Смотрю на рожу воина, на которой нет и толики страха или сомнения. Интересно, храбрец, ты понимаешь, что судя по разворачивающимся событиям тебе с твоими архаровцами придётся ой как не сладко. Замес на Новгороде и Полоцке явно не остановится. И пусть сейчас дюжина дреговичей разбила отряд из трех полян, но ведь это лишь отряд евнуха жирдяя, а если сюда придут даны? Понимаю, что дреговичи не выглядят той силой, которая остановит натиск такого врага. И даны станут по другому диалог вести — их шайка из леса не запугает.

— Ну а я, че мне дальше… — хочу спросить о своей дальнейшей судьбе, но главарь опережает, перебивая меня.

— Можешь катиться на все четыре, ты нам не нужен. Своего рабского рынка у нас нет, с полянами мы в братаемся, а с Рюриком еще отношения не установили. Поэтому не продать тебя, никуда не взять, а отблагодарить тебе нас нечем. Свободен.

— Но… — вот не знаю зачем тулю свои возражения, но так то обидно, что я ни к селу, ни к городу пришелся.

— Что? На копье захотел? — снова перебивает, вытаскивая острие копья из земли и направляя оружие в мою сторону.

— Не, мне просто идти некуда, да и сдохну, что в лесу, что в поле, — честно признаюсь. — А так глядишь чем полезен окажусь? Вы мне, я вам, ну и все такое.

Я конечно слабо представлял чем могу быть полезен «лесному» отряду, но даже на Руси 9 века за спрос денег не берут… вроде как. Главный не успевает ответить, как его пихает локотком один из воинов, краем уха слушавший наш разговор. Его заинтересовали мои последние слова по поводу «глядишь чем полезен окажусь». Воин что-то шепчет на ухо главному, брызжа слюной (передних зубов у него нет). Тот кивает.

— Угу… -поворачивается ко мне. — Сил то у тебя хватит помочь? Я что-то сомневаюсь.

— А не надо сомневаться.

Снова смотрит.

— Ладно, бегленький, сам вызвался.

— Что делать то? — тотчас спрашиваю, я в своем положении за любой кипишь.

— Что-что, полян раздевай дубина, ты же хочешь у нас остаться, значит поможешь, а там я тебя к голове нашему подведу. Только сначала вещички полянские до села снеси. Уговор?

— Уговор. А вы кто будете? — неплохо знать с кем имею дело и я все-таки решил выпытать у главного эту инфу.

— Князь я, а это дружина моя, — отвечает воин.

Хочу спросить как его зовут, но не спрашиваю. Если не представился князь — значит так надо. В остальном — ясно-понятно.

— Будем знакомы, князь, — говорю и протягиваю руку.

Смотрит на меня тяжело, исподлобья, но руку жмет. Не пойму — то ли я такой наглой, то ли не положено мне по статусу с князьями рукопожатиями обмениваться. Но вообще пофиг. Пожимаю плечами, иду к первому, то есть ближайшему телу полянину, кстати тому самому, которому я планировал съездить по щам. Начинаю раздевать и складывать обмундирование павшего воина горкой. На мой взгляд много с полян не соберешь — один хлам. Но судя по тому, что остальные воины из дреговичей, раздевают павших чуть ли не до «трусов», понимаю, что в селение придется тащить нехилый такой груз. Как я управлюсь в своем нынешнем состоянии — хрен его знает, но других вариантов нет.

За работой размышляю о ситуации в которой оказался. Да, я не знаю этих людей, инфы по племени дреговичей толком нет. У меня в программе даже отдельного блока по ним не было, вроде как исследователей по дреговичам раз-два и обчелся. Поэтому лично мне известны лишь одни обрывочные сведения о племени, расфасованные по блокам других, более популярных племен славян. Но другого выхода у меня тоже не имеется. Решаю действовать из расчета враг моего врага — мой враг. Если дреговичи перебили полян, значит мы смотрим с ними в одну сторону, что уже внушает определенный оптимизм. Ну а дальше — как карта ляжет. Получится договориться со головой, чтобы остаться в поселение и набраться сил, восстановиться — я обеими руками «за». Дальше мне попросту идти некуда.

Оказалось что граница земли дреговичей — это лес. Чем глубже мы туда заходили, тем гуще становился лес, а местами растительность превращается в настоящие заросли с болотом под ногами. Ни проехать, ни пройти. Однако дреговичи на то и хозяева этой земли, что чувствуют себя как рыбы в воде. Каждый пенёк знают, каждый кустик и деревце. Потому они без труда находят путь там, где я, да и любой другой на моем месте, заплутает и конца-края не найдет.

Идём в районе часа, по скорости не уступая ходу в поле. В лесу тропинки у местных проложены, как у муравьев к муравейнику. Здесь особый воздух, возможно, он не дает мне упасть, хотя боль в ране беспокоит и я прилагаю титанические, совершенно нечеловеческие усилия, чтобы устоять на ногах. «Лут», выпавший с убитых, весит целую тонну. Я тащу на спиняке не меньше пятидесяти килограмм добычи. Вот тебе и плата за встречу со головой. Но терплю, стискиваю зубы. Как-то совсем не вариант сдаваться сейчас.

По пути чувствую бурчание в животе — голод не тетка. Кладу глаз на куст с ягодами, срываю и тяну в рот. Один из дружинников видит мои потуги и выбивает ягоды из моих рук.

— Дурачок что ли? — выдает изумленно.

— Э-э… что не так — с сожалением смотрю на лежащие на земле ягоды, когда дружинник давит их стопой, втаптывая в землю. Ну зашибись. Сок течёт и пузырится. Как так то — я не жрал столько времени. Последние сутки у меня во рту не было и маковой росинки. Только вода из реки, которой нас поили и от которой… ну в подробности того, что бывает от сырой воды, не хочу вдаваться.

— Жить надоело? Чудак — это волчья ягода, — поясняет дружинник.

Сглатываю выделившуюся слюну — даже так? К своему стыду я не знаю как выглядит волчья ягода, как то не приходилось раньше… ну теперь узнал. Выходит — спас меня воин?

— Спасибо…

Воин хмыкает. Вытаскивает из-за пазухи невнятную лепешку черного цвета. Бросает мне, ловлю с трудом.

— Не благодари, только все не ешь сразу, а то потом просраться не сможешь.

Боюсь спросить, что это, но не хочу оказаться неблагодарным, поэтому внушительно киваю, отмечая щедрость дружинника.

— Угусь, — отзывается дружинник. — Ешь давай, мы почти на месте. Потом со головой будешь разговаривать, а там я не ручаюсь как все сложится с твоей то раной.

С этими словами идёт дальше, догонять князя с остальными дружинниками, учесавших вперед.

Дабы не заплутать, выдвигаюсь следом, рассматривая подарок в руках. Подношу необычную лепешку отнюдь не аппетитную на вид к носу, нюхаю, лихо втягивая запах ноздрями — пахнет рыбой, соленой рыбой и еще чуть-чуть квашеной капустой. Ну, конечно, это высушенная икра! В то время она вместо хлеба ходит, и такие лепешки часто берут с собой в поход. Ешь мало, насыщаешься быстро. Нечто схожее кстати продается в пивнушках в мое время. Помню, что вкусно, под пиво то. А как сейчас зайдет — попробую.

Откусываю кусок, вернее даже надламываю и чувствую, что за малым не сломал о лепешку передние зубы, настолько она суха. Начиная по-тихоньку рассасывать. Смоченная слюной вязкая субстанция медленно расползается по рту, чувствую рыбный вкус. М-м-м, действительно чертовски сытно и вкусно.