11. Сему же пути начало [1.] святых отець поучение и [2.] «Предъсловие честнаго покаяния».

Тот, кто найдет начало этого пути, то даже если он и грешен, то, «следуя этим путем, он обретет жизнь вечную. И тому же буди послух [свидетель] и Святый Дух».

Если же кто не пойдет по этому пути, даже если на нем есть святительский сан, то «отимется от него святость [сан] и дасться тому, иже, кто по тому пути пойдет», въсприем учение [св. отцов] и «Предъсловие честного покаяния не слышаниемь токмо, но и делом, творением». Тогда будешь причтен к святым. Если же не пойдешь этим путем, то не будет у тебя времени на покаяние. Остерегайся, как бы враг [«суперник» — дьявол] не отдал тебя судье, а тот — слугам «и въвержен будеши в тму кромешнюю и ту будеть плач и скрыжьт зубом».

12. Ничто не пропущено в святых книгах «еже нам на устроение. Мне же слезы приходять, егда усльшю некия и немыя церковьникы глаголюща, яко не суть си в святых книгах писана». Так говорят не только простые грамотеи, но и пастухи [священники], обладающие пророческими и апостольскими книгами, «но нрава их не дьржаще».

Сейчас настало благоприятное время сказать им: «О, горе вам, наставници слепии… не утвержени книжным разумом», красующиеся одеянием, «а не книгами, оставльшеи слово божие, а чреву работающеи; их же бог — чрево и слава. Иже от овець волну [шерсть] и млеко взимаете, а овець моих не пасуще. О них [о своей пастве] слово имаете отдати в день суда — толика не брегше спасения». Апостол Петр предупреждал, что «будуть бо в последняя дни ругатели книгам и по своим похотем ходяще и будуть лживии учители, иже въведуть многых в погыбель.

И мнози имуть последовати учению их неспасеному [не ведущему к спасению души после смерти], кривому и слабому. Сии суда не убежать и погибель их не въздремлеть».

13. «Вы же, чада, не всякому духу [проповеди] веру имете… нъ разумейте — кое ли есть злое учение, кое ли доброе. Доброе же учение приими, аще и от простого слышиши, а злого учение не приими, аще и свят [священник] есть учай тя.

То же, разумей и писание глаголеть: аще ли и ангел пришьд учити вы начнеть, не яко же мы учихом — проклят да будеть!»…

14. «Аще ли ти брат так непокорив и не послушаеть трезвого учения, будеть ли короваемолец или рожаницемолец [язычник, поклоняющийся богиням плодородия рожаницам]» или ростовщик, грабитель, взяточник, клеветник, содержатель корчмы, развратник, пьяница, вымогатель, завистник — «ти бо жизни вечныя не наследять».

Тот, кто с такими дружит или ест и пьет, — «враг есть божий и отметник христов и похульник Духу Святому и причастник… дьяволу».

15. «Видите ли, братия, како владыка Христос, бог нашь, обличаеть злыя, а добрыя блюдеть и милуеть и пасеть тело всякимь обилием, а душю пашеть [„кормит“. Псковизм] учениемь книжным».

Творения пророков, апостолов и святых — «все то учение Духа Святого. Да аще кто похулить или укорить или мнить лжю сущю — то противьник есть Духу Святому!» Где те гордые пустословцы, «потаковници злым и ругатели правоверных», которые заявляют, что этого нет в святых книгах; для них же самих «бог — чрево и слава?»

16. «Вы же, чада, блюдитесь лживых учитель и глаголющих: „Несть крестьянам [христианам] мучения любо грешну, любо негрешну“. Это происки дьявола „многым невежам на пагубу! О, горе человеку тому, иже тако глаголеть! Не отдасться ему ни в сий век, ни в будущий!“»

Если говорящий так не отречется сам от того, что он говорил, «пред человекы, пред ними же глаголал, и не придет на покаяние, то луче быся и не родил [лучше бы он и не родился]!»

17. Разве никто не слышит слова господа, обращенные к тем, кто находится «ошюю» [по левую руку] от него: «Идите от мене, проклятии, в огнь вечный, уготованный дьяволу и ангелом его [слугам дьявола, бывшим ангелам]».

Могут сказать, что эти слова обращены к язычникам «и аз реку же и о поганых. Тако глаголеть господь: „Сего ради не въскреснуть [?] нечестивии на суд“. Вижь же — не поганым глаголеть, но крестьяном, не творившим воля божия, ни [не] ходившим по заповедем господним».

18. Многие говорили Иисусу Христу: не ради ли тебя мы крестились и чудеса творили?

Господь отвечает, что если «воля моя не твористе — идете от мене! Не ве́де [не знаю] вас!»

19. «Вы же, братья и чада моя милая… аще кто [из] вас разум имаеть — не слушайте лживых учитель, ни дружбы держите с таковыми, ни пити, ни ясти.

…

Мы же, чада, елико же и есть христолюбивых, приимем заповеди Его, творяще волю Его, не слухомь токмо слушающе, но волю Его делы творяще и получим жизнь вечную о Христе Исусе, господе нашемь, ему же слава».

При ознакомлении с этим интереснейшим произведением рубежа XIII и XIV вв. встают две группы вопросов: 1) Кто автор по своему месту в обществе и кого он клеймит как «лживых учителей»? 2) Каким должно быть истинное учение, и кто имеет право учить божественному слову?

Автор — пскович, грамотный и талантливый человек. Он умело перемежает цитаты из церковной литературы с живым обращением к отдельному собеседнику: «Увежь же человече…», «Попытай же любимче…» Чего стоит фраза о человеке, отрицающем адские муки для грешников: если он не отречется от своих слов, то «луче бы ся и не родил!» К большой аудитории автор обращается двояко: «Братие!» и «Чада!», а в конце обобщенно: «Братие и чада!» Вторая форма («чада») является обращением к младшим, подчиненным, может быть, к порученной ему пастве. Но автор не принадлежит к духовенству, посвященному в сан, которому он противопоставляет «внешних» — певчих и чтецов, т. е. самые низы церковного клира. Быть может, в число людей того же ряда следует включить и писцов, писавших книги, так как одновременно с восхвалением книг как источника священной мудрости, у него проскальзывают наивные житейские советы: «продай же все сущее, еже у тебе и купиши книгы!»

«Лживые учители» — не духовенство вообще, а лишь малограмотное, невежественное духовенство, занятое накоплением богатства, щеголянием в красивом облачении и потакающее властям. Оно озабочено «чревом и славою»; к книгам оно относится невнимательно, без разумения, без критического рассмотрения.

По существу здесь нет ничего нового по сравнению с негативной констатацией Владимирского церковного собора 1274 г., но наш автор совершенно нетерпим к такому духовенству, считая его виновным в том, что оно не указывает своей пастве пути к спасению. Отсюда и «пастухи-волки», и «слепые вожи», и даже «еретики».

Изученный А.И. Клибановым «Трифоновский сборник», содержащий «Слово о лживых учителях», был переписан стригольниками в те самые 1380-е годы, когда Стефан Пермский вел с ними горячие споры и возражал против тех самых тезисов, которые так красочно представлены в этом слове. Весь сборник представлял собою интереснейшую антологию церковных (но почти всегда антиклерикальных!) сочинений, частично переведенных с греческого, частично написанных русскими авторами, но по средневековой традиции прикрытых именами отцов церкви.

Здесь есть и поучения Луки Жидяты, и Феодосия Печерского, и выписки из сочинений Кирилла Туровского, и сочинения против русского язычества. Составитель включал сюда слова против показной аскезы и мнимых постников, а в одном месте дал такой преувеличенно восторженный панегирик современному монашеству, что иначе как остроумный памфлет его нельзя и принять.

Важным разделом сборника (50 листов из 130) является «Власфимия» — «хула на еретики», представляющая собой как бы сборник в сборнике. Основная часть антиклерикальных сочинений содержится во Власфимии.

В «Воспоминании» о церковном соборе времен Константина Багрянородного говорится, что если священники будут «грубыя, не книжникы, то убо будеть зверем, рекше еретиком вольно входити и въсхыщати паству христову». Далее речь идет о том, из-за чего шли главные споры XIV в.: о неприличии «възводити мьздою на престол святительства»[139].