– Она прекрасна, – сказал он. – Откуда?

Я хмуро посмотрел на него:

– Вы вошли без приглашения.

– И правда… – удивился он. – Не почувствовал запрета. Разрешишь войти?

– Нет.

– Хорошо… – Принц вздохнул, положил гитару обратно.

Спросил:

– Как твой друг? С ним все в порядке?

– В порядке… – сказал я.

И добавил громче:

– Отзываю все приглашения, выданные на этот номер.

Принц моргнул, и лицо его изменилось. Он вышел за порог.

– Хотел о многом поговорить… – произнес Принц.

– Говорите сейчас.

Принц посмотрел на меня с сожалением.

– Не могу… Приглашение отозвано. Сказанное и сделанное нельзя вернуть, таков Ритуал. То, что я хотел сказать минуту назад, уже не имеет значения. Да это и невозможно.

– У вас было старое приглашение. Я вас не приглашал.

– Верно, – сказал Принц.

– Могу открыть разрешение.

– Не имеет смысла. Ходы сделаны, фигуры стоят на других местах.

– Вы мне дали урок… – сказал я.

– Да, – кивнул Принц. – И не только тебе…

Мэр посмотрел на меня и внезапно покраснел, опустил голову. Камень на его пальце оставался прозрачным.

Я тихо спросил:

– Как я могу все исправить?

– Никак. Слово имеет силу договора.

Принц бросил внимательный взгляд, ощущая, что я не вполне понимаю. Но я понимал… Просто был поражен жесткостью формулировки, которую знал, но не относился к ней буквально.

Принц пояснил:

– В ритуале нельзя сказать «я не подумал», «ошибся». Нельзя прийти и сказать «извини». За все придется платить.

«Чем платить?» – хотел спросить я.

Но не спросил, потому что догадывался. Догадывался, что ответ мне совсем не понравится.

– Я все исправлю, – сказал я.

– Он – может попробовать… Мэр у нас, оказывается, пропустил пару тактов.

Принц хлопнул мэра по спине:

– Исправляй, что натворил… Время тик-так.

И добавил другим голосом, просто сказал в воздух:

– Ужасный день. Все идет неправильно.

Потом добавил еще, уже для меня:

– А вы приходите завтра вечером. Это приглашение.

И, не прощаясь, ушел.

Охрана сняла блокировку коридора, пошли люди, они с удивлением рассматривали открытый номер, и нас с мэром.

Ситуация выглядела двусмысленной. Я представил заголовки в завтрашних таблоидах.

– Разрешите войти, – попросил мэр.

– Не хочу… – честно сказал я. – Чувствую, что делаю ошибку за ошибкой весь день. Я уже испортил все, что мог.

Взялся за ручку двери, чтобы закрыть ее.

Мэр умоляюще поднял руки к груди:

– Прошу… всего пять минут.

Мне было все равно, я чувствовал опустошение.

Нити симпатии, которые едва возникли с Принцем, так же оборвались как до этого с мэром и Сингом. Второй раз за день.

– Прошу… – повторил мэр.

Я вздохнул.

– Ладно… Заходите. Теперь пресса напишет черт знает, что…

– Пусть пишет.

Он посмотрел на меня и осекся:

– Я не за этим… От имени наблюдательного совета и жюри Ритуала приношу искренние извинения. Мы опубликуем их…

– Не нужно, – я махнул ладонью.

И невольно улыбнулся. Становился виден комизм ситуации:

– А как же «нельзя прийти и сказать «извини»?

Мэр бросил на меня насмешливый взгляд.

– Метафора… – по его лицу скользнула тень улыбки. – Не игрок играет игру, а игра игрока. Это Принц имел ввиду.

– Вы, кстати, тоже мастер вербальных интервенций.

– Увы… Моя работа сообщать плохие новости.

– И это говорит мэр… Вы пугаете меня до чертиков. Вот сейчас что хотели этим сказать?

– Этот камень… – мэр сделал паузу. – Был утерян в четвертом сезоне и снова появился в шестом. Он принадлежал одному из гостей.

– И что случилось?

– Он проиграл. Правда, перед этим швырнул луну на солнце и сжег город дотла… Камень перешел в собственность Ритуала.

– Печально… – проговорил я.

Я ощущал, как напряжение дня постепенно отпускает меня.

И сказал то, что хотел сказать еще в машине:

– Мне знаком этот камень. Это Асмагард, один из четырех. Когда-то очень давно он принадлежал мне.

– Вот видите, – сказал мэр. – Вы тоже пугаете меня до чертиков.

Принц был прав. Игровые ходы меняли позицию. Все, что было до этого становилось неважным.

Я обнаружил, что непринужденно веду светскую беседу.

– Синг, вот кто наводит ужас…

– Вам надо познакомиться поближе.

– Нет уж, увольте…

При слове «увольте» мэр вздрогнул, как и я от предложения близкого знакомства с Сингом. Мы пикировались, обмениваясь смешными колкостями. Похоже, складывался наш стиль.

Меня все больше клонило в сон. Глаза закрывались.

Мэр заметил это, и попрощался:

– Уже поздно, мой юный друг, вы сейчас потеряете сознание. А газетчики обвинят во всем меня.

– Вашу луну и город сжег не я… Я бы запомнил.

– В это трудно поверить.

– Завтра уточню в своем офисе, – сказал я. – А сегодня, извините… Очень длинный был день.

Закрыл за мэром дверь, вошел в свою комнату и не раздеваясь упал на кровать.

Через несколько мгновений я уже спал.

14.

Я открыл глаза ровно через минуту, сна как не бывало.

Я лежал на неразобранной кровати в своей комнате, глядя как белесый свет фонарей, струится из окна, ложится черно-белыми картинами на потолок

Совершенное и законченное решение вспыхнуло в моей голове:

– Я все исправлю… Прямо сейчас.

Еще есть время.

Принц не мог далеко уйти, наверное, завис где-нибудь по дороге, разговаривая с подчиненными.

Вскочил, пружинистое нетерпение подбросило меня. Заглянул в комнату Ильи, тот спал прямо в одежде, видимо, прилег ненадолго и отключился.

Я нацепил белые тапки с гербом гостиницы и мгновенно переместился в коридор первого этажа.

Коридор казался бесконечным как вперед, так и назад. Пустынным. Было уже слишком поздно… Он был почти полностью темным, только через каждые тридцать шагов, коридор пересекал восьмигранные залы, и там его тьму прерывали острова света.

Я, подобно ангелу из древнего стихотворения, пробегал, следуя путем тьмы, через вспышки света, через комнаты, оставляя за собой тень, а призрак неизбежного ждал меня впереди.

Тапочки беззвучно скользили по гладкому камню, и я бежал, почти летел сквозь череду вспышек белого и черного, удивляясь легкости и светлому течению мыслей.

Наслаждаясь бегом, я не сразу заметил Принца.

Они с Аароном вышли из бокового коридора в восьмигранной зале и, продолжая разговаривать, остановились прямо на моем пути.

Я затормозил, но тапочки несли по инерции.

Принц с Аароном заметили меня, и по улыбкам на их лицах я понял, что комичное столкновение неизбежно.

Округлив глаза и вытянув вперед руки, я влетел в Принца. Прямо лицом в его белый пиджак.

Принц поймал меня. Непроизвольно прижал к себе на секунду и отпустил.

Я ощутил запах ткани, аромат горького одеколона, а сквозь него еле заметные ноты магической ауры: холодного ветра, дороги, машинного масла, кожаной куртки и сигарет. Манящий запах странствий.

Это был спайс – аромат, сопровождающий бессмертных, их вторая аура.

Сделал шаг назад и удивленно посмотрел на Принца.

Первое, что я с облегчением понял: он не сердился. А второе: Принц был бессмертным. Как и я.

– Знаю, это не принято… – запыхавшись, сказал я ему. – Хотел извиниться перед вами за свое ужасное поведение. Очень жаль, что так получилось.

Принц с Аароном, улыбаясь, смотрели на меня.

– Извините… – сказал я им уже обоим. – Давно не рождался. Внутри все ликует от счастья. Чувствую себя маленьким котенком. Все время хочется носиться, дурачиться и шалить.

Посмотрел на дворецкого:

– И я испортил ваш диван…

– Мы знаем, – проговорил Аарон.

– Видели твой фееричный проход на пятой точке… – добавил Принц, смеясь одними глазами.

– Какой ужас… – сказал я. – Убейте меня кто-нибудь…

Покраснел, закрыл лицо руками и стал невидимым. Даже сейчас я продолжал их смешить. Это выглядело так, словно я, пятясь, вошел в разрез пространства и скрылся в воздухе.