Мы пролетаем над толпами людей, точнее того, кем они стали после смерти, оказавшись в нави, кем они были на самом деле — пролетаем над душами, идущими навстречу своей судьбе, собирающимися и ждущими у угольного оттенка воды. Пролетаем над деревянными, небрежно сбитыми ящиками, над своеобразными гробами, под ветхими крышками которых спали, страдали, вспоминали свои прошлые жизни те, кто прямо сейчас проходил процесс искупления. Одетые в белое сущности, надзирательницы, слуги Мораны — предвестницы — бродили между рядами расставленных на побережье гробов, они бродили по этому кладбищу, безмолвно выполняющими свою нескончаемую работу. Слух улавливал звуки — шипения и бурления, резкий запах серы ударял в нос. Река Смородина кипела под Калиновым мостом. После того, как мы пересекли его, пролетев мимо, когда река начала удаляться, бездонная мгла отступала. Дорога, такая знакомая мне, словно я шла по ней лишь вчера, вилась тонкой лентой вперёд, и я знала, куда она ведёт. Последний пункт назначения, преодолев который я навсегда выберусь из места, наполненного навками, земляного зловония мертвецов, вязкого непрозрачного воздуха, почти лишённого кислорода. Выберусь из места, которое постоянно лишало меня сил.

Дракон начинает снижаться, обращается в свободном падении у самой земли. Пар затмевает моё зрение, тело вертится в невесомости несколько секунд, и я оказываюсь на руках у Яна. Он осторожно ставит меня на ноги. За нашими спинами приземляются остальные.

Ян переплетает наши пальцы и ведёт к меня к дому, возвышающемуся перед нами, одиноко стоящему на опушке леса. Возле него, у калитки, нас ждёт женщина, облачённая во вполне современную человеческую одежду — в шёлковый фиолетовый пеньюар, выгодно подчёркивающий достоинства её фигуры. Её руки скрещены на груди, лицо, чуть прикрытое чёрной чёлкой и растрёпанными ветров прядями волос — недовольное.

Диана. Плотно сжав губы, она молчит. Не сводит горящих глаз с Яна и упорно делает вид, что не замечает меня. Шевелит губами, намереваясь что-то сказать, но вперёд нас выбивается силуэт в пурпурном пышном платье и задевая плечом Диану, не говоря ей ни слова, даже не здороваясь — в ворота проходит Валентина. Диана отшатывается и шипит. Я сразу же вспоминаю, как Валентина отзывалась о ней в нашу первую встречу. Валентина была сама не ангелом, но недолюбливала её. Не знаю почему, но они, вероятно, знакомы очень много лет. Мгновение — и моё плечо через плотную ткань платья царапают когти — это Кинли приземляется на него.

Я ёжусь, когда прохожу мимо Дианы; Кинли чуть выгибается и выпускает когти, я слышу его негромкое рычание, и как меня окатывает теплом горячего воздуха, выпускаемого им из ноздрей. В моей памяти воссоздаётся исказившееся гримасой злости лицо Дианы, когда она душила меня в ночи, когда пыталась меня убить, желая меня съесть, разделив трапезу напополам с туросиком, приведшим меня сюда. Вероятно, Ян понимает это, и чуть сильнее сжимает мои пальцы, до сих пор не выпуская руки.

Диана следует прямо за нами. Её голос бьёт нам в спину. Она негодует по поводу толпы, которую Ян привёл в её дом, не очень вежливо предлагает им всем отправиться к другому проходу, потому что она уже успела устать от навязчивых посетителей в виде волколаков. Сообщает, что думала, что Ян вернётся раньше, и что надеялась, что я уже мертва.

— Уверена, что не наоборот? — спрашивает Ян, чуть повернув голову в сторону, бросая через плечо, подсказывая: — Надеялась, что я вернусь раньше, и думала, что Ава мертва?

— Нет, я не ошиблась, — цедит она.

Крыльцо озаряется ультрамариновым светом глаз Яна.

Она надеялась, что я уже мертва, повторяю про себя. И пытаюсь сделать глубокий вдох, но не получается.

— Власть сменилась, — вдруг отчеканивает Валентина, оборачиваясь, — сейчас в пекле правит Константин. И получить место в свободной клетке для тебя теперь реально, как никогда. Если мой старший брат будет, как обычно с этим медлить, прикрываясь вашей… давней дружбой, об этом позабочусь я.

Не знаю, защищала ли Валентина меня или просто хотела задеть Диану, но это подействовало. Та умолкла.

Мы оказываемся у порога дома. Прямо здесь, в незапамятном прошлом, стеной горел огонь, зажжённый Ягиней, и я задыхалась от дыма, в то время, как Ян приказывал ей меня отпустить. Позади нас доносилось множество шагов, удары ног, словно небольшого войска о брусчатку.

Диана выбилась вперёд и вела нас на второй этаж, в злополучные комнаты, из которых я едва ли выбралась живой. Отворяет дверь в спальню с чёрным высоким камином, исписанным узорами и лепниной. Незажжённым, из угольного камня, с выгравированными фигурами людей на нём. Его вид будил в памяти не самые приятные ощущения. В нём не так давно моё тело буквально горело заживо, перемещаемое между двумя мирами.

На поверхности камина стояло два подсвечника с пылающими свечами, ваза с одинокой, завядшей розой, песочные часы и череп… Теперь я на сто процентов была уверена, что настоящий.

Комната стремительно наполнялась цмоками. За моей спиной слышался и голос Гая, и цветочный запах Живы, тянущийся из её благоухающего поместья в вырае, распространялся вокруг.

— Ну и? — спросил Ян, обращаясь к Диане. — Долго нам ещё ждать?

— Всё необходимое перед тобой, — раздражённым тоном ответила Диана.

Правая бровь Яна удивлённо поползла вверх.

Ягиня закатила чёрные глаза и шагнула к камину, выполняя безмолвный приказ цмока, как само собой разумеющееся. Моё сердце сделало несколько беспокойных ударов; в прошлый раз взаимодействие с камином меня, Дианы и Яна принесло мало приятного. Но чтобы сейчас не происходило, я просто обязана через это пройти, в первую очередь потому, что очень хотела домой.

Пальцы Дианы потянулись к стоящим на его поверхности предметам, и остановились на песочных часах. Лёгким движением она откупорила крышку и протянула вещицу мне. Я недоуменно посмотрела на Ягиню, пока её взгляд скользил по нашим с Яном сомкнутым ладоням, и растерянная повернулась к дракону.

— Горсть песка, — объяснил он. — Возьми её и положи в рот.

Довольно странно, подумала я, не находя взаимосвязи между переходом из мира мёртвых в мир живых и песком из часов.

Ян вдруг отпустил мою руку. Кто-то, подступивший сзади, снял с моего плеча Кинли — скорее всего Гай, ведь другому он бы в руки не дался. И я поняла, что пора действовать. Сунула пальцы в стеклянную колбу, взяла щепотку и затем поднесла к губам.

Солёный и мягкий вкус. Немного, секундой позже, отдающий перцем. Я замерла в ожидании, что нечто сейчас произойдёт. Не знаю, как, но я перемещусь из этого мира в другой, в свой. Однако, ничего не происходило. Я по-прежнему видела Яна, значит, оставалась здесь. И всё, что чувствовала — это как песок в моём рту чуть начинает чуть сильнее жечь язык, словно он был пропитан чем-то острым. Диана сунула часы мне в руки, наполненную колбу, настойчивым взглядом давая понять, что я должна продолжать, а сама вернулась к камину, склонившись над топливником. Я снова погрузила пальцы в серую крошку и ещё раз поднесла ко рту. Снова этот солёный, несколько приятный вкус. Но в этой раз я ощутила запах… Жжёный, терпкий, напоминающий…Золу? Или пепел?

Пепел? — повторила я про себя. — От чего…

Или — чей?

Мгновенно мой взгляд взмыл ввысь, на покоящийся на кромке камина череп.

Губы и язык защипало. Желудок скрутило, он отозвался болью. Я попыталась отшагнуть, силясь выкинуть из головы пугающее предположение, борясь с желанием вытянуть язык и приняться вытирать его, всё ещё машинально удерживая часы в руке, но Ян не позволил мне сдвинуться с места, взяв за локоть.

— Просто съешь его, Ава, — глухо, настойчивым тоном шепнул он мне на ухо, догадавшись, что я поняла.

И пока я тяжело дышала, мысленно упираясь, ко мне подступила Диана. Выпрямившись, отстранившись от топливника, она держала в руке две большие зачерпнутые горсти серой пыли. Потухшего праха. Останков сожжённой жертвы. Человеческой?… Пепел просыпался на пол, когда она тянулась к моему лицу, когда я пыталась отшагнуть назад, когда Ян сжав пальцы на моём локте силой удерживал меня, непреклонно следуя процедуре и безучастно наблюдая за тем, что собирается сделать со мной его подруга, не пытаясь меня защитить.