— Да, он помогает мне спать, когда мне очень плохо. Я и экстази принимала, когда танцевала в клубе до упада. Это я считаю недостатком.

— Но сейчас ты этим не увлекаешься?

— Нет. Ты для меня экстази и опиум в одном флаконе.

Леонардо прерывисто вздыхает, протягивает руку и перебирает мои пальцы.

— У меня тоже много недостатков. Есть плохая черта — я могу необдуманно и не со зла, кого-то обидеть. Бывает, вылетает какая-нибудь грубость. Болтаю иногда всякую чушь. А потом уже думаю о последствиях.

— Я бы так не сказала.

— С тобой я фильтрую свою речь. А ещё сам как дурак обижаюсь, когда меня оскорбляют, начинают насмехаться, подкалывают или умышленно делают больно. Я не могу этого вынести. А потом очень долго обижаюсь, а есть личности, с которыми, я до сих пор не общаюсь.

— Но… обида — это же признак незрелости.

— Скорее в детстве не долюбили, часто обижали и это до сих пор меня гложет. Стараюсь иногда смеяться над собой вместе со всеми, а потом просто не выхожу на связь.

— Выходит, я тоже могу неосторожно тебя обидеть?

— Не думаю, что ты начнёшь надо мной насмехаться.

Смущённо улыбаюсь под его пристальным взглядом серых глаз. Он тянет мою руку к себе, наклоняется и целует костяшки пальцев.

— Eres la chica más maravillosa. (Ты самая замечательная девушка).

— Я поняла только слово чика.

Леонардо звонко и заразительно смеётся.

— Но мне нравится, как ты говоришь на испанском. У тебя голос становится другой, более мягкий, как музыка.

— Если ты хочешь, я буду говорить только на испанском, но ты ничего не поймёшь.

— Смотря на какую тему и в какое время суток.

— Я это запомню.

После обеда мы снова садимся в машину и отправляемся колесить по острову. Через пятьдесят километров пути мы достигаем другого конца острова. Леонардо паркуется. Доходим до пляжа. Здесь есть отдыхающие, а также пляжные бары, кафе и отели.

— Здесь можно снять виллу или комнату. Конечно, это нужно делать заранее. Но ничего, мы можем остановиться в отеле.

Улыбаюсь мужчине и беру его за руку.

— Всё будет хорошо.

Он останавливается, чтобы заключить меня в объятия. Целует в уголок губ, проверяя мою реакцию. Обвиваю руками его шею, тянусь на носочках и запускаю пальцы в его мягкие кудрявые волосы. Сливаемся в продолжительном, глубоком поцелуе. Его усы щекочут мне нос, язык игриво скользит у меня во рту. Целуется он медленно, точно впитывает в себя каждое движение наших губ, пропускает через себя и наслаждается поцелуем всем своим существом. Сложно сравнить его с Русланом, тот скорее относится к поцелуям как к попыткам разжечь страсть, которая в итоге приведёт к интимной близости. Лео же знает толк в хорошем поцелуе, который горячит и возбуждает.

Он отрывается от меня на долю секунды, даёт мне перевести дух и снова властно целует, перехватывая моё дыхание. Хочу, очень хочу продлить этот волнительный поцелуй, но боюсь, что зайду слишком далеко и не смогу вовремя остановиться. Не хочу быть или казаться легкодоступной, мимолётной. Он должен тянуться ко мне не только за физической близостью, как это было с Джорданом. Леонардо мне безумно нравится и я, скрестив пальцы, желаю продолжения наших отношений, хочу, чтобы наша связь окрепла.

Отрываюсь от сладких губ Лео и заглядываю в его потемневшие глаза.

— Пойдём, искупаемся, мы приехали сюда за этим. Не так ли?

Леонардо сглатывает и на мгновение закрывает глаза.

— Да, конечно.

Следующие два дня мы продолжаем путешествовать по острову. Купаться на лучших берегах Майорки и ночевать в отелях. И даже если мы спим в общей кровати, Леонардо не распускает руки. Он терпеливо ждёт моего шага. Но отдых неминуемо подходит к концу, завтра нам возвращаться на Ивису, а оттуда я с Джессикой отправлюсь домой в Москву и, возможно, больше никогда не увижу Леонардо. Я уже подобное пережила с Джорданом. Но в этот раз меня влечёт к Леонардо не только плотский голод, а что-то более сильное. Если с Джорданом я ощущала что-то родственное, то с Леонардо как с Русланом. Он другой, непохожий ни капли на меня, более приземлённый, я же вечно витаю в облаках. И проведя с ним эти прекрасные каникулы, я всё равно мало что о нём знаю. Разве может быть такое, чтобы человек был близким и чужим одновременно? А он что думает обо мне? Хотел бы Леонардо продлить нашу связь, стать для меня тем единственным мужчиной в моей жизни? Хотела бы я у него это спросить, но боюсь разочароваться. Пусть лучше всё остаётся как есть, хотя бы буду помнить о нём только хорошее, а не как с Джорданом, сожаление.

В последний день на Майорке Леонардо снимает для нас виллу. Далековато от берега, города и даже от ближайшего магазина. Ни соседей, никого, тишина, мы здесь совсем одни, или скорее я одна с малознакомым мужчиной, который если попытается соблазнить меня, то бежать будет некуда. Почему-то эта мысль мне ужасно понравилась.

Вместе мы приготовили паэлья с креветками, свежий салат и с вином поужинали в патио зоне.

— У тебя кто-нибудь есть? — спрашивает Леонардо.

— В смысле?

— Парень. Любовник.

— Нет, никого. А почему ты спрашиваешь? — затаиваю дыхание и в ожидании его ответа смотрю на Лео. Но вместо ответа он осушает бокал вина и вглядывается в меня.

— Не верю.

— Почему?

— Такая красавица не может быть одинока, у тебя есть поклонник.

— У меня нет поклонников, от них толку нет. Я же ищу любовь.

— Хм, как странно. Джессика сказала, что у тебя этих поклонников масса.

Когда она успела ему сказать подобную ложь?

— Ты веришь ей или мне?

— Тебе. Но почему она так сказала? Приревновала?

— Возможно, я точно не знаю. А ты разве сам не видишь, как нравишься женщинам.

— Вижу. Знаю. Но ты… ты совсем другая. Неприступная. Ты всё ещё боишься допустить ошибку?

Киваю и задумчиво смотрю в тарелку.

— Леонардо, давай будем честны друг с другом. Будем реалистами. Послезавтра я улетаю домой, ты отправишься в Эмираты, или куда-нибудь ещё. Я не хочу портить это прекрасное знакомство, не хочу вспоминать о тебе думая, что зря я переступила через черту, сблизилась с тобой физически, наобещали друг другу всего, а на самом деле за словами нет ни капли желания и правды. Я уже встречалась с одним мужчиной, в которого влюбилась с первого взгляда, приехала к нему, неделю провела с ним, он просил остаться, а я улетела и всё на этом закончилось. Долгое время мне было плохо и вспоминать об этом мне больно. Мне не хочется наступать на те же грабли.

— Не надо меня сравнивать со своими бывшими, хорошо?

Поднимаю голову и перехватываю его сердитый взгляд. Я его обидела? Разочаровала? Оттолкнула? Что я такого сказала? Ведь только правду, как всё будет.

Он больше ничего не говорит и не спрашивает. Моет посуду и выходит из дома. Я точно его чем-то обидела. Он рассчитывал на что-то другое? Хотел услышать что-то другое? Надеялся, что этот последний вечер мы проведём в постели, наслаждаясь друг другом? Чёрт, ведь сама же хочу его и отталкиваю, отрицаю то, чего больше всего желаю, обманываю себя и его. Он видимо, именно это понял и обиделся, что я создаю трудности и огораживаюсь от него стеной.

Сидя на кровати в комнате, расчёсываю влажные волосы и перебираю в уме наш последний разговор. Возможно, он не обиделся, а расстроился. Если бы я только лучше его знала. Он считает меня загадочной и неприступной. Скорее всего, он не понимает до конца, чего я хочу. Ему же, наоборот, нужна физическая близость с той, которую он хочет. И всё же я его разочаровала как пить дать. Он сказал, что нашёл то, что искал, осталось лишь в этом убедиться. Видимо, ожидания его не удовлетворили, и он не получил то, что хотел.

Вздыхаю и бросаю расчёску на тумбочку. Ну а я что делаю? Правильно ли поступаю? Не буду ли я жалеть, что упустила его и даже не попыталась заарканить? Ведь хороших мужчин сейчас не сыщешь. Чёрт. Я сама себя запутала. Какого хрена я создаю себе проблемы? К чему эти запреты, эти паузы, ради чего? Что это должно мне доказать? Что нельзя допускать ещё одной ошибки? Да, я поставила паузу исходя из того, в какой тупик пришла с Русланом. Вот с ним у нас и правда всё сложно. Но мои запреты никоим образом не касаются меня и Леонардо.