Не заметить мило воркующую компанию у сцены, так или иначе, сталось сложно. Бухарин, тот фляжник, что концерт последний затеял, а с ним и двое дам, кои проводили ночь с Нилом и Мамоновым несколько недель назад. Уж не думал, что снова с теми распутницами повстречается! Не хотел, в сути, поскольку волновали его иные вещи. И, кстати сказать, гадким да вульгарным на несколько секунд показалось ему поведение знакомца. Являясь излишне эгоцентричным, в голове та мысля надолго не задержалась, хотя порицать кого – совсем не его конек. Обнимает сразу двоих, да и чего? Если уж порицать – всех сразу, но делать то явно не ему.
Вечно веселые, даже в столь траурные дни, оставались таковыми. Словно в недостойной игра, они чокались бокалами, смеялись, но вмиг утешились, завидев пришедшего. Некая небрежность к нему все ж оставалась на лицах. Черненькая, та самая о кой разглагольствовал Саша, от чего-то разрумянилась, да чуть не подавилась. Чудовищный удел поджидали от хромающего Собакина. Думалось им, гульнуть теперь не выйдет. Хочется чего-то более шумного, да не знали они, что сетовать вовсе никто не собирался. Его сметал с ног гнев, вовсе не горечь от гибели приятеля.
– Неважно выглядите, Нил Тимофеевич! – усмехнулся фляжник, сильнее прижимая к себе черненькую, а та лишь взвизгнула от неожиданности. Неожиданным сталось и высказывание, словно последняя струна оборвалась.
– Вы что устроили? Разгул, стыд и срам! – указал он дрожащей рукой на сцену, за роялем на которой восседал еще один незнакомец. Опешив, трое переглянулись. Лукавит? – И без меня, – в тот же миг настроение вновь подскочило, а слушатели прыснули смехом.
– Глядя на внешний облик, заметно, что горевали, а вот по словам – вовсе нет, – вновь упрекнул фляжник. Хам. В тот же миг Нилу захотелось воротиться домой, назойливый человек – не лучшая компания, а блудницы, с коими уж имелась связь – сверх всего. Сталось противно. Играть роль страдальца совсем не хотелось – как в жуткую бурю, перемешалось все внутри.
– Я тут за делом, – слышалось, как настраивают рояль, совсем сбивая с мысли.
– Залить горе? – перебил. Молодые огрызки посмеялись, ничего не сказав. Все эти сцены так фатальны под чужой говор. Какой позор!
– От вас изволю требовать список гостей прошедшего вечера и еще кой чего, – замялся, хотя прежде такого не происходило. И кто только за язык тянул, для чего из-под одеяла вылез? Теперь уж не знал чего сказать, обнадеялся, что собеседники пьяны и расспрашивать не станут. Стены принялись давить на него, словно в психоделическом кризисе, а чужой смех на фоне – слишком звонкий и пронзительный. Появилось неизведанное стремление спрятаться. Не то, чтобы он был нежеланным гостем – просто потребление дает о себе знать.
– Хотите собственнолично проследить за делом Мамонова? – чуть склонил голову на бок, а взор его стал блистать. Говорил фляжник более серьезно, хотя, стоит отметить, делал то с трудом. Сей вопрос застал Нила врасплох, совершенно невразумительной показалась ситуация – концы с концами никак не мог свести. Это сюр какой-то! К чему речи толковать о погибшем, ведь исполнитель явно дал знать, что делать того не хочется. Умчался уж давно в неведанные дали Саша, закидали еловыми ветками, да всплакнув, позабыли. На прощании даже Собакин не присутствовал, так для чего столько вопросов чуждых? – Не просите. Нету. Туда приходили все, кто сам пожелал. Широкой я души человек, что поделаешь? – это раздосадовало, ведь план мог кануть в лету.
– Меня не спрашивали? Не искали? – точно знал, что история с Шофранкой не может быть завершенной.
Бухарин покачал головой, вопросительно глядя на Собакина. Спустя буквально мгновенье опомнился, принялся перечислять неких знакомцев, упомянул и пару зрителей – на том все. Заветного имени не прозвучало, от чего, стоит отметить, сталось очень горько. Под куполом муры, уж думал, что соврала Шофранка. Но, в прочем, трезвость рассудка еще имелась – для чего ей врать? Жаль, даже отчества с фамилией не успел узнать. Из всего этого явствует – плохо Нил себя почувствовал. Эта девушка с кафе – явно какая-то аномалия! Засела в разуме знатно, даже не ведал для чего желает отыскать. Опасно ли такое помешательство? Пора бросать разгульный образ жизни. Вероятно, все это от него. В нем явно все беды: перекрывает дыхание и влияет на рассудок. Надо осилить проблему, но не сегодня, верно. В связи с концертной программой некого «народного любимца», общими планами кабаре, выступить сегодня не удастся.
Гнетущее состояние не покидало, а лишь нарастало с паранойей. Не ведал выхода, кроме как снова отравиться, да потеряться временно. Было страшно, обидно, но одновременно желалось двигаться – от резких порывов надрывалось и рыдало сердце, не выдерживает боле. Словом, безысходное состояние. Зря только мотался, надрывался – сильно в любимом заведении не жаловали. Голова гудела, все лишь сильнее напрягало. Обращаться за помощью было боязно – кто чего подумает? Настали не лучшие времена, но клевать носом запрещается. Не знал уж, что нужно добиться, словно в самую страшную пургу остался на улице, иль гуляет по жуткому лесу в одиночестве – так запутался в себе. От жуткого давления в висках, казалось, вскоре кровь из носу пойдет. Это просто невозможно!
– Кой чего – то, о чем я догадываюсь? – вступила девушка, с которой Нил был некогда близок. Не совсем нравилась ее подача в разговоре, но не заинтересовать не могла. Очень уж ждал спасения. – Предыдущий опыт мне совершенно не был интересен. Весь вечер на взводе, а под конец с Галей, – кивнула в сторону черненькой. – Пришлось добираться самостоятельно. – От чего вы не удосужились помочь нам хоть до дома отправиться? Так нагло выгнали! – теперь уж Нилу чудилось, что его на колени опустили, принизили собственное достоинство, и грубо полили грязью. Совсем не хорошо, чтоб идея нечестивицы оскорбить так просто сошла с рук. Действительно, под утро прогнал прочь, было дело, но оскорблять – выходит за все рамки приличия. Считал он, правильно поступает с подобными людьми, и, впрочем, не надеялся вновь повидаться. Попытался придумать в ответ что-то колкое. В незнакомке и без сего нет ни капли буржуазности.
– У меня имеется, что ищешь, – его опередила черненькая, судя по вышеизложенному, Галя. Она выглядела гораздо менее интеллигентной по сравнению со своей приятельницей, а кривые зубы с серыми мешками под глазами превращали ее не в обычную ведьму, а в изумительно уродливую. Мужчины зачастую говорят, что таких спасает лишь фигура. Б-же упаси, и только она помочь может? – Но изволю просить, в таком случае, чего взамен, – изумительно Нил оглядел нелестную. Совсем нерезонно просить у него (!) в обмен что-либо, тем более человеку, выглядевшему словно гнилой кусок мяса. Неудачно выразилась, вероятно. Проведя несложную мыслительную цепочку, полез в глубокие черные карманы – там завалялось портмоне. – Ты действительно полагаешь, что в столь тревожное время мне требуются деньги? Ныне и самые высокопоставленные люди в панике, чего уж говорить о нас. Скоро жевать купюру будут, мне видится, – старалась пошутить, – а куповать на них нечего станет. Кратко говоря, не думаю я, что в столь враждебный день до дома доберусь.
– Я вам не извозчик, не прислуга, и даже не охрана, – совершенно в голове Нила не укладывалось о чем толкует мадам.
– Ты же добрался до нас? Вот и забери меня с Машей до дому, утром и следа не оставим.
Скривив лицо, вторая с порицанием посмотрела на Собакина. Он, заметив то, хотел выплюнуть пару неприятных словечек. Порванные чулки, короткое платьице, напоминающее ночную рубашку, и дорогое колье – явно нелицеприятное создание. О том, что знакомка ошибка не только молодости, но и природы, Нил задумался еще в то злополучное утро, а ноне видя ее в глупой шляпке с перьями, вовсе сравнивал с попугаем. Главное сохранять спокойствие, а то польет с три короба.
– С этим сучонком не желаю никуда идти. Я пусть устала уж сегодня, при данных обстоятельствах, тут останусь, – чудная жар-птица явно не собиралась льстить. Да и сам Нил, надо полагать, не особо планировал наступать на прежние грабли. Ишь, чего ей подавай! Такое впечатление, будто пригласили, хотя то, отнюдь, не правда. Говорит с претензией, словно знает Собакина не по мимолетной страсти. Любому не понравится. – К тому же, тут компания куда более развитая, веселая, и главное уместная!
