– Думаю, я могу лучше оценить это, чем ты, не так ли?

– Нет.

Она фыркнула.

– Нет, Эмилль.

– В некоторых вещах ты слепа до очевидного.

– И под этими вещами ты имеешь в виду себя?

Мое молчание было для нее достаточным подтверждением. Она мрачно покачала головой. Кончики мягких волос Изобель защекотали мою руку. Я сделал шаг в сторону, а после она сказала:

– Это было правильное решение – наконец-то расстаться с тобой.

– Да, – ответил я без колебаний. – Так и есть.

Изобель глубоко вздохнула. Затем посмотрела на меня. Мне захотелось отвести взгляд, когда я увидел влажное мерцание, танцующее над голубыми радужками.

– Ты никогда не отвечал взаимностью на мои чувства, правда? – Она сглотнула. – И будь честен, Эм. Хотя бы на этот раз.

– Я всегда честен.

– Лжец.

В голове незнакомки завибрировали токи в лобной доле и первичной соматосенсорной коре. Они отвечали за личность и восприятие. Изобель тоже это заметила. С каждой секундой ее тело становилось все более настороженным и напряженным. Мы уставились на женщину, но уже в следующее мгновение вибрация стихла, а токи продолжили пульсировать, как обычно.

Я расслабился.

– Ты решила уйти от меня. Так почему же тебя волнует, что я чувствую?

– Потому что это могло бы внести ясность.

– А имеет ли это значение?

Она колебалась. Я вздохнул.

– Моя жизнь не создана для таких непостоянных вещей, как чувства.

– О, ну конечно. – Она сухо рассмеялась. – Ты бы хотел трахаться с любой, кого встретишь, чтобы в перспективе она обязательно исчезла из твоей жизни, да?

Уголок моего рта дернулся.

– Умная девочка.

Она фыркнула. Внезапно Изобель схватила меня за руку своими тонкими пальцами и повернулась ко мне лицом. Кончик ее носа оказался всего в паре миллиметров от моего. Я чувствовал ее дыхание на своих губах. От нее пахло мятой. И кровью. Странное сочетание.

– Ты даже не представляешь, что упускаешь, Эмилль. – Губы Изобель нежно коснулись моей челюсти. Все во мне застыло. Все, кроме моей лучшей части. Предательская штуковина. Когда губы девушки достигли моего уха, она прошептала: – Прикосновения, полные чувств, накаляют твою эйфорию до предела. Заставляют твою похоть взрываться. Ты больше ни с кем и никогда в жизни не почувствуешь ничего подобного, я тебе обещаю. – Ее зубы коснулись мочки моего уха. Изобель прикусила ее.

Из моего рта вырвался хрип, и я ничего не мог с этим поделать. Я схватил запястья Изобель и впился ногтями в ее нежную кожу. Она даже не дрогнула. Ее большие глаза, казалось, парили перед моим лицом, щеки порозовели, а губы лопнули в пылу битвы.

– Иззи…

– Ш-ш-ш. – Она вырвалась из хватки, приложила палец к моим губам и наклонилась вперед. Когда губы Изобель принялись покрывать нежную кожу на моей шее легкими, словно перышки, поцелуями, я резко втянул воздух. Мозг затуманился. Мне следовало положить этому конец. Сразу же. Но мой разум плавал в мутной дымке беспамятства и страсти. Член пульсировал. Может быть, мне стоило сдаться. Только в этот раз. Быть эгоистичным и узнать, какова Изобель на вкус, не обращая внимания на ее сердце. Я должен…

– Знаешь, Эм, такая досада. – Судя по всему, улыбка Изобель должна была выглядеть победоносной, но я распознал глубокую печаль за ее маской. – Ты никогда не узнаешь, каково это – ощущать столь невероятные чувства. – Она сделала шаг назад. – Все, что было между нами, кончено. – Она сглотнула. – Я собираюсь двигаться дальше. Найду того, кто достоин моей любви. И это будешь не ты. Даю тебе слово.

Ни одна нотка в ее голосе не дрогнула. Иззи выглядела на удивление стабильной. Даже в такой момент она сумела воздвигнуть перед своими мыслями прочную стену. Я хотел проникнуть в ее мозг, но был отброшен.

Изобель слабо улыбнулась.

– Еще одно мощное свойство чувств, Эм. Влюбленные раскрывают друг другу свои мысли без принуждения. Тебе тоже стоит попробовать. Ах, нет, подожди. – Безрадостный смех. – Наверное, для тебя это слишком непостоянно.

Сказав это, она исчезла. Щелчок открывающейся двери ворвался в мои уши. Этот звук еще долго раздавался в голове. Я не двигался с места. Проходила минута за минутой, и в это время не было слышно ничего, кроме потрескивания пламени в камине и моего бешено колотящегося сердца, которое всю оставшуюся ночь билось в груди, словно дикий зверь. Когда я больше не мог бороться с усталостью и на меня навалился сон, я смежил веки.

Именно тогда это и произошло. Крик, глубокий, как ночь, и грубый, как мертвая листва. Я распахнул глаза.

Слепая женщина очнулась.

Я проснулась от того, что что-то мокрое коснулось моего лба. Я открыла глаза. Все тело болело. Я чувствовала каждую чертову кость, а воспоминания о пытках Кораэля все еще прокручивались в моей голове. В висках стучало.

Еще одна капля попала мне на лоб. Взгляд метнулся вверх, но потолок поглотила темнота. Наручники зазвенели, когда я провела пальцем по влажному пятну. Факел почти догорел, но его слабого свечения было достаточно, чтобы я смогла разглядеть смолистое вещество на кончике указательного пальца. Я протерла его большим пальцем и собиралась понюхать странное вещество, когда…

– Я бы не стал этого делать.

Я поежилась от ужаса. Мои кости тут же отблагодарили меня резкой болью. Я стиснула зубы, чтобы не застонать.

– Не бойся, – сказал мужской голос. Он звучал хрипло, как будто им не пользовались целую вечность. – Я не один из них.

Взгляд искал камеру. Я была окружена тремя каменными стенами, и только выступающие вперед решетки и узкий проход за ними препятствовали падению в пропасть. Так откуда же… о, там! Прутья решетки с обеих сторон вели в смежные стены с обеих сторон, где должны были находиться другие камеры. Как я могла упустить это из виду раньше?

Когда я попыталась проползти вперед, чертовски хотелось заныть от боли, но у меня получилось проглотить этот звук. Цепи звякнули о камень, когда я принялась волочить свое тело по земле. Потом я увидела его: в соседней камере находился молодой человек немногим старше меня. Светлые волосы ниспадали ему на лоб, щеки впали, но даже так была заметна привлекательность незнакомца. Глубокие карие глаза, темная линия ресниц, густые брови и улыбка, полная тепла. Я задавалась вопросом, как он смог выжить в этом холодном месте.

– Твой палец, – сказал он. – Это кровь.

– Кровь?

– Кажется, кто-то над тобой истекает кровью.

– Что?

– Это нормально. – Он издал мрачный смешок. – Можно делать ставки на то, как часто в этой тюрьме кого-то избивают. Возможно, если мы выиграем, следующий мучитель принесет нам кувшин с медовухой.

– Т… тюрьма?

Незнакомец нахмурился.

– Ты же понимаешь, что заперта здесь, да?

– Я… – Моргнула. – Да.

– Но ты ведешь себя довольно странно для человека взаперти.

– Это просто… – Когда я отвела взгляд, по моим венам разлился горький холод. – Здесь есть еще заключенные?

Парень безрадостно рассмеялся.

– Милая, это Нокскартелль. Печально известная тюрьма Круачейна. – Когда я ничего не ответила, его брови приподнялись. – Никогда не слышала о Нокскартелле? – Я покачала головой. Парень прислонился виском к черным прутьям решетки и вытянул ноги. На нем были только черные боксеры. – Это была тюрьма Морриган до того, как боги отдали свои последние силы, чтобы спрятать артефакты. Говорят, именно здесь она заключала в тюрьму всех, кто сопротивлялся ей. – Его волосы соскользнули на лоб, когда незнакомец повернул голову, чтобы посмотреть на меня. – Ходят слухи, что майора Томаса Вейра якобы пытали в этом месте после того, как он надругался над своей собственной сестрой.

Я уставилась на парня.

– Откуда ты это знаешь?

– Мой клан изучает историю азлатов. Мы известны тем, что знаем все. – Он пожал плечами. – Если кому-то нужна информация, он ищет Синклеров.