Парампуду так испугался, что уже и думать не мог о сне. Так и просидел, пока не проснулась Эля. Ему очень не хотелось идти в Мёртвую топь, но он не мог не сдержать своего обещания девочке. Не мог не попытаться ей помочь, ведь это была её единственная и последняя надежда найти свою потерявшуюся маму. Парампуду твердо решил идти в Мёртвую топь. Он не знал смогут ли они пройти до конца, но если не попытаться, то никогда и не узнаешь. Девочке он решил не говорить ничего из того, что рассказала ему лягушка, но подготовиться было нужно. Путь был не близким и потому надо было запастись едой и водой.

Утром он сбегал в лес. На полянке набрал ягод земляники. Сорвал несколько огромных лопухов, сплёл их между собой жёсткой болотной травой – осокой, а по углам привязал плети дикого винограда. Этот виноград был совершенно не съедобен, плоды у него были горькие и не вкусные, но стебли очень прочные и годились для лямок и мешочек из лопухов стал похож на рюкзак. Под деревьями, Парампуду нашёл дикий арбуз. Он был не спелым и есть его не хотелось, зато он отлично подошёл в качестве банки, правда пришлось повозиться, чтобы выскоблить его внутри. Но зато в него можно было набрать воды из чистого и холодного родника, что монстрик и сделал. Не забыл наш герой и про защиту. Выломал длинную палку с сучками на конце, а чтобы не мешалась при ходьбе привязал к ней плеть дикого винограда с двух сторон и перекинул себе через плечо.

Девочка тоже не сидела в шалашике, пока Парампуду ходил в лес, она бродила по острову и искала что-нибудь полезное. Этого полезного набралось целая кучка. Там были причудливо изогнутые ветки, пучки сухой травы, несколько камней, старая, потрепанная змеиная кожа, рыбья чешуя, не понятно откуда взявшаяся в болоте, какая то кость. Зачем ей нужны эти вещи Эля не понимала, но почему-то сейчас они ей казались очень важными, и она с ними бы ни за что не рассталась. Парампуду, когда увидел все собранное Элей богатство, только беспомощно ахнул, но спорить не стал. Молча он сделал ещё один рюкзачок для неё и сложил туда все эти сокровища.

К полудню все было готово к путешествию. Друзья проверили ещё раз свои припасы, сытно поели, ведь нельзя же отправляться в путешествие, когда урчит в животе, так далеко не уйдёшь. Все было готово и можно было отправляться в путь.

Парампуду сидел на краю островка свесив ноги в прохладную воду и глядел как вокруг ног вьются мелкие головастики. Они были ещё совсем маленькие, но такие шустрые, ни секунды не задерживаясь на одном месте, они шныряли от кочки к кочке, от травинки к травинке, но постепенно всё ближе и ближе приближаясь к босым ногам монстрика. Они собрались большой стайкой, облепили ступни и зависли, как будто греясь от тёплых ног. Парампуду смотрел на них как заворожённый, не мог отвести взгляд и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть этих маленьких созданий. Он думал, что ещё вот мгновение и ему нужно будет отправляться в путь, в далёкий путь, полный опасностей и что может быть он уже никогда не сможет вернуться на свой островок, в свой маленький но уютный шалашик, что может быть ни когда не увидит этих маленьких, вечно шныряющих головастиков. Он появился в этом лесу совсем недавно, но уже успел его полюбить. И даже вечно ворчащий и всем недовольный ёжик был ему как родной. Может он зря согласился помочь девочке, может и мама уже пропала навсегда и они её никогда не найдут. А здесь так мило и уютно, и они могли бы с Элей жить тут вместе. Так он сидел несколько минут и вдруг.

Парампуду вздрогнул от того что кто-то схватил его за руку. От неожиданности он чуть не вскрикнул. Этот кто-то был мокрым и холодным. Монстрик резко отдёрнул руку и обернулся. Оборачиваясь, он краем глаза заметил, что все головастику испуганно рванули в разные стороны. Все его раздумья и последние минуты прощания с уютным домом были прерваны так внезапно. На руке у него, повисла, обняв всеми четырьмя лапами, старая лягушка – Квакля.

– Ну что тебе – огорчённо спросил Парампуду – ты меня испугала.

– Прости – сказала Квакля – а ты что правда пойдёшь в Мёртвую топь? Не боишься сгинуть там? За свой лягушачий век я не разу не слышала, чтобы кто-то, из тех кто уходил туда, возвращался назад. Сам погибнешь и девочку погубишь.

– У меня нет другого выхода – вздохнул монстрик.

– Как это нет, не ходи и всё.

– Она же сама не справится, а больше ей некому помочь.

– Значит решил твердо? – глядя в глаза сказала Квакля – ну что ж, иди, а я пока в шалашике пожив… Лягушка осеклась на полуслове, немного подумала и добавила.

– Посторожу, конечно посторожу шалашик. А ты знаешь, что? Возьми ка вот это – и непонятно откуда, ведь у неё не было ни одежды, ни карманов, вытащила маленький стеклянный пузырёк, в котором почти до краёв была налита, тёмная тягучая жидкость.

– Что это? – спросил он открыв крышку и понюхав. Пахло отвратительно, как будто это была вода из самой тухлой лужи мира. От такого резкого и противного запаха у монстрика аж выступили слезы. Он быстро заткнул крышку, но запах казалось застыл в воздух.

– Это не простая вода. Это наш семейный секрет. Если тебя кто-то будет преследовать капни капельку на ногу и твой след ни один хищник не найдёт.

Парампуду подумал, что если он капнет себе на ногу этой вони, то сам быстрее задохнётся, чем его догонит и съест какой-нибудь зверь, но всё же взял пузырёк, поблагодарил лягушку, и положил его в мешочек.

Он был готов. Взглянув в сторону шалашика, увидел там Элю, которая была собрана и стояла, смотря в сторону Парампуду. Она явно ждала его, но не решалась позвать.

– Ну что, идём? – сказал монстрик – не боишься, не передумала?

– Боюсь, очень боюсь, но там же мама – всхлипнула девочка и её глаза заблестели от подступавших слез.

– Тогда пошли – тихо сказал он, боясь как бы Эля не расплакалась – пошли.

И они пошли.

Наши путники шли уже почти день. Дороги к Мёртвой топи не было, да и вообще какие могут быть дороги в болоте. Они шли наугад, но старались держать направление на запад, как нарисовано было на карте ёжика. Они могли уже сбиться с пути не раз, ведь в болоте нет никаких ориентиров, деревьев на которых есть мох нет, да и звёзд днём не видно, но Парампуду, ведомый каким-то потаённым чутьём, шёл точно к цели. Он даже не сомневался, что идёт в правильном направлении, как будто он делал это не раз. Он размашисто переставлял ноги и казалось путешествовать так, пешком по болоту, было для него обычным делом. Монстрик даже сам удивлялся, как это он может отыскивать дорогу, хотя ни разу тут не был, как он знает, что вдруг появляющуюся на их пути ничем не приметную лужу надо обойти, потому что она топкая, и как он шагая между кочками, по болоту, почти не устаёт, хотя иногда и проваливается в болотную жижу, даже по пояс.

Девочке же путешествие по болоту давалось не просто, её тоненькие ножки постоянно проваливались в липкий и тягучий ил, и приходилось прикладывать немало сил, чтобы вытаскивать из него ноги. От этой сырости и мокрости вокруг, и ещё от того, что она постоянно падала, цепляясь ногами за кочки и была вся мокрая насквозь, Эле казалось, что она и сама уже вся раскисла и размокла, как старая тряпка. Ей очень хотелось быстрее выбраться на сухое место, скинуть с себя все мокрое и сладостно вытянув ноги погреться возле небольшого но тёплого и ласкового костерка. А болото всё не кончалось, и сухих островков было очень мало. За день им попалось всего два таких места, на одном они просто немного отдохнули, а на втором даже погрелись, на внезапно вышедшем из-за облаков солнце, растянувшись на мягкой подсохшей траве. Но всё равно этого было мало. И как бы не было трудно, у неё ни на минуту не возникало желание вернуться, ведь впереди, где-то там вдали ждёт мама. О Мёртвой топи девочка старалась не думать, ведь там, наверное, ещё труднее. Парампуду старался изо всех сил поддерживать Элю, помогал ей выбраться из топких мест, поднимал её, когда она падала, частенько устраивал привалы, усаживаясь на кочку, и с деловым видом говоря, что устал и ему надо отдохнуть, или что нужно вытащить занозу из пятки, или что надо оторвать присосавшихся пиявок.