Первые пятнадцать минут я в восхищении водила вокруг пальмы хороводы. Потом дотолкала ее до самого уютного, на мой взгляд, угла комнаты и, выпнув оттуда спящего кота по кличке Жуть, поставила цветок. В голове уже роились мысли о том, как на Новый год я обмотаю его гирляндой, повешу игрушки, сделаю себе из мочалки набедренную повязку и окажусь в Африке. Дальше моя фантазия пока не зашла.

В это время проснувшийся и недовольный кот в недоумении смотрел на нечто, которое так нахально заняло его законный угол. «Я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть!» – вскричал его внутренний Шариков.

– Значит так, дорогой мой, – сурово обратилась я к питомцу, глядя прямо в наглые зеленые глаза. – Лапы прочь от моей мечты. Давай так: я тебе выделю другой закуток, еще лучше прежнего, а ты взамен обязуешься не лезть к цветку, не нюхать цветок и не смотреть на цветок. Ферштейн?

– Что-то Вы меня больно утесняете, мамаша, – почти по Булгакову ответствовало животное и, презрительно фыркнув, удалилось прочь.

Вы думаете, что это – конец истории? Спешу вас разочаровать, это был только пролог.

Всю ночь мне снились цветные сны. Я – на пальме, я – под пальмой, я – возле пальмы. В приличных и не очень позах. Проснулась свежей и отдохнувшей. Пошла проверить свою прелесть и спросить, все ли ее у нас устраивает, не нужно ли чего? Оказалось, нужно. Новой земли. Потому что старая была выкинута из горшка и аккуратно распределена по половине жилплощади. Сама пальма с оголенными корнями стыдливо прикрывала наготу листьями и жаловалась стоявшему на подоконнике кактусу на жизнь в этом суровом и негостеприимном доме. Расследование было завершено в считанные секунды, потому что преступник оставил множество отпечатков.

– Грязно работаешь, паршивец! А ну, иди сюда! – проорала я и пошла по следам кошачьих лап, которые вели сначала к лотку, затем к миске, потом опять к лотку, а затем в детскую. Запутать меня хочет, гад!

Жути нигде не было видно. «Ладно, я с тобой потом разберусь, искатель кладов и строитель метро в отдельно взятом горшке», – подумала я и спешно насыпала свежей земли несчастному растению.

Тогда я еще не знала, что кот объявил войну не на жизнь, а на смерть. В течение недели он методично выгребал из горшка всю землю и красиво раскладывал ее по всей квартире в виде матерных иероглифов, а я, в свою очередь, с маниакальным упорством Сизифа собирала чернозем и обновляла питательную среду для дерева. Но помогало это мало, потому что пальма день ото дня становилась все грустнее и грустнее.

В конце концов я решила обратиться за советом к специалистам и полезла в Гугл. Всемирная паутина порадовала уже на стадии запроса.

«Как отучить кота гадить в горшок?»

«Как отучить кота выкапывать цветы?»

«Как отучить эту скотину жрать кактусы?»

«Как отучить кота от корма?»

Мне стали понятны три вещи. Первая – я не одинока в этом мире. Вторая – если люди задают столько вопросов, ответ обязательно должен найтись. Третья – про отучение от корма я обязательно прочту чуть позже.

Просидев в Интернете полдня, я обогатилась знаниями и стала применять их на практике. Начала с самого простого: натыкала в почву деревянных зубочисток. Пальма изумленно подняла листья, но я уверила, что это для ее же блага. По заверениям знающих цветоводов – «визуально такой цветочный горшок превращается в средневековое орудие пыток, вызывающие негативные эмоции котика». Формулировка действия меня устроила, но эффекта не дало никакого.

На следующее утро я увидела, что многострадальная пальма потеряла все листья с наветренной стороны, в горшке нет ни одной зубочистки – все они аккуратно разложены на полу, а, вглядевшись пристальней, можно было прочитать сложенное из них неприличное слово.

«Если это не помогло, примените отпугивающие средства», – бодро вещали эксперты из Сети. Ноу проблем, как говорится. У меня как раз в холодильнике завалялся килограмм мандаринов. Быстренько их почистив и отдав мякиши счастливым родственникам, я засыпала ошкурки в цветочный горшок. Пальма слегка офигела от такого удобрения, но мы за ценой не постоим. К тому же по всей квартире поплыл такой запах, что к нам постучались соседи и спросили, не пора ли открывать шампанское?

Спать я ложилась, уверенная в победе.

С утра меня разбудил запах. Нет, не мандариновый. Вернее, не совсем. Ощущение было такое, как будто кто-то насрал в мандариновых лесах. Кот, так сказать, пошел ва-банк и применил главный козырь. В виде естественного минерального удобрения. Нет, ну а что? Чистая органика еще никому не мешала, тем более растениям. Чем он хуже коровы, спрашивается? Логично? Более чем.

На пальму, между тем, было больно смотреть. От горя и унижения она потеряла все листья уже с подветренной стороны и с трудом выдерживала экстремальное земледелие.

Окончательно разозлившись, я хаотично принялась запихивать в цветок все, что истерично подсказывали мне интернетные садоводы. Чтобы не занимать ваше драгоценное время скажу, что ни сетки, ни скотчи, ни перец с эфирными маслами и прочий этиловый спирт ни мне, ни пальме не помогли. А за спирт я еще выхватила люлей от мужа.

Кот с очень говорящей кличкой Жуть лишь зловеще хохотал и довольно потирал лапки как навозная муха.

Ну, а что же пальма, спросите вы? Это оказалось ранимое растение с тонкой душевной организацией, которое через две недели мучений дало дуба.

По итогу я осталась без мечты, но с котом, который знает, как нужно завоевывать свое место под солнцем и никому его не отдавать. Даже если этот кто-то чья-то мечта.

Арчи появился в моей жизни внезапно, ранним субботним утром, когда ничто не предвещало беды. Я собирался в отпуск и уже сложил вещи в рюкзак и сумку, как вдруг раздался звонок в дверь.

– Фух! Еле успел.

На пороге стоял сослуживец Николай, держа на поводке печального рыжего спаниеля.

– Вот. Как обещал, – Николай сунул поводок мне в руку.

– Обещал? – Я посмотрел непонимающе.

– Ну ты же в деревню собираешься?

– Собираюсь.

– Сам вчера говорил, что матери нужна хорошая собака взамен умершей. Вот я и привел. Отличный пес, зовут Арчи.

Теперь-то я вспомнил, как вчера, угощая весь отдел пивом, сетовал, что мать осталась без собаки. Николай тогда слишком горячо тряс мою руку и уверял, что у него есть подходящий пес для жизни в деревне. Я посмотрел на Арчи. Он походил на милую плюшевую игрушку со свисающими ушами и влажным взглядом скорбящего олененка. Тогда я еще не знал, что именно так выглядят прощелыги и мошенники. Мое сердце растаяло, но в душе шевельнулись сомнения.

– Почему отдаешь?

– Ты понимаешь, – забубнил Николай, отводя глаза в сторону. – Мы с женой работаем много, времени совсем нет. В деревне ему будет лучше. Там воздух свежий, простор…

– Ладно, – согласился я, и Николай поспешно побежал вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. – А что он ест? – крикнул я вдогонку.

– Все, – донеслось в ответ.

Матери Арчи сразу понравился. Она почесала его за длинными ушами, накормила кашей с мясом и постелила новую подстилку в старую будку. Своих собак мама принципиально не сажала на цепь, и они всегда свободно разгуливали по двору.

Утром мама повела козу на дальний луг, а меня разбудил собачий лай и истеричное кудахтанье. Я выскочил во двор и ахнул – с задорным блеском в глазах и заливистым лаем Арчи мчался вдоль забора, гоня перед собой куриц. Те хлопали крыльями и били рекорды спринтерского бега. Петух со сбитым набекрень гребнем и выпученными глазами вырвался в явные лидеры.

– Арчи! Стой! – крикнул я, но пес и не думал реагировать.

Я бросился следом за ним, намереваясь схватить за ошейник. Арчи понял, что игра вышла на новый уровень, и припустил быстрее, оставив куриц в покое. Он ловко перепрыгивал через препятствия и бежал зигзагами, как улепетывающий заяц. Иногда оглядывался, чтобы убедиться, что я не отстал. Так мы носились минут десять, как вдруг Арчи резко остановился. Я не успел среагировать, налетел на него, зацепился ногой и грохнулся в мамину клумбу, раздавив половину петуний. Разъяренный, я вскочил на ноги, но Арчи уже и след простыл. Эта рыжая бестия куда-то скрылась, и во дворе наступило затишье. В это время вернулась мама, увидела уничтоженную клумбу, мой потрепанный вид и только руками всплеснула. Охая и потирая ушибленные колени, я рассказал ей о забеге.