ХАСПЕЛ: Ничего страшного, Майк.

ТРАМП: Что значит не у всех? Как это понимать?

ХАСПЕЛ: Как минимум, у четырех стран полностью или частично сохранились носители и боеприпасы. Информация подтверждена агентурно и спутниками.

ТРАМП: Четыре, включая нас?

ХАСПЕЛ: Нет, мы пятые. Остальные — это Россия, Пакистан, Израиль и Северная Корея. У русских сохранилась одна АПЛ типа «Борей» на Севере, пять моноблочных мобильных комплексов и оценочно три десятка тактических боеголовок. У Пакистана не пострадал один позиционный район, шесть пусковых установок. Что же касается Израиля и Кореи, их атомная катастрофа вообще не затронула. И это достаточно странно.

ТРАМП: Намекаешь, они причастны?

ХАСПЕЛ: Исключено. Для Кореи это сложно технологически, практически запредельно. А для Израиля подобная акция лишена смысла. Пугать весь мир своими шестью фугасами, при полном отсутствии носителей… Нет. Они бы на это никогда не пошли.

ТРАМП: А кто бы пошёл?

(пауза)

ТРАМП: Ладно. Вопрос риторический. Пусть на него отвечают яйцеголовые… Так что там с Кореей?

ХАСПЕЛ: С Кореей всё просто. Они обязательно ответят, а мы не сможем перехватить…

МЭТТИС: Ну, кое-что мы всё-таки перехватим.

ХАСПЕЛ: Но не всё.

МЭТТИС: Не всё. Центр боевых операций NORAD уничтожен, и старый Шайен, и авиабаза Питерсон. Против глобального удара мы беззащитны, а одиночные можем отслеживать лишь частично.

ХАСПЕЛ: О чём и речь. Ударим по Киму, получится демонстрация слабости, а не силы…

ТРАМП: С Кореей понятно. А что с Ираном?

ХАСПЕЛ: Ядерная программа Ирана приказала долго жить без всякого нашего участия. У них теперь нет ни АЭС, ни заводов по обогащению, ни центров исследований. Бушер, Исфахан, Нетенз, Эрак, Ардакан. На их месте теперь лес и горы. Всё, как у всех. Ну, почти как у всех. Поэтому бить по Ирану нет смысла.

ПОМПЕО: Джина имеет в виду, что нет смысла лично ввязываться в эту свару.

ТРАМП: Хочешь сказать, пусть с персами разбираются те, кому они насолили больше всего?

ПОМПЕО: В самую точку. У Тель-Авива давно руки чешутся. Да и саудовцы с эмиратами тоже могли бы поучаствовать в заварушке.

ТРАМП: Хм… Вариант интересный. Но этого мало.

ПОМПЕО: А это не всё. Начать предлагается чуть восточнее. И снова без нас.

ТРАМП: Индия-Пакистан?

ПОМПЕО: Они самые. Очередное обострение в Кашмире, у кого-то не выдержат нервы, кто-то выстрелит первым, кто-то ответит, одни подогреют индусов, другие пакистанцев. Ядерное сдерживание не работает. Первые решат, что пора раз и навсегда разобраться со старым врагом, вторые используют оружие последнего шанса…

ТРАМП: Ага. Понимаю. Шесть пусковых у мусульман есть, поэтому… Хм, а ведь и вправду сработает. Там ещё и китайцев может задеть… Что ж, в общем и целом, неплохо. Надо только не опоздать к развязке.

БОЛТОН: Как говорят русские, чтобы не опоздать, надо возглавить.

ТРАМП: Возглавить? Что ты имеешь в виду? Ударить по тем и другим? Или помочь им Китай спровоцировать? У тех вроде вообще ничего не осталось, ни стратегического, ни тактического.

БОЛТОН: Китай сейчас не настолько опасен. Армия есть, но в войнах последние тридцать лет не участвовала. Конечно, упускать его из виду нельзя, но нам он нужен, скорее, как младший партнер, а не конкурент. А вот Россия…

ТРАМП: Джон, ты с ума сошёл⁈ Какая Россия⁈ Я же сказал, с русскими я воевать не хочу, как и с китайцами.

БОЛТОН: Господин президент. Вам надо решить, что важнее. Быстро поставить на место русских и задушить китайцев в объятиях «вечной дружбы» или начать воевать с Поднебесной, и в экономике, и в политике, а с Россией разобраться попозже. В нынешних условиях не трогать ни тех, ни других подобно смерти. Я не знаю, кто из них кого подомнет через год-другой, но знаю, что сначала они уничтожат нас.

ПОМПЕО: Я согласен с Джоном. Русские и китайцы, вместе они нас сотрут в порошок. Без ядерного оружия мы будем перед ними бессильны. Поэтому, пока есть возможность, надо бить их поодиночке.

(пауза)

ТРАМП: Сделаем так. Джеймс, подготовь мне назавтра справку о готовности наших вооруженных сил на разных театрах.

МЭТТИС: Есть.

ТРАМП: Джина, за тобой предложения по Иранской проблеме и Пакистану.

ХАСПЕЛ: Да, господин президент. Завтра представлю. Но у меня есть вопрос.

ТРАМП: Я слушаю.

ХАСПЕЛ: Мы бы хотели начать подготовку уже сегодня.

ТРАМП: Даю добро на тех и других… Майк, от тебя мне нужен полный расклад по Европе и их возможной реакции на наш… хм, новый крестовый поход против русских… или китайцев. А ты, Джон, попробуй завтра ещё раз доходчиво объяснить, чем первые хуже вторых… или наоборот.

ПОМПЕО: Я подготовлю.

БОЛТОН: Будет сделано, господин президент.

ТРАМП: В таком случае, всем спасибо, все свободны. До завтра…

Индия. Джамму и Кашмир. Шринагар (24.05.2018 г.)

— Фархад!

— Что⁈

— Повернись левым боком! Так ракурс лучше… Молодец! Отлично! Давай!

— Получайте, собаки!

Булыжник взметнулся вверх и по высокой дуге полетел в сторону полицейских. Стена щитов дрогнула.

— Есть!

Толпа качнулась вперёд.

Рванула граната-«перцовка».

Пустое пространство между полицией и демонстрантами заволокло дымом. Надсадливо кашляя и прикрывая лица платками, протестующие откатились назад, к перекрестку. Прямо через клубы газа ударила водяная струя. И хотя с ног она никого не сбила, но пыл атакующим поубавила. Следующие пару минут они ограничивались только грозными выкриками да беспорядочными размахиваниями рук.

— Сколько ещё? — подняв с земли очередной камень, Фархад развернулся к приятелю.

— А тебе что, уже надоело? — рассмеялся Шираз.

Сегодня он работал за оператора. Все действия группы требовалось снимать на камеру, причем, профессионально, иначе, как сказал «господин Салех», денег никто не получит. А деньги были нужны. Вся их компания — Фархад, Шираз, Саиф, Зулимар, Аман, Билал, Мубашир — ни у кого не имелось богатых или хотя бы просто зажиточных родственников. Может быть, лет через пять-десять что-то изменится, и кто-то из выпускников Университета Кашмира получит престижную и высокооплачиваемую работу или станет владельцем успешного бизнеса, но сейчас — даже сто пятьдесят рупий в день считались удачей. Хотя, казалось бы — жизнь в «Кашмирской Венеции», городе озер и садов, настоящем туристическом рае, воспетом поэтами и мечтателями, располагала к легкому заработку намного больше других городов бывшей Британской колонии.

Увы, туристы, посещающие Шринагар, щедростью не отличались. Да и конкуренция была велика. Едва ли не каждая семья имела собственную лодку-шикару, поэтому прокатить приезжего по местным каналам и живописным озерам Дал и Нагин выпадало не чаще одного раза в неделю.

Впрочем, никто из компании не унывал. Молодость вообще — унынию не способствует. А учитывая то, что за каждый день беспорядков «господин Салех» пообещал заплатить каждому по четыреста рупий, бузить и кидать в полицейских камни выглядело занятием более перспективным, нежели собирать лотос, рыбачить и продавать туристам открытки с видами плавучих домов, древнего храма Шанкарачарьи и знаменитых садов Мугала…

— Теснее! Теснее! — пронеслось по толпе.

— Куда уж теснее? — проворчал щупленький Зулимар. — Скоро и так по головам ходить будем.

— Азад Кашмир! Азад Кашмир! Долой индийских собак! — взревели тысячи глоток.

Шираз вздрогнул и едва не выронил камеру.

— Что ж так орать-то? — он помотал головой, пытаясь вытряхнуть из ушей невидимые беруши.

— А чтобы «кобры» не расслаблялись, — засмеялся рослый, напоминающий медведя Аман.

— Все «кобры» сейчас около Дарга Шариф, — поправил его Билал.

— Уже нет! — продравшийся сквозь толпу Мубашир надрывно закашлялся. — Кх-кха. Вот гадство! Газом людей травят. Кхр. Уроды!

— Всё-таки клюнули, — правильно понял сказанное Шираз.