Внезапный эмоциональный всплеск совершенно ошеломляет — она не привыкла справляться с таким обилием противоречивых чувств.

Похоже, гормоны вовсе не шутка.

Похоже, это действительно страшная вещь.

— Уэнсдэй… — Ксавье предпринимает попытку приблизиться к ней.

На его лице угадывается выражение тревоги.

Как же надоело. Сколько можно.

Расшатанный маятник душевного равновесия сиюминутно склоняется в одну сторону.

— Я сказала: пошел к черту, — решительно заявляет Аддамс, а в следующую секунду молниеносно подхватывает контейнер с отвратительной холодной лазаньей и швыряет в его сторону. Большая часть жирного томатного соуса попадает на пиджак Торпа и растекается по белой ткани уродливым оранжевым пятном.

— Блять, ты ненормальная, что ли?! — он истошно вопит и бестолково принимается тереть пиджак, но только усугубляет положение. Масляный соус капает с рукавов, пачкая светлые джинсы и белые кеды. Едва не взвыв от отчаяния, Ксавье тяжело вздыхает и наконец сдаётся. — Черт с тобой. Дома поговорим.

И поспешно покидает агентство, бурча себе под нос непечатные выражения и мстительно громко хлопнув дверью.

Уэнсдэй устало опускается в кресло, уперевшись ладонями в подлокотники.

Oh merda.

Какого черта она так легко сорвалась?

Какой ужасающий кошмар.

Нет, что бы там не говорил Торп, ей однозначно необходимо на что-то отвлекаться — иначе велик риск и впрямь оставить их будущего ребёнка без отца.

Визитка с золочёными буквами всё ещё лежит на столе прямо перед ней. Поразмыслив с минуту, Аддамс решительно тянется за телефоном.

— Лейтенант Картер, я согласна вести это дело.

Комментарий к Часть 10

Ура, мне удалось дописать главу)

На ответы к отзывам моих сил, увы, вряд ли хватит, но завтра обязательно уделю этому время.

Спасибо, что вы со мной 🖤

========== Часть 11 ==========

Комментарий к Часть 11

Саундтреки:

Garbage — The World Is Not Enough

MARUV — Black Water

Приятного чтения!

Age: 31

Ксавье дуется весь вечер.

И хотя Уэнсдэй неоднократно говорила, что подобное поведение — абсолютно неэффективный способ манипуляции, скорее даже наоборот — она слишком любит тишину, чтобы испытывать дискомфорт из-за его показного молчания… Но Торп упрямится.

Продолжает периодически замыкаться в себе, отказываясь разговаривать часами, а то и днями.

Вот и сейчас. Когда она проходит на кухню и усаживается за стол напротив него, Ксавье без единого слова пододвигает к ней тарелку с салатом и миниатюрную тёмную чашку.

Чай.

Не кофе.

Зелёный чай с тонким ароматом мяты.

И прежде чем она успевает выразить неодобрение по поводу выбора напитка, Торп решительно поднимается на ноги и покидает комнату. Благо, на этот раз дело обходится без демонстративного хлопанья дверью.

Зато на его лице явственно угадывается укоризненное выражение, а в насыщенно-зелёных глазах читается обида.

Oh merda, что за невозможный человек.

Уэнсдэй невольно вздыхает, провожая его пристальным взглядом, и принимается за еду. Но аппетита как не было, так и нет — усилием воли ей удаётся проглотить всего несколько огуречных ломтиков, густо политых бальзамическим соусом.

Аддамс откладывает вилку в сторону и устало подпирает голову рукой, накручивая на палец смоляную прядь, выбившуюся из косички.

Глядя на аккуратно нарезанные овощи, она невольно вспоминает сцену из далёкого детства.

Родители ссорились крайне редко — большую часть времени они проводили в попытках страстного взаимного каннибализма, чем вызывали у пятилетней Уэнсдэй навязчивое желание воткнуть иголки себе в глаза.

Или им. С этим вопросом она никак не могла точно определиться.

Но иногда Аддамсы всё-таки ссорились — с громкими криками, бурными ругательствами на итальянском и звоном битой посуды.

Вот и сейчас. Пока их вопли доносились из отцовского кабинета на втором этаже, Уэнсдэй безуспешно пыталась сосредоточиться на сооружении паровой гильотины. Это была уже третья по счету модель. Первые две оказались непригодными для ежедневного использования — их лезвия ловко справлялись с маленькими куклами, но постоянно застревали в шее многострадальной фарфоровой принцессы, привезённой отцом из Европы.

Но теперь Аддамс была почти уверена в успехе. Не зря же она провела столько часов в библиотеке за изучением книг по физике.

Вот только преувеличенно громкие возгласы родителей действовали на напряжённый мыслительный процесс не самым лучшим образом.

— Ты не видел Фестера столько лет, ты не можешь бросить семью и отправиться на его поиски. Это безумие, — голос матери звучал ровно, но всё равно на тон громче обычного, что свидетельствовало о крайней степени возмущения.

— Oh merda, у меня и в мыслях не было бросать вас! — сокрушался Гомес, поминутно переходя с итальянского на английский в пылу эмоций. — Но… Non posso sopportare di vivere nell’ignoranza!{?}[Я не могу жить в неведении! (итал.)] Фестер — тоже часть нашей семьи!

Отложив в сторону пружину от гильотины, Уэнсдэй мысленно повторила про себя первую фразу отца. А потом вслух, по буквам — словно пробуя на вкус новое выражение.

Oh merda. Звучит неплохо. Пожалуй, стоит запомнить на будущее.

А когда юная Аддамс зашла на кухню несколько часов спустя, то обнаружила там Мортишу — мать занималась сервировкой стола к ужину, по обыкновению не доверяя столь важное дело прислуге. Уэнсдэй решительно направилась к ящику со столовыми приборами в поисках ножа. Вчера на прогулке она обнаружила возле беседки свежий труп белки и теперь намеревалась произвести вскрытие, чтобы посмотреть, что у неё внутри.

Выбрав самый длинный и острый нож, она уже собралась уйти, но вдруг заметила, что мать ставит на стол четыре тарелки.

— Еда будет отравлена? — с живым интересом осведомилась Уэнсдэй.

— Почему ты так решила, родная? — уголки багряных губ приподнялись в обычной ничего не выражающей улыбке.

— Потому что только так я могу логически объяснить, почему ты подготовила тарелку для отца после того, как вы поругались, — Уэнсдэй едва заметно нахмурила брови. — Разве ты не злишься на него и не предвкушаешь мстительную расправу?

— Ну что ты, дорогая… — Мортиша приблизилась к дочери, не прекращая улыбаться, и провела длинным ногтем по её бледной скуле. — Я подготовила для него тарелку, потому что мне важен его комфорт, несмотря ни на что. От того, что я злюсь, я не перестаю его любить… Ты обязательно поймёшь меня, когда вырастешь, встретишь своего человека и полюбишь его так сильно, что это станет главным смыслом твоего существования.

— Я никогда никого не полюблю, — уверенно возразила юная Аддамс и поспешно покинула столовую, прижимая к груди огромный нож.

Но она ошиблась.

Иррациональное чувство поработило разум катастрофически быстро.

И эта нелогичная привычка Ксавье — готовить ужин на двоих, несмотря ни на что — только усугубляла ситуацию.

Но его недопустимые слова продолжали звенеть в голове эхом, не позволяя смягчиться.

Какого черта он вообще решил, что имеет право что-либо запрещать? Обручальное кольцо и официальный документ о заключении брака не делают её личной собственностью Торпа.