А каким же вкусным бывал грибной суп зимой из собранных тобою белых и подосиновиков!
Целыми днями с братьями и деревенскими мы играли, строили шалаши, ходили на речку, пруды, ловили и запекали карасей в глине на костре.
В страду, ближе к осени на скошенных полях высились стога сена, и мы с пацанами взбирались на них и от души возились там, рискуя сверзнуться и поломаться, рыли затейливые ходы и норы в них…
* * *
А огород у бабули?! Песня!
Белая, красная, чёрная смородина, крыжовник, десяток различных яблонь, груши и сливы.
Множество кустов удивительно вкусной малины (недаром фамилия бабули – Малинникова.).
И сказочный вкус плодов не потому, что это вкус детства – это вкус кропотливого труда, честного труда с любовью и бережением земли, уважением к своему труду, без химичения, – неподдельный вкус даров природы.
А звёздное небо Подмосковья?
Сегодня только на югах можно увидеть такое количество звёзд, такую луну и звездопад!
Выйдешь ночью на крыльцо «пожурчать» и замираешь под стрекот кузнечиков, цикад, ровный гомон какой-то живности.
Вспорхи летучих мышей, какие-то вскрякивания, шорох ежей, призывное пение лягушек и вдруг… звон в ушах от внезапной тишины на четыре такта паузы ночной жизни насекомых и птиц.
Ох, а волшебство дождливой ночи на сеновале над овшаником под самой крышей из дранки?!
Запах сена, пошлёпывание капель: то редкие и раздумчивые, то частые с перебивами; какие-то шелестения, вздохи коровы в хлеву, копошение несушек, всхрюкивания свиней, – всё сливалось в чудесную симфонию.
Торжественную симфонию жизни и радости!
Мы знали – будет «завтра», погожее мирное «завтра», ведь столько важных дел нужно сделать.
Даже басовито бестолковое жужжание мух и звон комариков не раздражали… и тут крадучись является тебе Барсик, устраивается рядышком: в ногах ли, на груди, – поперебирает лапками и… по-ошла мурчащая песнь уюта и благодарности.
* * *
Жалко мне молодых!
Никогда они не попробуют живую пшённую кашу на надоенном с утра молоке под пузырящейся корочкой цвета червонного золота, запечённую в древнем чугунке и поданную бабулей на ухвате из русской печи.
Не проедутся на телеге, покачиваясь на стожке сена, а то и верхом на спокойной кляче…
Не услышат блаженное покрякивание поросёнка, валящегося на бок при почёсывании ему пуза.
Не спать им под самой крышей на душистом сеновале, под умиротворяющий летний дождь, и вдруг проснуться ранним утром от суматошного сообщения наседки: «Я раз-ре-ши-илась»!
Не слышать задорного хорового пения под гармонь.
Не дружить им так искренне и бескорыстно…
Всего этого у них уже не будет в этом суматошно-бестолковом и не очень уже родном для людей мире.
Сумы
Благодарен судьбе за то, что спорт не только развил и укрепил физически, но и крепко помог в формировании верных человеческих взаимоотношений, привил надёжность товарищества и научил взаимовыручке, что помогает выживать даже в сегодняшнем, зыбком во всех смыслах, мире!
Замечательная пора – ранний подростковый возраст.
Сколько ещё медового предстоит открыть.
Только предстоит… открыть, познать, изведать.
Столько подлого, жестокого ещё и не знаешь.
И как же было занятно осваивать этот этап жизни в родимом, надёжном и уютном СССР!
Интересно. Свободно. Без устали.
Э-эх, «было-было-было, бы-ло… но прошло, о-о-о, о-о-о».
Сегодня нынешнему жителю не понять и не поверить в то, что занятия спортом в Союзе были даровыми, а порой и поощрялись финансово.
Зачастую тренеры приходили в школы, отбирая крепких и ладных ребятишек в секции, и заботливо нянчились с ними, сопровождая до значимых спортивных высот.
И спортивные лагеря были бесплатными… хотя сегодня я не совсем уверен в этом, да если и доводилось платить, то символически – сущие пустяки!
А по достижении определённых результатов или перед ответственными соревнованиями практиковалось усиленное питание в ресторанах по спецталонам, каковые зачастую скапливались в немалом количестве и охотно обменивались работниками общепита на продукты или деньги на взаимовыгодной основе.
И вот был такой случай в конце одного из сборов: осталось на руках множество талонов, ибо проесть их все было просто неисполнимо, и разбитная официанточка ресторана «Волга» принесла нашей группе необычную бутылку заграничного коньяка (будто бы) и каждому по пятку больших плиток самого дорогого шоколада.
Красивую бутылку с загадочным названием «Каваллино россо» помню до сих пор, особенно, как мы мучились, откупоривая её.
Э-эх, и падки же на экзотику да на всё яркое новое незрелые души, – аки папуасы на цветные стёклышки!
Наконец справились со множеством ремешков, проволочек, каких-то пластинок и выпили из горла тот изысканный напиток в парке за кустиками.
Выпили под шоколад на четверых.
Остальные отказались, а для нас – пытливых и любознательных 12 – 13-летних, тот объём оказался неподъёмным.
Долго винтом болтался по морозным улицам: усердно выветривался, чтоб не огорчиться мне дома.
И удалось-таки прошмыгнуть неуличённым!
Ведь опыт употребления алкоголя у меня уже был с ребятами нашего большого и дружного двора, но лёгкого и не в таком убойном количестве.
Да… а позднее на шоколад я и смотреть-то не мог лет эдак до тридцати пяти.
Но история моя сегодня совсем о другом: о волшебном магическом путешествии в захадошный град Сумы, где проходил очередной в моей жизни спортивный лагерь.
О путешествии, которое помнится до сих пор…
* * *
Гимнастическая школа столичного «Спартака» отправилась на месяц в летний спортивный лагерь на любимом мною средстве передвижения – поезде.
С ночными рассказками и вряд ли доступной ныне теплотой дружественности в тесноте. Но не в обиде.
Всё-таки советский человек – особенная особь: упорная, искренняя, трудолюбивая и бескорыстная.
Э-эх, жаль, практически утраченная!
Итак: лето, Сумы. Городок на реке Псёл…
Поселили нашу группу отдельно ото всех в большом нежилом помещении стадиона где-то на верхотуре под крышей из пластика.
В комнате – только кровати с тумбочками и рахитичный шкафчик, но, да и ничего: чемоданы с сумками отправлены под кровати.
Из удобств: умывальник и санитарное «гнездо» – одно, – что нисколько нас не напрягало, хотя разместилось нас там не менее дюжины!
Много чего запомнилось из той славной поездки…
Как я уже неоднократно признавал ранее, интерес к женскому племени у меня был пиковый, запредельный и редкостно ранний.
И в этом мы с моим другом Зайкой были похожи.
Крепко запомнился мне «скворечник» типа сортир на отшибе парка культуры рядом со стадионом.
Он был «удачно» спроектирован и воплощён: не боковая стенка отделяла «М» кабинетики от «Ж», а – задняя. Зад-ня-я! Косая дощатая перегородка со стороны тыла сидящих в позе орла М, за которой в подобной же позитуре – Ж.
А главное – в перегородках маленькие дырочки под разными углами во всех отсеках.
Кое-какие плотно забивались бумагой скромницами, а некоторые и не замечались вовсе, или же «не замечались по рассеянности».
Иногда кто-то из пацанов нарочито долго возился в кабинке с тем, чтобы поздней поделиться с товарищами, в красках описывая увиденное!
А видели мы ох и много чего интересного.
Удивительного и познавательного.
