Полет длился минут сорок, затем вертушка пошла на снижение, в иллюминаторе замелькали огни аэродрома. Посадку осуществили в его дальней — военной — части…

«Пора», — мотнул головой сопровождающий.

Открывшуюся дверь загородила машина технического обслуживания.

Вахеди, недолго думая, быстро перепрыгнул из вертолета в кабину авто, и уже через десять минут оказался в закрытом микроавтобусе, в руках — сумка с ноутом и контейнером.

— Куда едем? В Назарабад?

— Нет. Сначала в Казвин, потом в Решт.

Пароль — отзыв. Всё как положено.

Водитель завел мотор, автомобиль тронулся с места и спустя пару минут выехал за пределы аэродрома.

Рядом с водителем, на пассажирском сиденье сидел охранник. Оба, судя по нашивкам, служили в спецподразделении Министерства информации. Сухей расположился в салоне, за прозрачной перегородкой. Задние окна отсутствовали, двери можно было открыть только снаружи и только специальным ключом. Своего рода передвижная тюрьма, хотя и довольно комфортная.

Путь лежал в северо-восточную часть иранской столицы, в лабораторию Минобороны. Её оснащению мог позавидовать любой университет. Вахеди бывал там неоднократно и хорошо представлял, как туда можно доехать от аэропорта.

За полтора километра до места машина неожиданно свернула вправо.

— Передали, что там ремонт, — тут же пояснил сопровождающий.

Сухей напряженно следил из-за перегородки за тем, что происходит впереди на дороге. Новый маршрут водитель построил достаточно грамотно. Ученый и сам бы поехал таким же путем, не по мешанине улиц, а по обводной магистрали, через мостовую развязку…

— Вот же… шайтан! — неожиданно выругался водитель. — Только этого и не хватало.

Перед боковым въездом на эстакаду путь перегородили дорожные блоки. На обочине стояла машина Корпуса Стражей Исламской Революции. Рядом с ней четверо с автоматами. Ещё двое около блоков. Ближайший боец, подняв руку, медленно двинулся к остановившемуся микроавтобусу.

— Разберись, — бросил водитель охраннику, одновременно нажимая на расположенную на центральной панели кнопку радиовызова «Непредвиденная ситуация».

«Пассажир» выбрался из авто и столь же неспешно направился навстречу ксировцу.

Через буквально на сантиметр опущенное боковое стекло и Сухей, и водитель слушали, о чем говорят охранник и представитель Корпуса.

— Что случилось? Почему перекрыто?

— Ваши документы.

— Мы из Министерства информации. Вот мой жетон.

— Понятно. Проводится спецоперация. Больше никаких комментариев.

— Мы можем проехать?

— Нет. Езжайте в объезд.

— Здесь нет объезда.

— Ничего не знаю. У нас приказ.

— Ладно. Я понял. О ваших действиях я доложу по инстанции.

— Ваше право…

За время разговора двое автоматчиков подошли ближе к машине и заняли позиции по обочинам, метрах в пяти от дверей. Водитель ощутимо напрягся, но пока ничего не предпринимал. Ответа на радиовызов всё ещё не было.

Охранник подошел к пассажирской двери, взялся за ручку, потянул на себя…

Выстрелов Вахеди не услышал. Вероятно, на автоматах ксировцев были установлены глушители. Ученый увидел лишь результаты стрельбы. Сопровождающий рухнул на мостовую перед распахнувшейся настежь дверцей. Водитель микроавтобуса завалился набок, попытавшись, но так и не успев вытащить пистолет. Через секунду водителя выволокли из машины и быстро оттащили в сторону. Через три громыхнула задняя дверца.

— Профессор, вы целы?

Сухей не ответил.

— Профессор Вахеди. Не стреляйте. Вас пытались похитить, а мы, действительно, КСИР, отряд «Кодс».

Пауза длилась недолго.

— У меня нет оружия, — крикнул ученый.

Смысла блефовать он не видел.

В салон забрался боец с автоматом. За руль и на пассажирское кресло уселись ещё двое. Задняя дверь захлопнулась. Оставшиеся снаружи принялись растаскивать преграждающие дорогу блоки. Новый водитель выключил радиовызов и завёл двигатель. Сухея слегка качнуло, микроавтобус резко тронулся с места и через десяток секунд вырулил на эстакаду, только уже не в сторону северо-востока столицы, а в совершенно другом направлении…

— Мы едем в Назарабад? — «невинно» поинтересовался профессор.

— В Назарабад? Почему в Назарабад? — удивился сидящий напротив боец. — Нет. Мы едем в другое место. Там безопасно, там вы сможете спокойно работать.

— Простите, но я должен сделать один звонок.

Ученый демонстративно вынул из внутреннего кармана «обычный» кнопочный телефон.

— А вот этого делать не надо, — новый охранник аккуратно, но в то же время довольно решительно отобрал у Сухея мобильник. — Вас могут по нему вычислить. В министерстве произошла утечка. Предатели уже арестованы, но многие их сообщники ещё на свободе. Диверсанты могут подстерегать где угодно. Не надо давать им лишнего повода. Вот, возьмите, — вынув из аппарата источник питания, он протянул телефон профессору. — Аккумулятор я отдам позже. Не беспокойтесь, с ним ничего не случится.

«Ага, изображаем доверие. Известная практика», — мысленно усмехнулся ученый. Кодовые слова на пароль «Назарабад» напавшие не произнесли, спецтелефон, который работает лишь на прием, не распознали… Значит, в детали операции не посвящены и, даже если и вправду из КСИР, то ведут какую-то свою игру…

«А почему, кстати, меня не пересадили в другую машину?»

Ответ на этот вопрос Вахеди получил меньше, чем через минуту.

На скоростном шоссе автомобиль КСИР, тот самый, который стоял около въезда на эстакаду, обогнал микроавтобус и вырулил перед ним, возглавив «колонну». Других подобных машин ни спереди, ни сбоку учёный не видел. Возможно, они шли позади, но, скорее всего, их не было. Главным оружием спасителей-похитителей, как и прежних охранников, оставалась тайна…

За время пути, а ехать пришлось достаточно долго, не менее часа, сидящие спереди не сказали ни слова. На все вопросы профессора отвечал ксировец, находящийся в салоне вместе с Сухеем. Со стороны их «беседа» могла показаться банальной: один спрашивает какую-то ерунду, другой такую же ерунду отвечает… В принципе, Вахеди именно этого и добивался. Как распознать врага путем простейших словесных манипуляций — этому его обучали на специальных курсах, он даже экзамен сдавал. Вот только не думал, что выученные уроки когда-нибудь пригодятся.

Когда автомобили свернули с шоссе на идущую в горы грунтовку, профессор всё уже понял и всё для себя решил. Живым он не сдастся. Проблема заключалась только в хранящихся в контейнере образцах.

Последние сомнения насчёт «ксировцев» разрешились на небольшом плато, где, наконец, машины остановились.

— Побудьте тут, а мы пока подготовим транспорт, — сообщил ставший уже почти «родным» автоматчик.

Задняя дверь снова хлопнула. Водитель и пассажир тоже вышли наружу. Сухей остался один.

Он слышал, как выругался охранник, когда вылезал из авто и случайно ударился локтем о стойку. «Кус Эммек!» — пусть это и прозвучало тихо, но, для обостренных в условиях явной опасности чувств, случайно оброненная фраза показалась едва ли не громом с небес. Иранцы так никогда не ругались. Эти слова ученый впервые услышал от одного палестинца, который потом пояснил, что это просто «еврейская матерщина».

Неожиданно для себя Вахеди злобно оскалился.

Диверсанты явно сглупили, оставив его в одиночестве. Да и откуда им было знать, что в стенки микроавтобуса заложено около десяти килограммов взрывчатки? Как раз на подобный случай, когда нет возможности ни убежать, ни сражаться. Чтобы произвести подрыв, требовалось всего лишь откинуть специальную крышку и правильно (в три нехитрых приема) повернуть небольшой рычажок.

Взорвать автомобиль в городе, где много людей, Сухей бы, наверно, не смог, но здесь, среди гор, когда вокруг только враги…

Что происходит снаружи, ученый не видел. Автомобили погасили огни, и на плато опустилась ночная тьма. Панель детонатора Сухей отыскал на ощупь. Крышка открылась легко. Теперь надо было просто замкнуть подрывную цепь.