— Что происходит?
— Кто она такая? — недоумевали пленницы, которые выбежали из сада, благо стражи, увлеченные волшбой, забыли запереть решетку и тоже присоединились к плясунье, помогая ей наводить на Кощеевых слуг сладкий пленительный морок.
— Жена его Жар-птица, — пояснила одна из пленниц, которая хоть и стала уже совсем прозрачной, а все не могла исчезнуть.
Словно в насмешку или назидание держал ее в своем зачарованном саду Кощей.
— А ты почем знаешь? — удивилась Ненаглядная красота.
— Так они когда-то в государстве у моего батюшки жили, — вздохнула царевна, назвавшаяся Милоликой. — Кощей ее обманул, власти захотел. Отца моего убил, меня сюда унес. Но сколько веревочке ни виться, а конец все равно сыщется.
И в самом деле, долго ли, коротко ли продолжался поганый пляс Кощеева царства, а появился в кругу Иван-царевич с ларцом в руках, разбил яйцо, достал иголку и разрубил ее мечом-кладенцом.
Задрожали сложенные из черепов хоромы, стоном застонали все порождения Нави. Хоть и сделался теперь смертным и уязвимым, а не захотел сдаваться Кощей. Черным вихрем обратился, на Ивана налетел. Не испугался Иван. Отдал обломки иглы Жар-птице, поднял меч-кладенец.
И началась тут битва великая. Бились они день, другой и третий. Червленые щиты у них в щепы разбились, панцири бурмицкие разломались, кольчатые рубахи в клочья порвались. Стал одолевать Ивана Кощей: своей палицей булатной по колено в землю вбил. Увидела то Жар-птица. Достала перо Финиста, хранящее частицу небесного огня. Ослепило сияние горнего мира отвыкшие от света Кощеевы глаза, ослабли его руки, пропустили удар. Снес Иван-царевич его бесчестную главу. Тут Кощею конец и пришел.
Рассыпались в прах сложенные из черепов хоромы, выползни и гады попрятались в самые темные отнорки и углы, лиходеи и душегубы обратились в прах, а витязи и богатыри, которых Кощей сгубил, ожили, забрали из полона невест и, благодаря за спасение, разъехались по своим землям. Иван-царевич и Ненаглядная красота тоже в свое царство вернулись. Звали с собой и Жар-птицу, но она отправилась к Финисту, который к тому времени отстроил заново и кузню, и дом, а теперь помогал обустроиться другим жителям разоренного Кощеем царства
— Примешь ли меня, сокол ясный? — спросила Жар-птица.
— Готов был принять, еще когда ты выползня поганого не встретила, — с радостной улыбкой приветствовал ее Финист, провожая с дороги в дом и усаживая на лавку в красный угол. — И нынче приму, если, конечно, ты не хочешь вернуться в светлый Ирийский сад.
— Нет мне теперь туда возврата, — пояснила Жар-птица, показывая заклятую иголку, которая после гибели Кощея сделалась снова целой. — Такую тяжесть не выдержат светлые небеса. Не знаю, как так получилось, но, видимо, нельзя зло до конца уничтожить. Придется теперь эту ношу нести и хранить, чтобы супостат не вернулся и вновь могущество не обрел.
— Что ж, тогда тебе без заступника точно не обойтись, — посуровев, заключил Финист, показывая развешенное по стенам оружие. — Наверняка найдутся те, кто захочет лиходея вернуть и темной Нави ход в средний мир открыть.
Так они и остались жить среди людей, свято храня тайну иглы, и передали ее своим детям, а те — детям своих детей. Говорят, и сейчас в нашем мире живут потомки Жар-птицы и Финиста, из поколения в поколение передавая заклятую иглу. Чтобы не нарушалось равновесие в мире, чтобы не взяла верх темная Навь.
