— О, я уверена, что ему, по крайней мере, нравится пейзаж, — поддразнила Джинни.
Громкое хлопанье крыльев возвестило о прибытии совиной почты, и Гермиона была в равной степени взволнована и взволнована, увидев, что у нее есть письмо от Гарри и Рона. Перечитывая письмо, она была уверена, что часть Рона была сильно отредактирована за последние два дня. Он был…немногословен, но поздравлял. Очевидно, он был рад, что она нашла подходящего ей волшебника, но он просто не мог понять, почему он должен был быть слизеринцем.
Порция Гарри, как всегда, была более многословной. Он тоже был рад, что у Гермионы появился новый парень, и ему не терпелось узнать Эдриана немного лучше. Он похвалил другого волшебника за его игру в квиддич (вероятно, единственная мысль, которую Гарри мог вспомнить о нем). Он включил в письмо Карту Мародера с пометкой, что для нее, должно быть, срочно просить дважды меньше чем за неделю.
Закусив губу, Гермиона не была уверена, узнает ли она что-нибудь о Максе теперь, когда они узнали его секрет, но было что-то, что заставило ее открыть пергамент и прошептать пароль. Она поправила карту, пока не сосредоточилась на библиотеке и не нашла их столик. Ее сердце остановилось, когда она прочитала имя.
Макс Пьюси.
Все странности в Максе внезапно встали на свои места с толчком, когда она вспомнила первое слово, которое Макс произнес, когда появился в библиотеке в ту первую ночь.
Мама.
Она была его мамой, подумала она, и ее сердце дрогнуло. И Пьюси, это означало…
Неудивительно, что Макс так стремился сделать так, чтобы они оказались вместе. Должно быть, ему было неприятно видеть, как его родители так часто ссорятся. По крайней мере, она на это надеялась. На мгновение она подумала о том, чтобы подбежать и рассказать об этом Адриану, но что-то удерживало ее. Она не хотела, чтобы он чувствовал какое-либо давление, чтобы продолжать их отношения. Она не могла заманить его в ловушку судьбы, когда все вполне могло измениться за прошедшие годы. Может быть, в будущем они на самом деле не окажутся вместе.
Гермиона, естественно, знала, что лучше просто посмотреть, куда все пойдет.
Закрыв карту и положив ее в сумку, она присоединилась к Эдриану, и они вместе вернулись в библиотеку. Как и ожидалось, Макс ждал там, за столом, которым они пользовались, преисполненный надежды.
— Это сработало! На этот раз тоже никаких временных искажений, — сказал он, и его щеки порозовели.
Теперь Гермиона могла понять, почему Макс был ей так хорошо знаком. Он явно походил на Эдриана своим телосложением, но у него был завиток ее волос. Она поискала в его лице другие свои черты и подумала, что, возможно, у него тоже есть ее нос. Ее сын был красивым и умным и, по-видимому, невероятно безрассудным и подлым. Идеальный союз ее и Эдриана.
— Я думаю, что собираюсь с нетерпением ждать этого вечера, — весело сказал Макс, — если все пойдет по плану, я пойду прямо к директрисе МакГонагалл и вернусь в свое время. Мне пора возвращаться, пока я не устроил какую-нибудь катастрофу.
— Мы будем скучать по тебе, — сказала Гермиона, ее голос внезапно стал хриплым от эмоций, когда она сморгнула слезы. Она не хотела бы, чтобы Макс догадался, что она знает, и не хотела, чтобы Эдриан подумал, что что-то не так.
— Знаешь, я тоже буду скучать по тебе, — сказал Макс с легкой улыбкой. «Но я уверен, что когда-нибудь в будущем наши пути пересекутся», — загадочно добавил он.
Эдриан нахмурился.
— Эй, только не начинай намекать нам о будущем, — упрекнул он молодого волшебника, — если мы увидим тебя снова, мы увидимся с тобой.
Макс ухмыльнулся им обоим, бросив на них последний взгляд, прежде чем накинуть цепочку маховика времени себе на шею. Он схватил внутреннее кольцо и начал вращаться. А потом он исчез.
========== Глава 21 ==========
Максу удалось вернуться в свое время. По крайней мере, они так думали. В понедельник утром, после того как он ушел, Гермиона и Эдриан не видели его в Большом зале за завтраком. Подойдя вместе к директрисе МакГонагалл, они спросили, где Макс. Их профессор просто понимающе улыбнулась им и сказала, что он уже на пути домой.
Гермиона надеялась, что он действительно вернулся домой и не оказался в подвешенном состоянии, вызванном просчетом с ее стороны. Ей просто придется смириться с тем фактом, что она еще долго не узнает наверняка.
Когда Макс исчез из их жизни так же быстро, как и появился, Гермиона была удивлена скоростью, с которой пролетела остальная часть учебного года. Когда она поступила в Хогвартс в том году, она быстро разочаровалась в том, что вернулась, скучала и чувствовала себя не в своей тарелке. Однако, как только они с Эдрианом начали встречаться, она была раздражена тем, как быстро пролетели их оставшиеся недели, проведенные в одном замке.
Эдриан был занят завершением своего ученичества, ремонтом библиотеки Хогвартса. Это действительно отнимало у него много времени, но Гермиона не была слишком раздражена. Она все еще проводила большую часть своего времени в библиотеке, готовясь к ТРИТОНам.
После всей этой стычки с Максом Эдриан мягко предположил, что она могла бы стать Невыразимцем, если бы ей так нравилась магия времени. Очевидно, она уже посвятила много времени его изучению, и у нее были приблизительные формы диссертации о путешествиях во времени вперед, если бы она хотела этим заняться. Гермиона была удивлена, что никогда даже не задумывалась об этом раньше. Но как только он это сказал, она поняла, что это было то, чем она хотела заниматься, даже если это означало работу на Министерство Магии.
Гермиона решила поступить на пару программ повышения квалификации, но надеялась, что ее примут на курсы по изучению заклинаний. Это означало, что ей нужно будет набрать как можно больше баллов за своих ТРИТОНов. Адриану все еще нравилось говорить ей, что она получила бы Превосходно на всех выбранных ею курсах, даже если бы не вернулась на восьмой курс, но Гермиона знала, что это слишком важно, чтобы оставлять это на волю случая. После этого ей оставалось только надеяться, что ей предложат присоединиться к Невыразимцам.
Это не означало, что Гермиона и Эдриан проводили все свое время вместе в библиотеке за учебой, хотя Гермиона, конечно, не раз убеждала Джинни в этой идее. Они определенно находили время в своем плотном графике друг для друга, проводя много ночей, целуясь и даже больше в личных апартаментах Эдриана. К концу года Гермиона подумала, что провела там больше времени, чем в своей комнате в общежитии. Она действительно надеялась, что Эдриан не слишком возражал.
Эдриан также преодолел свое негодование по поводу особого отношения, которое она получала, если это означало, что они могли провести много вечеров вместе в «Трех метлах», чтобы сменить обстановку. Гермионе нравилось уютно устроиться в одном из многих укромных уголков маленького паба, особенно когда он не был переполнен другими студентами Хогвартса.
Становилось трудно представить, каково это будет, когда они оба покинут Хогвартс и больше не будут находиться в таком тесном контакте друг с другом. Исчезнут ли их страстные отношения с расстоянием? Не станут ли ее друзья излишне напрягать их отношения? Неизвестности было достаточно, чтобы заставить ее никогда не хотеть уезжать.
Она была рада, что их неожиданные отношения продлились так долго, как это было, но у нее не было иллюзий, что в реальном мире это будет легко. Не было никаких гарантий, что они продлятся долго. (То есть, если вы не считали Макса. И Гермиона не рассчитывала на Макса, потому что не хотела быть загнанной в угол судьбой, которая, возможно, никогда не сбудется.)
Однажды, в начале июня, когда они оба сидели в тени большого дуба на территории, Гермиона поделилась своими страхами со своим парнем.
— Я не знаю, как я перенесу то, что не смогу видеть тебя, когда захочу, как только мы покинем Хогвартс, — сказала она, потрясенная тем, как несчастно это прозвучало.
— Я не думаю, что ты сможешь избавиться от меня, если захочешь, — поддразнил Эдриан, поднимая голову с ее колен. Его волосы были немного длинноваты, и она могла видеть едва заметный намек на волны на концах.
