Комментарий к Часть 1
Куда же без саундтрека:
LAIKIPIA feat. Thurz - Down Down
Невермор встречает ее восхитительно-ненастной погодой — по небу плывут низкие свинцово-серые тучи, грозящие вот-вот разразиться снежной бурей. Желая подольше насладиться великолепием стихии, Уэнсдэй велит Ларчу остановить машину у высоких ворот с витиеватой надписью.
Резкие порывы ледяного ветра заставляют зябко поежиться и спрятать руки в карманы драпового пальто, но такие мелочи не способны повлиять на ее твердое решение прогуляться пешком.
Стук каблуков гулко отдается от вымощенной камнем дорожки, а обжигающий холод вызывает болезненно-приятное покалывание на щеках. Уэнсдэй невольно замедляет шаг, окидывая цепким немигающим взглядом башни академии — местами еще видны угольно-черные следы пожара, вызванного Крэкстоуном, но большая часть школы уже приведена в надлежащий вид.
Молчаливый дворецкий уныло плетется следом, таща на себе немалый багаж из чемодана, футляра с виолончелью и печатной машинки.
И Аддамс невольно ловит себя на мысли, что ей почти интересно, каким станет новый семестр.
— Уэнсдэй! Ты вернулась! О боже, как я скучала! — визжащая Энид налетает на нее с порога, едва не сбив с ног, и заключает в объятия. Уэнсдэй невольно прикрывает глаза, ослепленная этим безумным калейдоскопом цветов, и мысленно считает до трёх, прежде чем осторожно отстранить соседку от себя. Несмотря на то, что события прошлого семестра сблизили их, она все еще испытывает небольшое отторжение к тактильным контактам.
— Да, я тоже несколько раз вспоминала о тебе… — сообщает Уэнсдэй, жестом указывая Ларчу, куда поставить вещи. — Например, когда мой брат случайно подстрелил из лука соседского павлина.
— Оу… Фу, какая мерзость, — Синклер брезгливо морщится, но тут из рюкзака за спиной Аддамс ловко выбирается Вещь, и лицо Энид мгновенно озаряет безмятежная улыбка.
Воспользовавшись тем, что эти двое оказываются полностью поглощены обществом друг друга и обсуждением бессмысленной ерунды вроде новых кремов, Уэнсдэй принимается разбирать вещи. Не без труда водрузив на стол тяжелую печатную машинку, она с нежностью проводит пальцами по блестящим клавишам.
За три недели каникул она не написала и четверти новой книги — неугомонный Пагсли постоянно вносил чудовищный кавардак в устоявшийся ритм жизни, самым наглым образом игнорируя все предупреждения. Угомонился лишь тогда, когда она швырнула в него нож для бумаг. И непременно попала бы, если бы в решающий момент Вещь не дернул ее за рукав. Впрочем, насмерть перепуганное лицо младшего брата послужило неплохим утешением — тогда она даже почти улыбнулась.
— Представляешь, меня приняли в общество Белладонны! — звонкий голос Энид вырывает ее из приятных воспоминаний. Сияя словно начищенный до блеска чайник, блондинка пересекает комнату и с ногами взбирается на кровать Уэнсдэй. Ее пушистый кислотно-розовый свитер до того иррационально контрастирует с чернотой атласного покрывала, что у Аддамс снова начинает рябить в глазах.
— Ума не приложу, как я жила раньше без этой информации, — без энтузиазма отзывается она, мысленно обещая себе непременно сжечь это безвкусное безумие.
— А еще они в субботу устраивают вечеринку в честь моего посвящения и в честь нового семестра. Давай пойдем вместе?
— Это слишком чудовищная пытка даже для меня.
— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — Синклер едва не подпрыгивает на кровати, сложив ладони в молитвенном жесте. Светло-голубые глаза вспыхивают неподдельным интересом, когда она понижает голос до шепота и заговорщически добавляет. — Кстати, Ксавье там тоже будет.
Уэнсдэй подавляет в себе желание закатить глаза и немедленно вышвырнуть ее со своей половины комнаты. Пожалуй, было ошибкой обменяться с Энид номерами телефонов перед началом каникул. И еще большей ошибкой было рассказать ей о своем общении с Ксавье.
Впрочем, общением это можно было назвать с изрядной натяжкой. По большей части диалог был односторонним — он писал длинные сообщения, подробно и обстоятельно рассказывая о своем времяпрепровождении в Гштааде{?}[горнолыжный курорт в Швейцарии] и периодически отправляя фото с панорамами Альпийских гор. Она писала короткие, преимущественно односложные.
«Неплохо».
«Живописно».
«Нет, я туда не приеду».
Но всё-таки… писала.
Просто так, не задумываясь о смысле происходящего. Альпы — холодные, суровые, стремящиеся ввысь острыми ледяными вершинами — и впрямь показались ей удивительным местом, однозначно достойным внимания.
Но Энид со своим специфическим взглядом на мир мгновенно истолковала это скудное общение как намек на нечто большее. И теперь, похоже, всерьез озадачилась идеей поспособствовать развитию их… отношений.
Очередная глупая затея, изначально обреченная на провал. Одна лишь формулировка «развитие их отношений» вызывает стойкое желание тошноты.
— Я лучше выколю себе глаза, чем приму участие в подобной вакханалии, — тоном, не терпящим возражений, заявляет Уэнсдэй, усаживаясь за стол и вставляя в каретку плотный лист бумаги. Обычно это является их негласным знаком, означающим, что ближайший час следует сохранять тишину. Но, очевидно, не в этот раз.
— Ну пожаааалуйста… — Энид надувает губы и, спрыгнув с кровати, обходит стол, чтобы снова оказаться в зоне видимости. К счастью, за непродолжительное время их соседства она быстро усвоила основные правила, одно из которых — никогда не приближаться со спины. Взгляд голубых глаз, ярко подведенных салатовыми тенями, приобретает наигранно-жалобное выражение. — Это ведь очень важный для меня момент, а ты моя лучшая подруга… Ты просто обязана быть рядом. Тем более будет весело. Аякс стащил из дома вермут и бурбон, можем сделать Манхэттен.
— Это еще хуже. Провести вечер в обществе подростков, опьяненных алкоголем и пубертатным периодом, — Аддамс непреклонна. Ее куда больше прельщает перспектива остаться в комнате наедине с собой и наконец уделить время новой главе романа.
— Ладно… — Синклер делает продолжительную паузу, явно обдумывая очередную нелепую затею.
Решив, что разговор окончен, Уэнсдэй склоняется над печатной машинкой. Пожалуй, в этой главе стоит акцентировать внимание на воспоминаниях Вайпер из детства, чтобы лучше обрисовать мотивы тех или иных поступков… Но она не успевает написать ни строчки.
— Если ты пойдёшь со мной, я целую неделю буду уходить по вечерам из комнаты на два часа, чтобы ты могла сосредоточиться на своей книге, — на одном дыхании выдает Энид и хитро прищуривается, наблюдая за реакцией соседки.
Уэнсдэй убирает руку, занесенную над клавишами, и поднимает хирургически-пристальный взгляд на блондинку. Вопреки обыкновению, та не отводит глаза.
— Шантажируешь?
— Весь прошлый семестр у меня был хороший учитель по части наглого использования других в своих целях, — Синклер подмигивает, явно чертовски довольная собой.
Аддамс барабанит пальцами по столешнице, взвешивая все плюсы и минусы открывшейся перспективы. Один неинтересный вечер в окружении неинтересных людей. И целых четырнадцать часов относительного спокойствия на следующей неделе. Целых четырнадцать часов без дурацкой попсовой музыки, вызывающей желание немедленно пустить себе пулю в висок, и без мелькающего перед глазами тошнотворного буйства красок. Природная рациональность подсказывает Уэнсдэй, что обмен вполне себе равнозначный. Но представившийся шанс нужно использовать максимально эффективно.
