Мимо проходит двое лаборантов.

Аддамс выдерживает паузу.

Когда они скрываются за поворотом, Уэнсдэй понижает голос до вкрадчивого шепота.

— У меня нет распоряжения, но, уверена, мы с вами сможем прийти к согласию… — она опускает взгляд на именной бейджик собеседницы и выразительно приподнимает бровь. — Барбара.

— Простите, я не совсем понимаю вас…

Однако, произнося эту фразу, сотрудница лаборатории озирается по сторонам и едва заметно кивает головой в сторону ближайшей двери. Уэнсдэй как бы невзначай быстро показывает четыре пальца. Родители отправили чек на десять тысяч долларов, но разбрасываться деньгами, чтобы подтвердить и без того очевидные подозрения, в высшей степени неразумно. Барбара отвечает коротким удовлетворенным кивком, и Аддамс уже мысленно празднует победу. Содействие шерифа ей вовсе не нужно, она вполне способна справиться самостоятельно.

— Эй, Барбара!

Они обе синхронно оборачиваются на окрик. По коридору быстрым шагом идет незнакомый пожилой мужчина.

— Барбара, ты должна была принести мне результаты по Дугласу еще час назад… — раздраженно бросает он, а через мгновение его цепкий взгляд падает на Уэнсдэй. — А ты еще кто такая?

— Я ее двоюродная племянница. Только вчера приехала в город и вот решила прогуляться, — Аддамс с трудом выдавливает улыбку, больше напоминающую оскал.

— Ладно. Но нечего здесь слоняться просто так, у твоей тети уже заканчивается обед, — мужчина уже поворачивается, намереваясь уйти, но вдруг замирает на месте и пристально вглядывается в ее лицо. — Хотя постой-ка… Вот дерьмо. А я еще не поверил Галпину, когда он предупреждал насчет тебя.

— Я не понимаю, о чем вы, — и хотя Уэнсдэй уже отчетливо понимает, что миссия благополучно провалена, она продолжает сохранять самое невозмутимое выражение.

— Не ври мне. Ты из этих чокнутых, — его лицо кривится в гримасе отвращения. — Шериф сказал, что ты объявишься и будешь вынюхивать. Жаль, у меня нет времени с тобой разбираться, поэтому живо проваливай, пока я не вызвал полицию.

Уэнсдэй Аддамс ненавидит признавать поражение.

Она привыкла побеждать.

Привыкла всегда быть на шаг впереди.

Но как только дело касается Хайда, все неизбежно летит к чертям.

Уэнсдэй Аддамс ненавидит поддаваться всплескам эмоций.

Любых — как положительных, так и отрицательных.

Но осознание, что она была так близка к осуществлению цели, и все сорвалось в самую последнюю секунду… раздражает.

Чертовски сильно.

Буквально до зубного скрежета.

По возвращении в Невермор она быстрым шагом пересекает внутренний двор школы, намереваясь как можно скорее оказаться в своей комнате. Энид, теперь всегда сидящая за одним столом с компанией Аякса, зовет ее по имени, но Уэнсдэй игнорирует соседку. Она совершенно не настроена ни с кем разговаривать. Зато Вещь самовольно выбирается из рюкзака и, спрыгнув на землю, быстро устремляется к своей новой подруге.

Аддамс уже приближается к Офелия-Холлу, когда улавливает стук каблуков позади. Похоже, Синклер всерьез вознамерилась довести ее до белого каления бесполезными расспросами.

— Уэнсдэй! Подожди минутку!

Голос принадлежит вовсе не Энид.

Впрочем, наплевать.

Она не считает нужным останавливаться.

— Да стой же ты!

Быстрый стук каблуков становится все отчетливее. Искреннее желая неизвестному самой мучительной смерти, Аддамс оборачивается и упирается взглядом в Мартинес. Только этого еще не хватало. Черт бы ее побрал.

— Чего тебе? — сквозь зубы бросает донельзя раздраженная Уэнсдэй, смерив блондинку высокомерно-презрительным взглядом. Эмили недовольно поджимает губы, всем своим видом демонстрируя ответную неприязнь, но все равно решительно обходит Аддамс и встает вполоборота, преграждая ей путь.

— Поверь, я бы не заговорила с тобой без крайней необходимости, — сообщает она совершенно безынтересную информацию. — Но все-таки это важно.

Уэнсдэй не отвечает, продолжая сверлить новенькую глазами.

Эмили скрещивает руки на груди и постукивает по полу ногой, облаченной в туфли на аномально высоких шпильках. У Аддамс проскальзывает бесполезная мысль, что Мартинес явно имеет серьезные комплексы по поводу роста — чем еще объяснить тягу ежедневно надевать на ноги самые настоящие орудия пыток.

— Это не совсем мое дело, но я считаю, что вам с Ксавье следует поговорить. Уж не знаю, почему вы поругались, но он всю неделю ходит как в воду опущенный. Я… я волнуюсь за него, — выдает девушка на одном дыхании.

— А ты у нас в парламентеры заделалась? — Уэнсдэй почти смешно. Она запоздало вспоминает, что Эмили считает, будто неразделенная симпатия Торпа была направлена в сторону Бьянки. Абсурдность ситуации весьма забавляет.

— А ты, видимо, в плохие юмористы? — парирует Мартинес с саркастической улыбочкой. Но через мгновение вздыхает и отводит взгляд. — Слушай, я не буду отрицать… Мне нелегко далось решение поговорить с тобой. Ты на всех жути нагоняешь, но, похоже, вы с Ксавье близкие друзья. И он в самом деле сильно переживает из-за вашей ссоры. И если он хоть немного для тебя важен, помирись с ним. У него ведь так мало близких людей…

— Ты совершенно права. Это не твое дело.

— Господи, и как он только может тебя выносить, это же… — Эмили вдруг сиюминутно умолкает. Ее глаза медленно расширяются. — О нет. О Боже… Это ты. Это не Бьянка. Это все время была ты.

Похоже, две извилины в ее блондинистой голове все же способны немного соображать. Она молчит ровно пятнадцать секунд, шокированно воззрившись на Уэнсдэй — светлые брови взлетают вверх, а губы, подкрашенные бледно-розовой помадой, удивленно приоткрываются. Аддамс усмехается про себя, мстительно наслаждаясь произведенным эффектом, но выражение ее лица остается по обыкновению непроницаемым.

— Забудь все, что я сказала, — выдает Мартинес, наконец справившись с собой. — Держись от него подальше. Это просто… чудовищно.

И хотя Уэнсдэй не намеревалась приближаться к Ксавье в ближайшее десятилетие, наглость Эмили многократно усиливает и без того немалое раздражение. Даже родители не позволяли себе общаться с ней в приказном тоне.

— Это не тебе решать, — шипит Аддамс, шагнув к блондинке и прожигая ее арктически-ледяным взглядом. — Живо уйди с дороги.

Мартинес делает судорожный вздох.

Крылья тонкого носа возмущенно трепещут, а по щекам ползет гневный румянец.

— Я не подчиняюсь приказам психопатки, — язвительно чеканит она, презрительно скривив пухлые губы.

— Тем хуже для тебя, — Уэнсдэй отталкивает ее локтем с такой силой, что та едва не падает, пошатнувшись на высоченных каблуках.

Решив, что разговор окончен, она уверенным шагом устремляется вперед по коридору. Но разъяренная Мартинес явно намерена оставить последнее слово за собой — мчится следом и хватает Уэнсдэй за предплечье, довольно грубо разворачивая к себе.

— Ты, может, решила, что можешь обращаться с людьми, как тебе вздумается, но это не так! — у Эмили хватает наглости и глупости, чтобы повысить голос.

— Предупреждаю один раз — отпусти, — Аддамс дергает рукой, но цепкие пальцы блондинки держат крепко. Похоже, та не совсем отдает себе отчет, во что ввязывается.