– Вы ждали МЕНЯ?

– Я знал, что ты придешь. Я слышал, что ты сказал Зейжонгу, когда он замахнулся на тебя ногой. Я понял, что ты не отступишься от неё – я уважаю это в мужчинах. Я дам тебе ее адрес.

Молодой Лорд Торн подошел к дому, сердце у него колотилось как бешенное. Зайдя в подъезд и поднявший на второй этаж, он постучал в дверь, адрес которой он взял у старика Веймина. Дома никого не было, никто ему не открыл. Кристофер решил остаться ждать на лестнице. Ну, не мог он сегодня уйти ни с чем.

Спустя два часа ожидания, его терпение было вознаграждено. В подъезд вошла девушка в черных лаковых туфельках, одетая в облегающее платье вишневого цвета чуть ниже колена с длинными рукавами. У нее были распущенные густые волнистые волосы ниже плеч с левой стороны заколотые заколкой. Она легко порхала вверх, держась одной рукой за перила, пока не увидела стоящего немного выше по лестнице человека. Заметив его, она отпряла назад. Потом узнала. Кристофер тоже не сразу ее узнал, но, когда узнал, ему стало еще тяжелее дышать от волнения и возбуждения.

– Здравствуй! Что ты здесь делаешь? Дай догадаюсь, адрес ты раздобыл у китайского старика из закусочной? Старый сводник! – последнюю фразу она произнесла почти себе под нос.

– Здравствуй! Да, я искал тебя гхым …гхымм… Я хотел отдать тебе деньги за такси и сказать спасибо, что тогда ты опять помогла мне…

– Деньги оставь себе. Я такси взяла для себя, чтобы самой не пришлось тащить тебя до больницы.

– Как всё-таки тебя зовут?

– Зачем тебе это?

– Понимаешь, я не могу не думать о тебе. То есть, мне не дает покоя всё то, что я о тебе и знаю и не знаю. Не так сказал. Слушай у меня была заготовлена речь, но я ее забыл.

– Давно ждешь под дверью?

– Нет. Послушай, я художник и я никак не могу тебя нарисовать, вернее могу, но лицо не получается, – голос его совсем сник, он понял, что несет, что-то не то и не может остановиться. – Я хочу попросить, пригласить тебя мне позировать.

Он замолчал. Беата тоже молчала. Позировать ей не сильно нравилось в детстве, но воспоминания и позировании для семейных портретов, вызвали в ней самые теплые чувства. Но несмотря на это:

– Я вынуждена отказать, – сказала она медленно и грустно. Она привыкла говорить «нет» не задумываясь.

– Ты из-за меня потеряла работу, я могу платить тебе за позирование.

– Да старик Веймин и не платил мне за работу. Это было мое послушание в обмен, на то, что он научит меня драться. А как именно ты хочешь меня нарисовать? Обнаженной? За это ты собрался платить?

– Нет, ты что?! Я и не думал об этом. Если только ты сама не захочешь.

Тут Беата вспылила.

– Послушай, на твое предложение я отвечаю – НЕТ! И кстати, я уже нашла работу, так что я занята и устала.

С этими словами она прошла мимо него и начала открывать дверь ключом. Кристофер немного постоял, но не нашел, что еще ему сказать и пошел вниз по лестнице.

Захлопнув за собой дверь. Беата почувствовала сожаление, но привычка всюду и всем отказывать была сильной. Через долю секунды она точно решила, что хочет позировать именно сейчас. И чтобы окончательно уговорить саму себя, она вспомнила слова старик Веймина: «Не отталкивай его».

Она рывком дернула дверь, сбежала по лестнице, выбежала из подъезда и посмотрев по сторонам увидела с права по улице спину Кристофера. Она окликнула его и побежала к нему. Кристофер обернулся.

Она подбежала к нему немного запыхавшись.

– Кристофер! Я буду тебе позировать! И я хочу, чтобы ты подарил мне одну из этих картин. И еще я возьму с тебя плату.

– Сколько ты хочешь? – Кристофер не смог сдержать довольную улыбку.

– Четыре! Четыре ванильных эклера каждый день, когда я буду позировать тебе.

Они оба улыбались друг другу.

– Когда и куда приходить?

– Минуту, я записал адрес, – юноша полез в карман.

– Подготовился значит?

– Ты не представляешь, как! Вот! – он протянул ей бумажку с адресом. – Я снял квартиру под студию, она не очень далеко отсюда. Когда ты сможешь прийти?

– По субботам и воскресениям я не работаю и свободна.

– Хорошо! Тогда получается завтра. В 10 утра тебе будет удобно. В это время в студии хороший свет.

– Хорошо я приду.

– Как все-таки тебя зовут? Как мне обращаться к тебе?

– Беата! Меня зовут Беата! Беата Вадбольская!

Сказать, что Кристофер волновался – это не сказать ничего. Забежав с утра во французскую кондитерскую и купив 10 ванильных эклеров, он помчался в свою судию.

Беата пришла вовремя. Кристофер был безумно рад ее видеть. Она была в зеленом платье с кружевом и легком плаще, зеленых замшевых туфлях и не ярким макияжем.

– Привет!

– Привет! Проходи, пожалуйста, я тебе все сейчас покажу! От принял у нее плащ и очень суетился. – Проходи. На лево ванная комната, прямо кухня. – открывая большие белые двустворчатые двери из прихожей в большую комнату-студию, Кристофер потянул Беату туда. Комната была вся белая и очень светлая, с высокими потолками и большими длинными окнами, почему-то расположенными очень высоко, почти на уровне Беатиного роста только начинался подоконник. Напротив дверей в дальнем конце комнаты стоял большой диван со множеством подушек и балдахином. Рядом с кроватью стояли стулья и прямоугольный стол с большой белой коробкой с эклерами. По середине комнаты стоял мольберт и холст. Остальные холсты и другие мольберты были прислонены к стене напротив дверей. Между ними и диваном стояла ширма для переодевания. Справа в углу от входных дверей стоял комод с рисовальными принадлежностями.

– Вот это моя студия! А там на столе эклеры, которые ты просила. – Кристофер не мог перестать улыбаться.

– Ну, что скажи мне, как ты думаешь меня нарисовать? Куда мне сесть или встать? Я принесла с собой еще одно платье, если это не годится.

– Нет, платье замечательное. Только я совсем не знаю, что тебе подсказать. Мне хотелось, чтобы ты не позировала специально, а была естественной. Чтобы тебе было комфортно.

– Значит я могу выбирать позу?

– Совершенно верно.

– Помоги мне, – она поставила коробку с эклерами на стул. – Помоги мне подвинуть стол на середину комнаты.

– Хорошо.

– Так.

И тут Беата начала растягивать пуговицы на платье и снимать туфли. Кристофер замер и онемел. Он не мог поверить в то, что видел. Вчера она не хотела называть свое имя, а сейчас стоит перед ним в нижнем белье и снимает чулки.

Она села на середину стола, подтянула к себе колени, одну ногу немного спрятала за другую, изящно скрестила руки на голенях. Создавалось впечатление, что она сидит на столе совсем обнаженная. Прядь волос справа упала ей на лицо.

– Вот так сможешь нарисовать? Чтобы не выглядело плоско?

Кристофер очнулся.

– Да смогу.

Он подвинул холст поудобнее и приступил к наброску.

Больше часа они молчали.

– А тебе будет мешать рисовать если мы будем разговаривать?

– Думаю нет. Я еще не пробовал правда. Ты моя первая натурщица.

– Расскажи кто ты. Мне не мешало бы понимать перед кем я сижу в нижнем белье.

– Об этом стоило задуматься до того, как ты начала раздеваться, – он улыбнулся.

– Стоило. Но вышло уж так, что я тебе доверяю. Рассказывай.

– Ну, самое интересное и важное обо мне ты знаешь, оно связано с тобой. Я занимаюсь живописью, надеюсь добиться в этом признания. Но учусь в университете на политика. Сейчас из-за того, что я попал в больницу, я не учусь до конца семестра, но программы наверстываю. Мои родители Лорды, но они не чопорные, мне хочется в это верить. Мама с отцом до сих пор целуются. Я раньше думал, это норма. Но потом подрос и стал обращать внимание на других и понял, что это скорее редкость. Ну, а как насчет тебя? Расскажи хоть немного о себе? Я же должен понимать кто сидит передо мной в нижнем белье.

– Давай прервемся. Я хочу эклеры.

– Подожди, я сделаю пометки на столе, чтобы ты могла потом занять туже позу.