На душе было паршиво. Лишь одна мысль теперь крутилась в голове Дениса: скорей бы выйти из палатки, пойти в распадок и там застрелиться. Чтобы не грызла совесть. Чтобы не ходить под испытующими взглядами солдат, особенно «салаг», для которых до сегодняшнего дня он был непререкаемым авторитетом, а теперь стал предателем…

Громов перестал кричать так же резко, как начал:

– Садись!

Он кивнул на стоящий у стола табурет.

Авдеев сел.

Командир поставил перед ним граненый стакан, достал из-под стола бутылку водки и налил ее по срез.

– Пей!

Сержант выпил, но не почувствовал ни горечи, ни хмеля.

Громов налил еще стакан.

– Пей!

Авдеев снова послушно выпил.

Теперь тепло медленно стало растекаться по телу сверху вниз. В голове немного помутилось.

Командир поставил на стол невесть откуда взявшуюся консервную банку с недоеденными кильками в томатном соусе и кусок черного хлеба.

– Закуси.

Солдат мгновенно заглотил еду.

– Сказать, о чем ты думаешь?

– О чем?

– Застрелиться хочешь.

Денис молча кивнул.

– Ну, правильно. Те уроды двоих убили, а один, дурак, сам себя прикончит. Вот «духи»-то обрадуются.

Солдат медленно поднял сильно отяжелевшую от спиртного голову и непонимающе посмотрел на Громова взглядом с хмельной поволокой. Командир, не мигая, как удав на кролика, смотрел бойцу в глаза. Он стал говорить медленно, делая паузу после каждой фразы.

– Послушай меня: на войне как на войне. Есть жизнь, а есть смерть. И раскисать нельзя. И сопли распускать нельзя. Ты думаешь, у меня не было поводов застрелиться? Да сколько угодно. И кому от этого лучше? Тебе? Твоим родным? Мне? Подчиненным? Нет! Только «духам»! Так живи им назло! И мсти за своих товарищей! Понял?

Денис снова молча кивнул.

– Не слышу! – Громов снова повысил голос.

– Так точно, товарищ гвардии капитан! – вскочив с табурета заорал Авдеев, но тут же рухнул на пол от ударившего в голову спиртного и уже аккуратно вполз на табурет, склонив голову.

– Так вот: сейчас пойдешь в палатку, отоспишься до завтра. А завтра – забудешь, что было сегодня. Служи, сынок!

– Есть! – пробормотал Денис заплетающимся языком и встал, на этот раз осторожно, чтобы снова не рухнуть на земляной пол штабной палатки.

– Помочь дойти?

– Сам… – пробормотал Денис и вышел из палатки на непослушных ногах.

«Мужик! – подумал капитан, глядя вслед уходящему старшине. – Побольше бы таких, настоящих».

На следующий день Авдеев проснулся другим человеком. Больше у него не было желания свести счеты с жизнью, осталась только ненависть к тому, кто разделался с его товарищами. Самое интересное, что никто его не упрекнул за тот случай, как будто ничего не произошло: офицеры, чьи судьбы были опалены войной, а иногда и не одной, привыкли к смертям, не один раз видели они «проколы» и пострашнее, а «салаги»… «салагам» вообще думать не положено. Их задача выполнять приказы командиров. Выполнять во что бы то ни стало, если хотят выжить. Да и никто не посвящал «срочников» в то, что произошло на горной дороге, и уж тем более в то, кто в этом виноват.

Денис стал злее. Точнее – злым. Свое отделение, и так находившееся на хорошем счету у начальства, он гонял до изнеможения. Подчиненные стонали, но терпели. Командиры видели это и списывали на психологическую травму, связанную с гибелью товарищей. Думали, мол, перебесится и все пройдет.

Но была и другая сторона медали, о которой никто не догадывался.

Когда сержант оставался наедине с самим собой, когда прикрывал глаза, его сердце тут же начинало ныть от иступленного желания увидеть очаровательную Наргиз – девушку из чудесной восточной сказки. И это желание было настолько сильным, что парализовывало его разум. Ему казалось, что достаточно лишь на мгновение встретиться взглядом с прекраснейшим созданием на земле, и больше ничего не надо… Только увидеть ее…

И тогда Денис твердо решил, что обязательно должен найти ее, чего бы ему это ни стоило.

Он дождался очередного базарного дня и утром, не предупредив командование и прихватив на всякий случай автомат, ушел в горное село, где последний раз видел Наргиз. Там он спрятался в кустарнике напротив мазаного магазинчика и стал ждать. К счастью, прошло совсем немного времени, когда недалеко от этого места остановился внедорожник Дамаевых и из него вышли пожилая тетка и – о чудо! – Наргиз… Сердце Авдеева бешено заколотилось. Сначала он хотел подбежать к девушке и заговорить с ней, но разум все-таки взял верх и солдат остался в своем укрытии, размышляя, как ему лучше поступить. Он обратил внимание, что водитель внедорожника, выйдя из машины, подошел к одному из торговцев и, повернувшись спиной к магазину, куда зашли его пассажирки, стал разговаривать со своим, судя по всему, знакомым.

Оценив обстановку, Денис направился к магазинчику и, замерев, стал ждать.

Через некоторое время дверь отворилась и на улицу, как это принято на Кавказе, первой вышла старшая женщина. Парень воспользовался этим и проскочил в открытый дверной проем, прикрыл за собой дверь и оказался внутри. Перед ним стояла Наргиз. Девушка от неожиданности отпрянула назад, прикрыв нижнюю часть лица краем платка. Но во взгляде ее не было страха. То ли непонимание, то ли негодование, возможно, и то и другое, выражали ее миндалевидные глаза.

– Привет, – задыхаясь от волнения, произнес солдат. – Я – Денис.

Девушка молчала.

За ее спиной из-за прилавка за происходящим наблюдал торговец, который, видя в руках бойца автомат, предпочел не ввязываться.

– Я знаю, тебя зовут Наргиз. Ты – дочка Алихана.

Было видно, что девушка немного успокоилась.

– Ты меня не бойся.

– А я и не боюсь, – дерзко ответила Наргиз. – Только нам нельзя с незнакомцами разговаривать.

– Ну ты же разговариваешь! – усмехнулся Денис. – Хотя, да! Мы же познакомились!

– Дай пройти!

– А если не дам?

– Сейчас придет брат и увидишь, что будет!

В этот момент дверь открылась, и в магазинчик ввалились тетушка с бородатым мужчиной. Бородач, видимо, хотел сразу решить все силой, но заметив, что в его сторону направлено дуло автомата, в замешательстве остановился.

– Тебе чего надо? – спросил он.

– Сигарет купить… – соврал Денис, выпалив первое, что пришло ему в голову.

– А девушку почему не выпускаешь?

– Ее никто не держит. Она передо мной в очереди стоит. Покупает что-то… – глядя в глаза бородачу, ответил Денис.

– Чай отцу забыли взять, – на местном наречии произнесла Наргиз.

Денис не понял, что она сказала, но, увидев, что его собеседник успокоился, осознал, что Наргиз смогла разрядить обстановку. Она подошла к прилавку и купила упаковку чая.

Солдат отошел в сторону, выпустив Наргиз и ее спутников из магазинчика. Шагнув к прилавку, он коротко скомандовал продавцу:

– Сигарет!

Когда торговец подал товар и получил расчет, то тихо, как бы даже заискивающе, произнес:

– Ты молодой, горячий. Надо осторожнее быть. Дамаевы – очень влиятельные люди.

– Я их не боюсь.

– А стоило бы… Здесь – горы! Здесь свои обычаи. Прежде чем подойти к девушке, спроси ее отца, братьев…

– А у нас так не принято… – начал было выходить из себя Денис.

– А у нас – принято. Послушай старого человека. Я тебе добра хочу. Чтобы домой уехал здоровый и красивый…

Пыл Дениса несколько поутих. Конечно же, он понимал, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Каким-то нелепым вышло это знакомство. И девушку напугал, и никакого результата не получил.

– Да меня ее отец на порог не пустит. Я же не мусульманин.

– Ну, если мужчина любит, то обратиться к Аллаху – не грех. Скорее наоборот, польза. И тебе – в том числе. Таких много ребят. И женятся на горянках.

– Нет, я так не хочу, – выпалил Денис и тут же добавил: – Веру менять не хочу. Это везде грех. А жениться на ней – хочу!