Советского военного атташе Полякова и его супругу поселили в отдельном доме на территории посольства СССР в Индии. В тот же день его принял посол Николай Михайлович Пегов. Он вкратце охарактеризовал внутриполитическую обстановку в стране и состояние советско-индийских отношений, сообщил, что первое соприкосновение с жизнью в Дели развеивает миф об особом миролюбивом характере индийского народа и о том, что по улицам столицы, Бомбея и Калькутты бродят священные коровы и жрецы в белоснежных одеждах. Что все это далеко не так: индийцы не миролюбивее других народов, жизнь в стране, как и повсюду, жестока к неимущим, чужакам и слабым вообще. У страны не решены проблемы с Китаем, а из-за обострившегося конфликта с Пакистаном не очень складываются отношения и с США.

— Во всех этих проблемах вам надо самому глубоко разобраться, — подчеркнул Пегов, — Основным и приоритетным направлением вашей работы должно стать добывание информации по американской линии. Антиамериканские настроения здесь традиционно сильны. Поэтому я хотел бы вас предостеречь в том, что индийская контрразведка негативно относится к контактам советских граждан с американцами. Особенно с представителями их спецслужб…

Сердце Полякова екнуло.

— Установленная связь с ними, — продолжал посол, — оборачивалась, несмотря на дружественные отношения, серьезными неприятностями. Несколько раз индийцы выдворяли наших соотечественников без объяснения на то причин. И действовали они в этих случаях всегда корректно и в то же время весьма решительно. Наши же протесты против подобных акций, как правило, не принимались во внимание. Я говорю об этом для того, чтобы вы не думали, что административно-полицейский режим в Индии слаб. А еще для того, чтобы вы не чувствовали расслабленности и подходили со всей серьезностью к проведению специфических аспектов ваших деликатных мероприятий… Это во-первых…

Посол сделал паузу, посмотрел в окно, затем перевел взгляд на Полякова и снова в назидательном тоне заговорил:

— А во-вторых, я просил бы вас начать подготовку к обеспечению безопасности официального визита в Индию Генерального секретаря ЦК Леонида Ильича Брежнева. Ваша главная задача должна заключаться в принятии мер к тому, чтобы содействовать созданию благоприятной общественной атмосферы.

С двояким чувством покидал кабинет посла Пегова военный атташе Поляков: с одной стороны, он почувствовал его благосклонность и доброжелательность, в отличие от советского посла в Бирме, а с другой — не совсем понятное и даже подозрительное предупреждение о нежелательности контактов с американцами. Как бы то ни было, он понял одно: работать в Индии придется сверхосторожно, продумывать каждый свой шаг заблаговременно и жить при этом в атмосфере постоянной бдительности.

По численному составу военная резидентура в Дели была намного больше, чем в Рангуне. Поэтому первоочередных задач перед Поляковым встало много. Выделив из них главные, он решил сначала познакомиться с каждым своим подчиненным, чтобы знать, кто на что способен, на кого можно положиться и от кого следует освободиться. Понимал он и другое — сделать все возможное и невозможное, чтобы завоевать деловую репутацию: подчиненные ему офицеры должны удостовериться в компетентности и порядочности своего начальника. Они должны убедиться, что их резидент способен не только руководить и давать рекомендации, но и сам умеет работать «в поле» и что у него есть свои агенты и кандидаты на вербовку.

Времени для спокойного, постепенного вхождения в разведывательную деятельность у Полякова не было: Центр требовал от него информации в связи со стремительно развивающимися событиями в Индии — усилением американского влияния, образованием два года назад нового государства Бангладеш и слухами о том, что Пакистан готовится нанести военный удар в районе Кашмира и Пенджаба, а также в связи с подготовкой к войне и в самой Индии. В такой предгрозовой атмосфере военному атташе Полякову было не до налаживания связи с сотрудниками ЦРУ.

Для получения требуемой Центром информации ему пришлось тогда активно поработать с агентурой, которую передал на связь предыдущий резидент. Для решения поставленных задач он каждодневно нацеливал офицеров на необходимость приобретения новых, ценных источников информации. Преследовал он при этом и свои эгоистические интересы: показать Центру свою роль незаурядного организатора агентурной и результативной работы разведывательного аппарата в Индии и этим самым ускорить получение звания генерал-майора, положенное ему теперь по занимаемой должности. Возлагал он в этом плане немалые надежды и на помощь заокеанских хозяев из Лэнгли, которые по неизвестным ему причинам почему-то долго не выходили на связь с ним. Лишь через два с половиной месяца на одном из посольских приемов военный атташе США полковник Кинг сообщил Полякову, что для установления контакта с ним в Дели прибыл специальный агент ЦРУ Пауль Лео Диллон, назначенный на должность первого секретаря американского посольства. В тот же день Кинг пригласил Полякова к себе домой на ланч, каковой должен был состояться в позднее вечернее время.

Опасаясь в темноте случайно наступить на кишевших в Дели так называемых змей-«шнурков» или каких-нибудь других бессловесных, но кусачих тварей, Поляков осторожно и тихо, чтобы не привлечь к себе внимания еще и индийцев — ночных сторожей богатых домов, пробирался к домашнему очагу полковника Кинга. Добравшись до него без печальных последствий, он был радостно встречен своим американским коллегой и высоким блондином с красивым открытым лицом и внимательными серыми глазами. На вид ему можно было дать лет сорок пять. Держался он уверенно и благородно, и ничего притворного в нем не было. И, может быть, поэтому была в нем какая-то притягательная сила. Полякову он представился не Паулем, а Полом Диллоном.

— Так вам легче будет запомнить мое имя, — пояснил американец, — а главное, чтобы вы не подумали, что я — немец.

Инициативу ведения разговора взял на себя полковник Кинг. Он начал беседу с обсуждения международных проблем и индийской политики в Южно-Азиатском регионе. Диллон сидел молча и терпеливо слушал, наблюдая за Поляковым. Потом, когда Кинг и Поляков перешли к рассмотрению отношений между СССР и США, Диллон неожиданно вклинился в беседу и перевел ее в другое, нужное для него русло: к теме разведывательной деятельности:

— Насколько мне известно, — начал он, — вы сотрудничаете с нами не только из-за вашего недовольства перерождением советской партийной верхушки, погрязшей в бюрократизме, но и из-за понимания того, что нельзя допустить, чтобы Советский Союз мог победить в холодной войне. Вы считаете, что возможное поражение США в этой войне приведет к краху земной цивилизации. Меня интересует, не изменились ли сегодня эти ваши умозаключения двенадцатилетней давности?

Недолго думая, Поляков ответил:

— Изменилось, конечно. Двенадцать лет назад я не владел в полном объеме всей военно-стратегической информацией. А теперь могу вам сообщить: советское военное командование не считает возможной свою победу в ядерной войне и поэтому любой ценой оно постарается ее избежать[57].

— А почему же тогда ваши ученые и конструкторы продолжают разрабатывать новые виды вооружений? — осторожно подбирался к главным разведывательным вопросам Диллон.

— Потому что они этим самым зарабатывают себе на жизнь, — пошутил Бурбон-Поляков. — А если говорить серьезно, то вы, американцы, сами подталкиваете русских к этому. В своем московском разведцентре я имел недавно доступ к документам о западных технологиях, которые используются советским военно-промышленным комплексом. И что вы думаете? Я был страшно удивлен, когда подсчитал, что американские технологии применяются в сотнях, если не тысячах разработок советских программ вооружений, различных технических систем и военных комплексов.