© Лазарев А.А., 2023

– Журналист: Это уже пятая ваша книга, но вторая – прозы. Поясните, почему именно так вы записываете прозаические тексты? Кто-то называет это ритмической прозой, кто-то белым стихом…

– Автор: Не знаю, «он сам пришёл» – такой способ… мне странны любые попытки определения жанра и тесны всяческие рамки – скучно и душно. Получается: «Ты туда не ходи, ты сюда ходи». У меня есть один критерий буквально для всего, абсолютно для всех проявлений жизнедеятельности «двуногих тварей» – достойно или недостойно, благородно или низко, честно или фальшиво. Что-то может получиться удачней, что-то – не очень, но стараюсь придерживаться этого критерия. И мне трудно судить себя, здесь мне сродни мысль замечательно душевного и незабвенного поэта Михаила Анищенко-Шелехметского:

«…как яблоня не знает вкуса собственных яблок, так же и я не знаю вкуса своих стихотворений». Стараюсь, чтобы даже в строке мысль и смысл не были куцы и, по возможности, не оскоплены. Рад, что могу пояснить. Пора. Давно пора!

Ибо некоторые знакомые и незнакомые, а то и признанные медийные литераторы начали повторять написание текстов схожим образом. Вот, благодаря вам, таки застолблю деляночку. Но, лучше поздно, чем…

Итак: почему я записываю прозу именно так?

Легче будет понять меня по приведённым примерам…

Например, открываю наугад Марка Твена, читаю: «Теперь Хотчкис прочно сел на мель; он так и замер с открытым ртом, не мог произнести ни слова; ни одна здравая мысль…», – ну и т. д.

Ну как же «красиво»:

«Теперь Хотчкис прочно сел на мель; он так и замер с от-»! Прям душа радуется.

Слово «здравая» в строку не умещается, переносится. Мне категорически не нравится такая разбивка.

Для меня лучше так:

«Теперь Хотчкис прочно сел на мель; он так и замер с открытым ртом и не мог произнести ни слова; ни одна здравая мысль…».

Ну ведь лучше же?

В цитируемых строках этой книги – около 60 знаков!

Редкий формат сдюжит это, сохранив читабельность буковок!

Обычно в строке около 50 знаков, если больше – трудно обойтись без «ломки» строки.

Или из Н. В.Гоголя:

«…Был уже вечер, когда они своротили с большой дороги. Солнце только что село, и дневная теплота оставалась ещё в воздухе».

Ну, что это такое:

«…Был уже вечер, когда они своротили с большой до-»?! Это, как «Посторонним В».

Не лучше ли и не «съедобней»:

«… Был уже вечер, когда они своротили с большой дороги.

Солнце только что село, и дневная теплота оставалась ещё в воздухе»?

А вот из И. С. Тургенева:

«Не успел он взглянуть раза два на слишком известное «заведение», как вдруг калитка отворилась и выбежала Василиса, с желтым платочком на голове ив…»

Но здесь, ко всему, Василиса-то выбежала с жёлтым платочком на голове, а не с желтым! Никакие объяснения не принимаю! Категорически. Ни один высокообразованный важный архар не должен отменять букву «ё»!

Пожалуйста, из Л. Н. Толстого:

«– Да, я рассуждал плохо. После всех моих разочарований, ошибок в жизни, когда я нынче приехал в деревню, я так себе сказал решительно, что любовь для меня кончена, что остаются… только обязанно-».

Попробуем так:

«– Да, я рассуждал плохо. После всех моих разочарований, ошибок в жизни, когда я нынче приехал в деревню, я так себе сказал решительно, что любовь для меня кончена, что остаются… только обязанности».

Но примите во внимание, что в приведённых примерах предлагаю разбивку строк наспех и навскидку.

Продолжу с примерами из Э. М.Ремарка:

«В шестьдесят лет гоняться за любовью – значит быть идиотом и пытаться честно выиграть там, где другие играют краплеными картами. А в хорошем борделе я обретаю душевный покой».

Считаю – лучше бы оформить так:

«В шестьдесят лет гоняться за любовью – значит быть идиотом и пытаться честно выиграть там, где другие играют краплеными картами.

А в хорошем борделе я обретаю душевный покой».

А закончу из Я. Гашека:

«… – вот ведь гидра! Совсем как Боушек из Либни. Восемнадцать раз за один вечер его выкидывали из пивной «Экснер», и каждый раз он возвращался – дескать, «забыл трубку». Он лез в окна, в двери, через кухню, через забор в трактир, через погреб к стойке, где отпускают пиво, и, наверно, спустился бы и по дымовой трубе, если б его не сняли с крыши пожарные. Такой был настойчивый, что мог бы стать министром или депутатом! Дали ему как следует!».

Или (про пребывание в сумасшедшем доме): «Такая свобода, которая и социалистам не снилась, каждый может говорить всё, что взбредёт ему в голову, словно в парламенте».

Не лучше ли столь истинные мысли преподать так: «… – вот ведь гидра! Совсем как Боушек из Либни. Восемнадцать раз за один вечер его выкидывали из пивной «Экснер», и каждый раз он возвращался – дескать, «забыл трубку». Он лез в окна, в двери, через кухню, через забор в трактир, через погреб к стойке, где отпускают пиво, и, наверно, спустился бы и по дымовой трубе, если б его не сняли с крыши пожарные. Такой был настойчивый, что мог бы стать министром или депутатом! Дали ему как следует!»

И:

«Такая свобода, которая и социалистам не снилась, каждый может говорить всё, что взбредёт ему в голову, словно в парламенте».

Надеюсь, пояснил.

К тому же, по применяемой мною разбивке строк, они организуют фразу, обязывают подбирать слова: например, более короткие в написании эпитеты, которые вдруг могут оказаться более точными. Также стараюсь, чтобы в большей части строки и ритм был не хаотичный. В идеале – во всей строке. Иногда получается, а если и не выдерживается, что зачастую невозможно, – то органично перебивается короткой вставкой-сбивкой, будто бы ровный ритм партии на ударной установке – брейком.

Ну-да, не всегда получается, иногда увлекаюсь и не отслеживаю, порой просто не получается, но… «хлавное нАчать», как говаривал позорно вляпавшийся в Историю!

Всё вышесказанное не претензии, не замечания… это лишь моё мнение. И только.

Вёрстка текста производится не авторами, увы, я же всегда настаивал и настаиваю на своей версии.

Книга сегодня, особенно сегодня, когда людей уводят в цифровую неволю, в соцсети, в иллюзорный бесперспективный мир, – не только источник информации и развлечения, но, как и прежде – должна быть великим помощником в формировании духовной личности, в сохранении и умножении человеческого в гоминидах.

Считаю, не должно быть мелочей в столь ответственном деле, как издание книги.

Она должна быть максимально удобной для чтения, восприятия, для сопереживания и непременно привлекательной для отваживаемых от чтения. Особенно сегодня.