P.S. Присутствует нецензурная лексика.

Уэнсдэй обычно пропускает завтрак, ограничиваясь лишь убойной дозой эспрессо, но Ксавье к такому не привык. Она взирает на него с нескрываемым недовольством, пока они сидят в уютном ресторанчике на первом этаже отеля, и он методично нарезает омлет на мелкие кусочки.

— Слушай, прекрати так смотреть… — он откладывает в сторону вилку с ножом и принимается за латте с нечеловеческим количеством сиропа и горкой взбитых сливок. — Иначе я подавлюсь и умру прямо тут.

— Не верю, что мне может так повезти, — по привычке язвит Аддамс, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице.

Вынужденное промедление жутко раздражает — часы на телефоне показывают уже половину одиннадцатого, а они еще даже не выбрались из отеля. Вдобавок Уэнсдэй абсолютно уверена, что дурацкий план Ксавье «просто спросить» не сработает. Она начинает жалеть, что не взяла с собой Вещь. Его способности взломщика были бы весьма кстати.

Спустя невыносимо долгие десять минут Ксавье заканчивает с завтраком, и они выходят на парковку. Он пытается подойти к автомобилю с водительской стороны, но Аддамс ловко опережает его, хлопнув дверью прямо перед носом.

Она решительно давит на педаль газа, и Форд срывается с места, брызнув россыпью мелких камней, вылетевших из-под шин.

Психиатрическая лечебница имени святого Патрика — безликое здание из тоскливо-серого кирпича — стоит на холме, предоставленная всем ветрам, которые особенно свирепствуют в это время года. По всему периметру тянется ограждение из толстых прутьев высотой не менее четырех метров, увенчанных колючей проволокой. Когда шум мотора стихает, до чуткого слуха Уэнсдэй доносится мерное электрическое гудение — похоже, забор находится под напряжением. Это может изрядно осложнить задачу, если придется пробираться сюда тайком.

Из небольшой будки, стоящей рядом с высокими двустворчатыми воротами, выходит широкоплечий охранник и ленивым шагом направляется к машине. Остановившись с водительской стороны, стучит дубинкой по стеклу.

— Чего вам? — хамовато спрашивает он, когда Аддамс нажимает на боковую кнопку стеклоподъемника.

— Приехали навестить пациента, — безэмоционально отзывается Уэнсдэй, смерив его суровым немигающим взглядом.

— Посещения по вторникам и четвергам с двух до пяти, — охранник, явно не обремененный интеллектом, задумчиво почесывает спину дубинкой.

Внутренне она ожидала чего-то подобного, поэтому с готовностью запускает руку в карман пальто и протягивает мужчине сжатую ладонь. В его руке хрустит смятая купюра, и охранник, мгновенно сменив гнев на милость, возвращается на свое место.

— Ты не перестаешь меня удивлять… — не без уважения произносит Ксавье, когда металлические ворота со скрипом разъезжаются в разные стороны.

— Это только малая часть, — Уэнсдэй выразительно вскидывает бровь и перемещает ногу на педаль газа.

— Мне стоит опасаться?

— Обязательно.

Белый Форд медленно движется вверх по извилистой подъездной дорожке. Вблизи лечебница выглядит еще более унылой — настолько, что даже Аддамс, питающая самые нежные чувства к местам разной степени мрачности, ощущает здесь небольшой дискомфорт. Окружающая картина полностью состоит из серой палитры и источает неуловимую, но отчетливую безнадежность. По небу плывут низкие свинцовые тучи, усиливая гнетущую атмосферу.

Сознание вдруг пронзает непрошеная мысль, что и Ксавье мог бы оказаться запертым здесь до скончания дней, не сумей она исправить собственную ошибку. Приглушенное чувство вины разрастается, давит на плечи тяжелым грузом, и Уэнсдэй невольно бросает отрывистый взгляд в его сторону.

Разумеется, он это замечает.

И сиюминутно все понимает.

— Не думай об этом… — Ксавье мягко улыбается и накрывает своей ладонью её пальцы, лежащие на руле. — Ты ведь действовала из лучших побуждений.

Она ведь так и не попросила прощения.

И вряд ли когда-нибудь попросит.

Но несказанные слова стоят в горле колючим комом, и Уэнсдэй невольно сглатывает, силясь прогнать неприятное ощущение.

Наконец узкая дорожка выводит их к главному входу больницы — небольшой двери с облупившейся грязно-белой краской. Оставив машину на скудном подобии парковки, они проходят в холл. Здесь цветовая гамма ничем не отличается от той, что снаружи.

Серые стены, серые рамы на зарешеченных окнах, серые лица персонала.

— Нам нужно навестить одного пациента, — без предисловий заявляет Уэнсдэй, остановившись возле стойки администрации.

— Посещения по вторникам и четвергам с двух до пяти, — молоденькая медсестра с небрежным пучком на голове не отрывается от заполнения медицинских карт.

Аддамс снова тянется к карману пальто, нащупав увесистую пачку купюр, но Ксавье решительно останавливает её предостерегающим жестом. Отбросив назад спадающие на лицо волосы, он опирается локтями на стойку, и на его губах расцветает широкая ослепительная улыбка.

— Поймите, мисс… — он бросает короткий взгляд на бейджик, прикрепленный к халату медсестры. Та наконец отрывается от писанины и поднимает голову. — …Сьюзан. Я проделал путь от самого Арканзаса ради этого визита, а это целых тринадцать часов. В вашей больнице содержится мой друг, с которым случилось ужасное несчастье. Со мной приехала и его девушка. Поймите, они не виделись несколько месяцев… Она ужасно переживает.

Ксавье кивает через плечо в сторону Уэнсдэй, которая выглядит как угодно, но только не ужасно переживающей. Совершив над собой титаническое усилие, она пытается придать лицу хоть отдаленное подобие удрученного выражения.

— Согласитесь, Сьюзи, разлучать любящие сердца на такой долгий срок почти преступно… — он продолжает нести пафосный драматичный бред, и Аддамс подавляет настойчивое желание закатить глаза. — Пожалуйста, скажите, что мы не зря проделали такой длинный путь.

Но, похоже, его тактика работает.

Медсестра взирает на нее с неприкрытой жалостью и тяжело вздыхает.

— Ладно… — она выдвигает ящик стола и принимается перебирать медицинские карты. — Как имя пациента?

— Тайлер Галпин, — с готовностью сообщает Ксавье, не переставая лучезарно улыбаться.

— Хайд? — рука девушки замирает над картотекой.

— Я не знала об этом, когда мы начали… встречаться, — выдавливает Уэнсдэй.

— Сердцу ведь не прикажешь, — с напускной досадой вздыхает Ксавье. — Кстати, я уже говорил, что вам очень идет белый халат, Сьюзи?

Аддамс стискивает зубы до скрежета.

Девица за стойкой глуповато хихикает, смущенная неожиданным комплиментом, с которым Уэнсдэй категорически не согласна. Как по ней, Сьюзанн неплохо смотрелась бы не в белом халате, а на электрическом стуле в подвале родового поместья Аддамсов.

— Ладно, но только недолго. У вас есть двадцать минут до обхода врача. Пойдемте, я провожу, — медсестра вскакивает со своего места.

С присущей настоящему детективу внимательностью Уэнсдэй замечает, как девица жеманно приглаживает волосы и якобы случайно расстегивает верхнюю пуговицу на халате. Пока они следуют петляющими коридорами вслед за медсестрой, раздраженная Аддамс сверлит её спину пристальным неприязненными взглядом.