я так рад.

ты теперь в надёжных руках.

я теперь с месяцем, фонарём, берегом

отдаю бумажные самолёты в руки волны.

бывшие письма. бывшие стерео.

выключай непременно каждый мой голос по радио.

не оглядывайся, когда кто-то назовёт моё имя.

обходи кварталами память старую.

я запомню тебя самой красивой.

в поцелуе теплого ветра, сохранившего мелодию твоего смеха

в баночке с светлячками.

в твоём лёгком платье и вопросами «где ты?»,

пока я ехал в автобусах, измеряя расстояния фонарями.

выдохну пробегающей кучей осенних листьев.

открою глаза и пойму, что больше мне

не влюбиться.

я хотел бы стать старым большим маяком.

стоять в Норвегии, в месте, куда не доезжает никто,

посреди волн.

светить тёплым светом и сидеть с месяцем под фонарём.

может, я хоть тогда бы смог

свет

твоего имени в сердце нести с улыбкой через тысячи лет

и дотла

не

сгореть.

я буду тебя ждать.

чтобы прийти с букетом осенних листьев

к тебе

и просто обнять

в октябре.

одеть на тебя самую нелепую шапку,

такую же нелепую, как мой зелёный свитер,

чтобы ты снова не простудилась завтра

и сварить глинтвейна несколько литров,

чтобы хватило на холода.

я буду тебя ждать.

среди двухкомнатной меланхолии,

где играет мой вечный джаз

и горит

не настольная лампа,

а ты.

это немного странно

улыбаться лишь потому, что я слышу, как ты поёшь.

проводить ночь в рассказах о главном

и знать, что ты тоже

ждёшь.

рисунками на голой стене,

я напишу о тебе

осенью

в октябре.

чтобы ими заменить батареи,

ведь греет

совсем не то отопление,

что течёт по венам у города.

греет,

твоя способность обнять.

и как ты меняешь слова,

и как свернёшься

клубочком, чтобы было теплее,

и тут же примешься спать.

я буду тебя ждать.

чтобы снова видеть, как ты смущенно мне улыбнёшься.

а я

не смогу снова сдержать

слова,

которых не хватит, чтобы хоть немного

тебя описать.

иногда мне кажется, что ты

это фильм,

под открытым небом

с кофе в руках,

пледом

и пламенем ярким в глазах.

иногда мне кажется, что ты

это закат,

который оставался в сердцах

ещё миллионы людей до нас.

я буду тебя ждать

около октября,

с букетом осенних листьев, завёрнутых в Нью-Йорк Таймс.

я буду тебя ждать.

надо же

ты пришла.

я не пришёл.

прости,

не смог увидеть тебя.

среди голосов,

не сумел снова услышать твой.

горят

фонари и вечера,

в которые я не пришёл.

хорошо.

всё обязано быть хорошо.

ты снова наденешь любимые джинсы, улыбнёшься, и около штор

появится конец сентября,

в котором я встретил,

но не смог снова

увидеть тебя.

я бы сослался на пробки, столпотворения,

которые смотрят на горящие самолёты

мои

до

тебя.

я бы сослался на форс-мажор,

на толпу, через которую бы меня пропускали с криками: «он должен увидеть её»

но я не смог.

хочешь узнать причину? я её написал и сжёг.

«кажется, я влюблён».

больше ни слова.

останься для меня осенью,

а я

останусь влюблённым.

в тебя.

вокруг всё проносятся

с бешеной скоростью,

лица и времена.

но не пронесётся мимо твоя

милейшая в мире улыбка и с ног сбивающий взгляд.

я не смог увидеть её.

я не смог.

я просто оказался влюблён.

если ты вдруг заболеешь,

в период осеннего звездопада,

я возьму эти звёзды с деревьев,

фотографии с променада,

где в щёку тебя целует луч,

где моккачино и настроение на двоих с запахом пармезана,

и приду

к тебе обнимать

и читать на ночь Шекспира.

если бы

ветер сбивал меня с ног,

люди пролетали бы мимо, выпуская зонтов,

я всё равно бы к тебе пришёл.

чтобы сказать "привет"

и согреть.

если температура вдруг поднимется не на улице,

я даже с просторов вселенной

прилетел бы к тебе.

выключил свет

и построил маленький домик из трёх одеял,

желтой гирлянды

и чашки какао.

в конце,

я бы просто забрал все простуды твои себе.

мне не это не пугает.

я ведь согрет

тем, что осенью я заболел

самым тёплым чувством к тебе.

Я бы продал свой взгляд

за пару монет,

чтобы никогда не видеть тебя,

чтобы не знать,

что тебя рядом

нет.

ритмы сгоревшего сердца дотла

я бы раздал

поездам,

чтобы бились об рельсы на пути в никогда.

ведь бьётся оно ровно в каждый твой шаг

до меня,

которым ты тихо

ушла.

слышишь?

за окнами

по ночам

опадают оранжевые кометы.

ты снова на них напишешь:

«привет.

я скучаю».

а я не узнаю

ответа.

правдой ли было всё это.

или я просто упал лицом.

прямо в осень.

или

я просто забыл, что концом

называют то, чего нет.

всё, что чувствую я

к тебе,

знает лишь мой балкон.

с каждый крыши

сброшу по слову

из того, что никогда не скажу тебе.

слышишь?

я беру тебя за руку снова,

отправляя под ногами шуршащий привет.

если больше я не увижу тебя,

если перестану слушать и опадать -

осень останется после меня

руки твои

согревать.

я бы продал за пару монет

себя,

но нет.

я останусь вечером сентября, чтобы писать

тебе никогда,

но о тебе –

всегда.

я бы тебя

на руки взял,

когда

после тяжелого дня

я снова зайду домой, а там

ты.

и всё электричество от старых ламп

направится к нам.

тени,

брошенные на цветы,

которые однажды ты принесла, постучав в мою дверь,

будут пытаться повторить все движения

брошенной куртки в прихожей и самых нежных объятий под тёплый свет,

исходящий прямо от левой твоей и моей стороны.

я бы тебя

на руки взял,

отнёс на мягкий, уютный диван

и под фильм

смотрел на тебя

и ни за что бы не верил,

что здесь существуем «мы». чувствовал касание твоей руки

и пальцев.

пока бы горели огни

города и гирлянды. они

замечали бы

как целовал бы твои запястья.

пока ты не уснёшь.

а потом,

я бы тебя

на руки взял

и отнёс

в самую мягкую нашу кровать.

я бы ложился спать,

с прогнозами к холодам,

но не мёрз никогда,

ведь не холодно

нам.

сегодня я снова не смог уснуть.

знаешь, я так люблю

осень,

ночь

и

тебя.

не люби меня.

я прошу тебя

не люби.

не люби мои свитера

потёртые. на них так много дыр.

и знаешь, не только на них.

не люби меня. слышишь?

беги.

убегай как можно скорее.

я пытаюсь тебя спасти.