, которых можно уничтожить". Однако братья Даллес это сделали. Шесть убежденных провидцев в Азии, Африке и Латинской Америке стали теми чудовищами, которых они отправились уничтожать за границу. Кампании против этих шестерых стали важнейшими сражениями в глобальной войне, которую США тайно вели в 1950-е годы.
Эта война - скрытая глава американской истории. Она сформировала мир - и продолжает формировать его.
5. ВИХРЕВОЙ ДЕРВИШ С ВЫСШИМ ОБРАЗОВАНИЕМ
В приглашениях в Совет по международным отношениям на вечер 21 ноября 1949 года говорилось, что это будет "небольшой частный ужин". В геополитическом плане это был вариант дебютантки, выходящей в свет. По одиночке и небольшими группами около ста влиятельных людей вышли из темноты в элегантный салон на Восточной Шестьдесят восьмой улице Манхэттена. Их хозяин, лысеющий Аллен Даллес, носивший очки без оправы, приветствовал каждого из них: Нельсон Рокфеллер, председатель совета директоров Rockefeller Center, Inc. и бывший помощник госсекретаря; Генри Люс, издатель Time и Life; даже легендарный "Дикий Билл" Донован, самый известный американский разведчик. Все они приехали, чтобы встретиться с новым протеже Аллена - иранцем Мохаммадом Реза-шахом Пехлеви.
Молодой шах, которому только что исполнилось тридцать лет, переживал неспокойный год. За несколько месяцев до этого он был ранен во время покушения. Он приписал свое выживание божественному вмешательству и воспринял это как знак того, что ему суждено править Ираном. Выздоровев, он стал искать способ показать грандиозность своего видения. Аллен нашел его.
После нескольких лет скучной юридической практики Аллен наконец-то приобрел клиента с глобальными амбициями, которые соответствовали его собственным. Это была радикально задуманная новая компания Overseas Consultants Inc., созданная одиннадцатью крупными американскими инженерными фирмами, которая ставила своей целью не что иное, как изменить мир, сделав бедные страны - и самих себя - богатыми. Провидцы, возглавлявшие OCI, искали страну для преобразований. Они остановились на Иране, который рассматривался Соединенными Штатами как стратегический приз. Иран отчаянно нуждался в развитии и, поскольку ежегодно получал более 50 млн. долл. в виде нефтяных отчислений и имел доступ к кредитам США, был в состоянии оплатить его.
Сложное предложение OCI Ирану, состоящее из пяти томов, предусматривало реализацию грандиозных проектов, включая строительство гидроэлектростанций, реконструкцию городов и создание новых производств, импортируемых из-за рубежа. Мохаммад Реза-шах, выросший в основном в Европе и мало что знавший о своей родине, был очарован, но не уверен в своих силах. Директорам OCI нужен был специальный посланник для заключения сделки. Они наняли Аллена, который был известным обаяшкой и бывшим главой Бюро по делам Ближнего Востока Госдепартамента.
Осенью 1949 г. Аллен прилетел в Тегеран для встречи с шахом. Видимо, он был убедителен. Вскоре после его возвращения домой было объявлено, что Иран согласился выплатить OCI ошеломляющую сумму в 650 млн. долларов - более пяти миллиардов в начале XXI века - для завершения масштабного семилетнего проекта. Это будет самый крупный зарубежный проект развития в современной истории. Это был величайший триумф в юридической карьере Аллена. Для Sullivan & Cromwell он открыл мир возможностей.
"OCI предоставила королю королей план экономической революции, - пишет Time, - а американским и западноевропейским бизнесменам - путеводитель по обширному новому пространству относительно неосвоенных рынков".
Через месяц Аллен предстал перед своими коллегами в Совете по международным отношениям и представил своего нового друга. Когда аплодисменты стихли, заговорил Его Императорское Величество. Он представился как убежденный демократ, сторонник "прогрессивных идей" и желает иметь не больше власти, чем король Швеции. Что касается будущего Ирана, то оно будет определяться "семилетним планом развития, который, как вы, несомненно, знаете, был составлен с помощью американских инженерных консультантов".
"Мое правительство и народ готовы принять американский капитал и предоставить ему все возможные гарантии", - заявил шах. "Национализация промышленности не планируется". Во время вопросов он добавил: "Ресурсы Ирана еще девственны, и их еще предстоит освоить".
