Костя как чувствовал, просил няню, которая сидела с Мирой с младенчества, быть повнимательнее. Вдруг что? Та и была внимательной. Дома. А вот в частном саду, куда Мира ходила ради игр с другими детьми, не стали заморачиваться. Уступили! Побоялись скандала. Мама же пришла за ребенком! А то, что эта мама способна забыть дочь посреди торгового центра, они не подумали. Отдали.

И теперь его дочь один на один со своей ненормальной мамашей. Господи, надо было сдавать ее в дурку еще три года назад, забирать Миру, переводить бизнес в столицу и уезжать!

Все жалел, думал – наладится. Исправится. Придет в себя, поймет, что у нее семья.

Идиот!

Костя протер глаза, глянул на себя в зеркало заднего вида. Все его тридцать пять лет сейчас просто отпечатались на лице. И синяками под глазами от волнений и недосыпа, и небритостью. Докатился. Как бы тут судья не решила, что папаша у Миры под стать мамаше.

Костя врубил слежение на мобильном. Два трекера – один вшитый в спинку рюкзака, а второй в воротник куртки. Есть контакт! Недалеко. Минут десять.

Костя дал по газам и вывернул руль.

Нужно было успеть перехватить машину Оксаны, пока та стоит на месте. Потому что если эта ненормальная рванет от него по городу, то точно угробит себя.

И ребенка.

Оксана для стоянки выбрала какие-то дворы, рядом с жилыми домами. То ли хотела спрятаться, чтобы не нашли, то ли просто случайно занесло.

Ее красный рендж ровер он увидел сразу. Фара разбита, бампер почти отвалился. На лобовом трещина. Мать твою, она еще и в аварию попала!

Костя бросил машину поперек проезда, чтобы эта дура не дала по газам и не решила сбежать, и рванул к рендж роверу.

Сквозь тонировку еле разглядел, что внутри.

Оксана, уткнувшись в руль, сидела в отключке на переднем сиденье.

Мира – на заднем, в автокресле, играла с мягкой игрушкой. Хорошо хоть машина умная – не заглохла и салон не выстыл.

Костя тихонько постучал по стеклу.

Мира улыбнулась, открыла ротик и тут же его заткнула ладошкой, вспомнила, что мама спит и будить не надо.

Костя прижал палец к губам, подтверждая, что нужно быть тихой.

Мира отстегнула ремешок, взяла рюкзачок и разблокировала дверь.

Сама.

Оксана даже не блокнула все замки с водительской двери! А если бы к машине подошел не Костя?

Если бы…

– Папа, привет! Мама очень-очень устала. Но ее скоро можно будет разбудить, и мы поедем на мультик. В кино. Там будет вкусная картошка фри. Поедешь с нами?

Костя подхватил дочь на руки, быстро ощупал, проверяя, все ли в порядке.

– Зайка моя, с тобой все хорошо?

– Мы пока ехали, немного стукнулись. Мама сказала – бывает, – Мира сделала взрослый умный вид. – Я пристегивалась. Ты же меня учил. Но немножко испугалась.

– Не ударилась?

– Нет. Только Пушик ухо стукнул, – она показала плюшевый брелок, у которого ухо было перемотано ленточкой.

– Пушика мы вылечим. Я вызову на дом специального доктора, – пообещал Костя, потихоньку отступая от машины и судорожно соображая, как поступить. – Только нам надо домой тогда. Доктор в кино не придет.

– Ой, а как же мама? – Мира крутанулась в руках. – Надо ее разбудить. Она ударила руку – я видела. Рука стала красная, а потом синяя. Маме тоже нужен врач.

– Обязательно, сейчас мы сядем ко мне в машину. И я вызову…

Тут, как назло, из ближайшего подъезда вышли две женщины с большими сумками и стали оглядываться – видимо, вызвали такси. Одна из них растерянно посмотрела мимо Кости, вторая, более бойкая, поставила сумки и уперла руки в бока.

– Лика, он где-то рядом. Сейчас найдем! Держись!

– Да, хорошо. Я в порядке, – женщина вдруг посмотрела на Костю, и он понял, что она красивая и несчастная.

Именно в таком порядке. Какие-то удивительного нежно-зеленого цвета глаза, тонкий нос и ровные брови. И при этом искусанные почти до крови губы. Уродливый бежевый пуховик, который как ни старался, не мог эту женщину испортить. И выражение лица такое, словно вот-вот под поезд бросится.

– Папа, там дядя тебе машет!

Такси, которое вызвали женщины, небольшой грузовичок, как раз обнаружилось за Костиной машиной – водитель, приоткрыв стекло, махал рукой, показывая, чтобы ему освободили проезд.

Костя вздохнул. Поставил Миру на землю и присел рядом. Как же все некстати! Нужно освободить дорогу, а потом как-то убедить дочь поехать домой.

– Мира, сейчас мы отъедем немного – видишь, дяде надо проехать. А потом я посмотрю, что с мамой…

– Нет! – Мира выдернула свою ладошку и даже за спину ее спрятала, словно почуяла вранье, а может, просто целый день стресса наконец дал о себе знать. Авария, несколько часов подряд рядом с невменяемым человеком. И все это в пять лет. – Ты уедешь. Ты бросишь маму! Я знаю!

– Мира, детка…

– Я знаю! Ты ее бросишь! Она говорила мне, что ты все сделал, чтобы ее бросить! Поэтому она несчастная. А она тебя любит и меня любит! И рука у нее болит! А ты плохой! И меня ты бросишь, как ее!

Вот же тварь! Так вот для чего она забрала ребенка! Чтобы рассказать Мире про развод и перетянуть дочку на свою сторону. Вот же зараза! Сколько они катались по городу, и она загаживала ребенку мозги? Два часа, три?

– Мира, зайка, я обещаю, что мы вызовем врача. Вместе. Я буду звонить, а ты слушать… Я…

– Отпусти меня! Отпусти! Я хочу к маме! Мама! Мамочка!

Костя попытался ухватить ребенка, но Мира внезапно стукнула ему кулачком по плечу и с силой выкрутилась у него из рук.

– Мира! Прекрати!

– Пусти меня к маме! Пусти! Ты плохой! Ты нас не любишь!

– Мира…

На них уже начали смотреть. Водитель грузовичка и те две женщины у подъезда.

Костя попытался достать телефон, чтобы позвонить няне, но тут ребенок рванул прочь.

– Мира!

Но она побежала почему-то не к маминой машине, как опасался Костя, а к тем женщинам у подъезда. Как к спасению.

С ревом, словно Костя тут похититель и собирался Миру украсть.

Пока бежала, уронила в грязь свой брелок, заметила и расплакалась еще сильнее, но, выхватив игрушку из талой лужи, все-таки добежала до цели и уткнулась совершенно незнакомой женщине в ноги.

Та от неожиданности выпустила пакеты, из которых прямо на снег посыпались вещи, посмотрела на Костю, словно он убийца какой-то.

– Простите. Ее мать, она не в порядке, – Костя как мог подбирал слова, хотя его душила злость. Твою мать, да если бы не свидетели, он бы уже вытряхнул Оксану из машины и вызвал дурку с полицией для принудительной госпитализации. Но Мира… Это для Кости бывшая жена – источник бед, а для нее – мама. Любимая и прекрасная. – Я сейчас посмотрю, что с ней, и вызову врача. Не могли бы вы…

Костя попытался сформулировать. Пока Мира рыдает в пуховик этой женщины, у него свободны руки – он может разобраться с Оксаной, позвонить няне и хоть немного понять, что делать дальше.

– У нас такси простаивает. Из-за вас, – вторая женщина недовольно нахмурилась. – Наше время тоже не казенное, почему бы вам…

– Маша, прекрати. Не видишь, девочке плохо, – у зеленоглазой голос оказался тихий и спокойный. Такой голос хотелось слушать часами.

– Тебе тоже плохо, однако остальных это мало трогает, – фыркнула вторая.

– Прекрати, ребенок же, – сказала зеленоглазая, потом смерила Костю оценивающим взглядом, поджала губы и кивнула: – Хорошо, я пригляжу. Только постарайтесь побыстрее. И еще, ребенка я от себя не отпущу, пока вы мне не покажете документы, что вы отец или родственник…

– Лика, нас такси ждать не будет. Ладно, давай я пока буду выносить вещи, раз ты тут…

Женщина махнула рукой и ушла в подъезд.

– Я отец.

– Папа плохой! – неожиданно включилась в разговор Мира и, еще крепче вжавшись в чужой пуховик, запричитала туда свои горести, уже глухо и неразборчиво.

– С такси я договорюсь, – Костя с трудом отвел взгляд от женщины, которая осторожно, словно драгоценность трогала, положила Мире на плечо руку.