Наконец из дверей зоны для VIP появились двое, которые с профессиональной учтивостью и надежностью вели третьего.

Мы с полковником делаем шаг им навстречу. Короткие рукопожатия, знакомство в движении. Господин Свечкин молод и мил, от комсомольского вожака ничего; современный европейский тип делового человека. Бизнесмен, чтобы мы так все жили!..

Выходим из аэропорта — наше Тело вдыхает воздух, ночной, с запахом унавоженного поля, осматривается — плотное биологическое кольцо:

— Ого! Это так меня охраняют. От народа?

— Охраняем, — уточняю я, — народ от вас.

Все смеются моей вполне удачной шутке. Иногда я умею пошутить, когда в отличном настроении. А оно было распрекрасным. Начиналась работа. Работа!

И я чувствовал, что нас всех ждут великие потрясения. Потому что, как говорится, к удалому, и черт пристает. А с таким народным наблюдением особенно не поспоришь.

Первая неделя нашей работы мелькнула, как подозрительная тень на чердаке. Со снайперской винтовкой Драгунова (СВД.) Кстати, все чердачные помещения в окрестностях Компании были нами зачищены до стерильности. Даже кошачье племя вынуждено было покинуть привычные места обитания. Из-за фосгена, тетраэтилсвинца, метила и проч. дустовых средств поражения всего живого.

Что там говорить, работенки хватало. Неделя ушла на запуск всего механизма охранительной системы, которая по моему уразумению должна была функционировать, как байки фиксовые, то есть часики золотые.

Компания находилась в отремонтированном стареньком особнячке. С окнами на бульварное кольцо, где гуляли будущие мамы, бывшие пионеры и настоящие пенсионеры.

Помимо чердаков я проверил на лояльность: службу секьюрити, охраняющую здание и близлежащую территорию, весь чиновничьей люд, а также буфетик, коим заведовала Фора. Да-да, именно эта одаренная природой девушка. Ничего не имею против прекрасных дам и пышных их бюстов, но спрашивается: на хрена мне лишняя головная боль? Как руководителю лички.

По этой причине мы сцапались с полковником Ореховым, который ничего лучшего не придумал, как подложить мне такую свинью. От собственных чувств. Вот не люблю я, когда дело путают с постелью. О чем и заявил своему приятелю. Тот, поначалу обидевшись, признался, что Фора неприступна, как пик Коммунизма. А бросить честную девушку на произвол судьбы… И я, каюсь, сжалился над грешником.

Первый же день нашей работы начинался замечательно. В дачной местности, где нашему Телу определили летнюю казенную резиденцию в несколько гектаров. С каменным домиком-усадьбой и хозяйственными пристройками. Где мог свободно расположиться драгунский полк.

Как тут не вспомнить былые времена, когда я служил у государственно-пидерастического чина Хромужкина. Все то же самое — полный хозрасчет, обслуга, охрана. Только демократический дурман дымком вьется над самодельным кострищем. И более никаких изменений. Те же корабельные стволы, тот же полезный для организма лечебный воздух, тот же солнечный шарик, запутавшийся в сосновых сетях.

Было заметно, что наше Тело не привыкло к такому барскому положению вещей, и, стесняясь, попыталось быть ближе к народу. В качестве коего выступала наша группа.

— Доброе утро, господа, — улыбался демократом, прыгая со ступенек парадного подъезда. — Какая хорошая погода, неправда ли?

И поступил весьма опрометчиво — принялся жать руки. Народу. А народ у нас известно какой — в Оксфордах не обучался. Церемониальным манерам. Нет-нет, к счастью, ничего плохого не произошло, хотя все мальчики несказанно засмущались: что за фамильярности, понимаешь? И больше всех Арсенчик. Несчастный, он так растерялся. Что всей своей могучей, сорок седьмого размера, лапой наступил на дамско-хозяйскую ножку. Полностью, так сказать, отблагодарил за барскую ласку. Оксфордский анахорет мужественно выдержал насилие над любимой мозолью. Только мучительная улыбка, принятая дворовыми людишками за удовольствие общения…

Одним словом, все находились на своих трудовых участках и по мере возможности старались не портить производственные показатели. То есть несмотря на частичные трудности механизм таки был запущен. Часики затикали: тик-так, тик-так.

Морпех работал в непосредственной близости с Телом, десантник страховал на удалении, диверсант перекрывал возможные лазейки физического проникновения тихого и подлого неприятеля, снайпер чистил винтовку, готовясь к радикальному блокированию врага, подрывник минировал принтеры и ведра для уборки помещения на случай отступления, хакер резался с натовским коллегой в шахматишки по писюку, Резо дул кофе в буфете, а Никитин отлучался к любимой девушке по имени Ника, мечтающей стать знаменитой топ-моделью.

Понятно, что сотрудники Компании меня полюбили всей душой. Хотя к пропускной системе я имел отношение, как все тот же папа римский к учению Шаолинь.

Этими мелкими проблемами занималась служба секьюрити, а проще говоря, бывшие ментяги под руководством подполковника Бибикова. Тоже из бывших орденоносных кадров. Был похож на памятник, когда кто-то из нерадивых клерков пытался пробиться на рабочее место. Без пропуска, позабытого дома. Когда скандал разгорался, как костер в ночи, появлялся я. Проходил мимо. Как бы в буфет. За сушками. В чем дело, господа? Так-так, понятно. Товарищ Бибиков молодцом, а вот вы, агент ЦРУ, упал, отжался десять раз. Чтобы память была свежа, как простынь в дизентерийном отделении инфекционной больнице. Разумеется, шучу по поводу ЦРУ, а все остальное правда.

Теперь пришло время поговорить о том, чем занималась Компания, замаскированная под градопроектностроительную артель.

Отвечу, как на духу. Ничем. На первый, не просвещенный взгляд. Толчея в курилках, коридорах и в буфетике напоминала привокзальную трясучку. Не хватало лишь чемоданов, мата носильщиков и паровозов, с покорной обреченностью уходящих в сиренево-пыльную даль родины.

Если же серьезно, то наш Комитет по военно-техническим разработкам являлся как бы ведущим мозговым трестом, куда, как в сливной бачок, шла вся информация о новейших видах оружия.

Своеобразное министерство, в ведомстве которого находились все секретные НИИ-ящики, оборонные заводы, тайные КБ, а также спецотдел, занимающийся исключительно сверхновейшими направлениями в создании образцов вооружения ХХI века.

Большинство сотрудников были молоды, умны и не верили в сказки о недоброжелателях, ведущих пристальное наблюдение за их работой.

Чтобы до конца понять настоящее положение вещей, я провел несанкционированное оперативное расследование. И через неделю знал то, что лучше бы и не знать.

Однажды, оказывается, случилась схватка под кремлевским ковриком — за контроль над оружейным экспортом. Прибыльный бизнес, это банальная истина.

Бились две государевы команды. Победила более молодая и агрессивная первая. То ли по причине своей более приближенности к царскому Телу, то ли по причине обладания компромата на своего соперника?

Это не так важно. Главное, виктория! Победа трех закадычных друзей, вместе начинающих в коридорах ЦК всегда юного комсомола. А что может быть дороже такой дружбы, скрепленной водочкой, банькой и общими, как совместное святое дело, девочками?

И вот волею судеб славная троица угодила под уютную тень кремлевских башен. Первый из друзей некто Метелко заделался Генеральным директором компании по продаже оружия, второй некто Музык решал вопросы военно-технического сотрудничества с зарубежьем, ну и третий наш родной Свечкин… как бы на передовом бруствере научно-технического прогресса.

Молодым бизнес-трудягам досталось не слишком завидное наследство. Вторая команда, уходя, нагадила от души, как скунс в собственной норе.

Мы потеряли большинство из своих рынков. А ведь, напомню, отношение к экспорту вооружения и военной техники в СССР было только сравнимо с отношением загадочных индусов к своим пеструхам. Дело в том, что наше оружие является одним из немногих (если не единственным) готовым изделием отечественного производства, способным на равных составить конкуренцию на мировом рынке.