— Вполне. Чего не скажешь о машине, — она обводит печальным взглядом потухшую приборную панель и открытый капот.

— Сбрось координаты в SMS, я сейчас приеду, — неожиданно заявляет Ксавье, избавив её от необходимости опускаться до просьбы. Даже неожиданно, что он согласился так быстро.

— Спасибо, — благодарность срывается с губ совершенно на автомате. Просто осознание, что ей не придётся торчать на обочине пустынной трассы до самого утра, приносит несказанное облегчение, только и всего. Невольно смутившись собственной нестандартной реакции, Аддамс поспешно сбрасывает звонок и быстро отправляет сообщение с координатами местоположения.

Дождь немного успокаивается — тяжёлые крупные капли шумно барабанят по лобовому стеклу, но видимость становится чуть лучше.

Вот только в заглохшей машине очень быстро становится холодно, а насквозь промокшая тонкая рубашка и короткие джинсовые шорты ничуть не греют.

Уэнсдэй обнимает себя руками, потирает дрожащими ладонями плечи в попытке разогнать кровь, но ничего не помогает — к моменту, когда на горизонте появляется свет фар профессорского Шевроле, у неё буквально не попадает зуб на зуб.

Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в ледяную воду, она выходит из машины, окончательно промочив ноги в глубокой грязной луже и останавливается у края извилистого шоссе. Огромный белый внедорожник мигает поворотником и замедляет ход, чтобы припарковаться возле обочины.

— Привет, — Торп выходит на улицу, подсвечивая себе фонариком на телефоне. Обводит внимательным взглядом Мазерати, по самые фары увязший в топкой грязи, и его дрожащую от холода хозяйку, после чего сокрушённо цокает языком. — Чёрт, и как ты вообще умудрилась?

— Собака на дорогу выскочила, — неохотно отзывается Аддамс и зябко ёжится в бесполезной попытке согреться.

— Не знал, что ты у нас любительница бродячих пёсиков, — чёртов профессор иронично усмехается, но тут же становится предельно серьёзным, заметив её плачевное состояние. — Чёрт, да ты же вымокла как лягушка.

Проигнорировав раздражённый колючий взгляд, он подходит ближе, на ходу снимая своё чёрное пальто — а потом набрасывает ей на плечи, оставшись в спортивных штанах и светло-голубой футболке. Судя по явно домашней одежде, он сорвался из дома сразу же после её звонка.

Знакомый древесный аромат парфюма окутывает Уэнсдэй подобно облаку, а плотная шерстяная ткань, ещё хранящая тепло его тела, значительно облегчает пронизывающий до костей холод. Она машинально запахивает на груди лацканы огромного пальто, доходящего ей почти до щиколоток.

Ксавье тем временем осматривает несчастный Мазерати, сосредоточенно нахмурив брови.

— Ездила когда-нибудь на буксире? — спрашивает он спустя минуту. Аддамс в ответ отрицательно качает головой. Он вздыхает и запускает широкую ладонь в волосы, взъерошив и без того небрежный пучок. — Ладно. Это несложно, справишься. Пошли, посадим тебя обратно за руль.

Уэнсдэй послушно делает шаг в сторону машины, но профессор совершенно неожиданно подходит совсем близко — она невольно вздрагивает от осознания, что находится посреди пустыря наедине с потенциальным преступником.

Но дальнейшие события принимают совсем уж шокирующий оборот: слегка наклонившись, Торп подхватывает её под колени и решительно сгребает на руки. На мгновение потеряв равновесие, она рефлекторно вцепляется руками ему в шею.

— Какого чёрта ты делаешь? — шипит Аддамс и пытается освободиться, но проклятый профессор держит слишком крепко. Oh merda, какое ужасающее унижение.

— Не хочу, чтобы моя лучшая студентка промочила ноги и свалилась с простудой, — судя по ироничной интонации, Торпа искренне забавляет её бессильная ярость.

— Избавь меня от своих патриархальных замашек, — она отстраняется настолько далеко, насколько это вообще возможно в позорном создавшемся положении. — Я могу дойти сама.

— Можешь, конечно, — скорее для галочки подтверждает он, решительно шагнув в глубокую лужу. — Но лучше я.

Оказавшись возле чёрного кабриолета, Ксавье распахивает дверь с водительской стороны и буквально заталкивает её на сиденье. Уэнсдэй награждает его самым уничижительным взглядом, едва не скрипя зубами от раздражения и отчаянно жалея, что не дождалась эвакуатора.

— Зажми тормоз, поставь на нейтральную, выкрути руль вправо до упора и жди моей команды, — ужасающе самоуверенно заявляет он, улыбнувшись самыми уголками губ. — А потом плавно отпускай педаль. Только без резких движений, поняла?

Аддамс коротко кивает в знак согласия, уставившись хмурым взглядом прямо перед собой. Торп закрывает дверь и на несколько секунд исчезает из поля зрения — а потом возвращается с тросом в руках и склоняется перед бампером Мазерати, подсвечивая себе фонариком на телефоне.

Кошмар. Она сжимает руль обеими руками до побелевших костяшек, тяжело вздыхает и мысленно обещает себе, что никогда в жизни не расскажет об этом позоре ни одной живой душе.

Вытянуть крепко увязший Мазерати удаётся не с первой попытки — но спустя пару минут возни топкая грязь под колёсами наконец сменяется ровным асфальтом.

Обратный путь тянется катастрофически медленно из-за черепашьей скорости.

Поначалу Уэнсдэй предполагает, что они едут в автомастерскую — но спустя часа два вдруг ловит себя на мысли, что окружающие улицы кажутся ей странно знакомыми.

А когда в зоне видимости появляется девятиэтажка со светоотражающей табличкой «49, Юг-Рассел-Стрит», она наконец понимает — проклятый профессор, будь он трижды неладен, привёз её к себе домой.

Стоп-сигналы на Шевроле вспыхивают красным светом, и Аддамс поспешно зажимает педаль тормоза, медленно останавливаясь на полупустой парковке.

— Какого чёрта мы здесь делаем? — она быстро выходит на улицу, преувеличенно громко хлопнув дверью от досады на саму себя.

— Переночуешь у меня, а утром я вызову эвакуатор и отправлю твою машину в автомастерскую, — деловито заявляет Торп, шаря по карманам штанов в поисках ключей от квартиры. — Уж извини, но возиться с этим дерьмом посреди ночи у меня нет ни времени, ни желания.

— Я справлюсь сама, — Уэнсдэй решительно стягивает с плеч огромное пальто и швыряет ему прямо в руки. Связка ключей выпадает из кармана на мокрый от дождя тротуар.

— Ты специально это делаешь или стервозность — твоё перманентное состояние? — профессор изгибает бровь, дёрнув уголком губ в кривоватой усмешке. — Могла бы просто поблагодарить. Держу пари, не так уж много желающих оказалось сорваться к тебе на помощь глубокой ночью.

Она не отвечает — просто молча сверлит его ледяным взором исподлобья.

Налетает порыв пронизывающего осеннего ветра, заставляя снова поёжиться от холода.

— Чудно выглядишь, кстати, — Ксавье скользит пристальным взглядом по её ногам, облачённым в идиотские сетчатые колготки. — Не расскажешь, почему ты одета… так необычно?

Oh merda, да он издевается.

Чёрт бы побрал мерзавца.

— Не твоё дело, — сердито огрызается Аддамс, с вызовом вскинув голову.

— Как скажешь, — его тотальное спокойствие поистине непробиваемо. — Сама дойдёшь до подъезда или тебя донести?

Уэнсдэй неприязненно морщится.

Бросает короткий взгляд через плечо на многострадальный Мазерати, испачканный в грязи, потом на свои ноги — в ботинках противно хлюпает ледяная вода.

И первой направляется в сторону вычурной многоэтажки, мысленно понося сегодняшнюю ночь самыми непечатными выражениями.