В графе текущий домашний адрес стоит жирный прочерк, напротив телефона — тоже.

Впрочем, эта информация ей уже не требуется. Ёрзая на кровати от нетерпения, Уэнсдэй пододвигает папку поближе к тусклому свету настольной лампы и погружается в чтение.

Образование: средняя школа Гринвич-Виллидж, школа искусств Тиш экстерном, Йельский университет.

Но никаких сведений о специальности по необъяснимым причинам не обнаруживается.

Аддамс невольно задаётся закономерным вопросом, каким образом профессора приняли на работу в престижный университет лиги Плюща с таким скудным досье. Блестящее образование в лучших школах Манхэттена отнюдь не является гарантом успешной карьеры. Здесь что-то явно нечисто.

Опыт работы: Дартмутский колледж с 2017 по 2019 год, Парижский университет Сорбонны с 2019 по 2022 год, Гарвардский университет с 2022 года по настоящее время.

Научные работы: статья «Феномен импрессионизма и проблема его дефиниции» для журнала Connaissance des Arts, статья «Импрессионизм как способ восприятия мира» для онлайн-портала музея Флоренс Грисуолд, кандидатская диссертация «Алебастровые предметы из гробницы Тутанхомона и художественный стиль амарнского периода».

ORCID: 0000-0002-6032-4045{?}[Международная система идентификации авторов научных трудов.]

Больше никакой информации на первом листе не прописано, а вторая страница представляет собой подробное и обстоятельное письмо из университета Сорбонны с хвалебными одами в честь невероятного профессионализма и других замечательных качеств мистера Торпа.

И всё. Больше ничего интересного. Вопреки обыкновению, к личному делу даже не прикреплена фотография.

Уэнсдэй с досадой захлопывает папку и отбрасывает бесполезное досье на прикроватную тумбочку, а потом достаёт из верхнего ящика чёрный блокнот в твёрдом переплёте и делает несколько незначительных пометок. Но расследование ни на йоту не сдвигается с мёртвой точки.

Похоже, необходимы более решительные меры.

Похоже, очередного акта грехопадения во благо правосудия ей не избежать — хотя бы для того, чтобы вставить флешку в ноутбук профессора и воспользоваться программой взлома.

Но помимо личного дела Торпа, она позаимствовала из архива ещё две папки.

Как знать, может быть, в досье Клеманс Мартен и Дивины Флоренс имеется что-то, способное пролить свет на их таинственные исчезновения с разницей ровно в один год? Серийники зачастую бывают весьма последовательны в выборе жертв — нужно лишь отыскать связующее звено между двумя пропавшими девушками.

Но изменчивая удача явно повернулась к Аддамс задницей. Настенные часы показывают уже без четверти три, Энид преспокойно видит десятый сон на своей тошнотворно-розовой половине комнаты, а Уэнсдэй перечитывает скудную информацию о пропавших уже в который раз, но никак не может уловить между ними взаимосвязи.

Клеманс родилась в самом Бостоне, Дивина — в маленьком городке Коламбус в персиковом штате.{?}[Прозвище штата Джорджия.] Сведения о родителях и ближайших родственниках в досье Мартен полностью отсутствуют, хотя в материалах уголовного дела фигурировала как минимум мать. Зато у Дивины указан довольно внушительный список вплоть до двоюродных тёток и троюродных братьев — очевидно, у них довольно большая семья.

Но совершенно непохоже, что пропавшие девушки когда-либо пересекались. Если мать первой владела многомиллионным трастовым фондом, то вторая выиграла стипендию на обучение в престижном университете в каком-то региональном конкурсе. Если Мартен отличалась разнузданным нравом и склонностью влипать в различные передряги, то Флоренс явно была тихой отличницей до мозга костей — и лишь страх после угроз маньяка вынудил её вусмерть напиться на той злополучной вечеринке и попробовать попросить защиты у скудоумного качка, который даже не воспринял её слова всерьёз.

Промаявшись ещё минут сорок, Уэнсдэй аккуратно собирает разложенные по кровати листы и складывает их обратно в папки.

Глаза предательски слипаются, что вовсе не способствует концентрации — и окончательно сдавшись, она решает просто лечь спать.

Если не считать необходимости написать идиотское эссе по истории искусств, завтрашний день полностью свободен — а значит, можно будет с новыми силами взяться за расследование. Например, вернуться к дому, где проходила вечеринка и попробовать разузнать у соседей имя хозяина.

Благополучно проспав первые два будильника, она поднимается с кровати только к одиннадцати утра. Соседка уже бодрствует и занимается совершенно непривычным для себя делом — сидит над учебниками, недовольно насупив брови и поминутно издавая сокрушенные вздохи.

— Господи, ну зачем я сюда поступила… — едва не плача, канючит Энид и роняет голову на раскрытую тетрадь с длинным конспектом.

— Ученье — свет, — бесстрастно бросает Уэнсдэй, собирая волосы в аккуратный высокий пучок и подхватывая с верхней полки шкафа большое чёрное полотенце.

— А неученье — приятный полумрак! — страдальчески восклицает блондинка, с досадой захлопнув увесистый талмуд и пренебрежительно толкнув книгу на край стола. — Давай съездим в город позавтракать? Мне срочно нужен огромный кусок чизкейка и чашка самого сладкого латте. Основы графического дизайна вгоняют меня в депрессию.

— А привычка поглощать сладости в таких количествах может вогнать в инсулиновую кому, — иронично возражает Аддамс, набрасывая шёлковый халат поверх короткой пижамы. — И у меня сегодня другие планы.

— Какие такие планы? — Синклер мгновенно обращает на неё заинтересованный взгляд и хитро подмигивает. — Поедешь к своему красавчику-профессору?

— Оставь свои фривольные фантазии при себе, — смерив невыносимую соседку ледяным взором, она решительно направляется к выходу из комнаты, намереваясь поскорее принять душ и приступить к более важным делам.

Но с обратной стороны двери Уэнсдэй поджидает неприятный сюрприз — прямо на полу в коридоре лежит очередная её фотография с аккуратным красным крестиком в области лица. Украдкой бросив взгляд через плечо на соседку — благо, чрезмерно впечатлительная Энид снова склонилась над учебниками и не может лицезреть новую угрозу — Аддамс наклоняется и осторожно подхватывает снимок за уголок.

Изображение нечёткое, пиксельное, словно сделанное издалека и специально увеличенное на компьютере. На фотографии она стоит вполоборота в одном из коридоров Гарварда, прижимая к груди внушительную кипу книг. Судя по одежде, это тот самый день, когда она ходила в библиотеку, чтобы взять оттуда дополнительные материалы для написания эссе.

Сложив листок пополам, Уэнсдэй быстро убирает его в карман халата и направляется в ванную, погрузившись в напряжённые размышления.

Довольно странно.

К чему всё это? Предупреждение, чтобы она прекратила расследование? Или знак того, что она следующая жертва? Пазл из мелких деталей никак не складывается в голове.

Дивина тоже получала угрозы — только по телефону. Но если маньяк сумел раздобыть номер Флоренс, зачем ему теперь так сильно рисковать и регулярно пробираться в общежитие ZETA?

Множество вопросов без ответов.

Запутанная паутина неразгаданных тайн.

Быстро покончив с водными процедурами, Аддамс возвращается в свою комнату и снова распахивает шкаф — за десять минут в душе она успела придумать подходящую легенду для опроса соседей. Как правило, люди не склонны запоминать представителей докучливых профессий вроде социальных работников или риэлторов. Нужно только подобрать неприметный образ. Поразмыслив с минуту, Уэнсдэй снимает с вешалки строгий брючный костюм в мелкую полоску, который она надевала лишь раз на финальный вступительный экзамен в Гарвард — и то по настоянию матери, чтобы не шокировать приёмную комиссию вызывающе-мрачным видом.