Под утро начинает казаться, что все случившееся померещилось. И на самом деле я могу вернуться домой и обнять Олега. И он поцелует меня – так нежно, как всегда это делал.

Я сама останавливаю себя, не разрешаю думать о таком. Потому что это сведет меня с ума.

Со стороны, наверно, мы казались всем благополучной парой. Оба с неплохой зарплатой, амбициями, образованные. Мы подходили друг другу, как два кусочка мозаики. А теперь оказывается, что кусочки были изначально разные. Из разных наборов.

Если бы Олег выглядел хоть немного виноватым, или испугался того, что я застала его с другой. Но нет! Выражение его лица убедило меня в том, что все произошло обдуманно. Он не стыдился измены. Он считал это своим правом!

И теперь мне все больше начинает казаться, что его роман с Верой стартовал давно. Или это уже не первый роман за моей спиной? Что еще я не замечала, ослепленная собственной любовью?

Я припоминаю, что он всегда прикрывал от меня экран телефона, хотя у меня и в мыслях не было заглядывать. Я не знала пароль на его ноутбуке.

И еще он дважды в неделю ездил к своей матери, в область.

Сколько возможностей! Слепая от любви жена, свободное расписание…

Мысли горькие, колкие. Думать их не хочется, но я не могу вывести себя из бесконечного внутреннего спора. В своих мыслях я спорю с Олегом, доказываю что-то, плачу и кричу. А на самом деле смотрю в потолок Машкиной квартиры и даже дышать стараюсь тихо, чтобы не разбудить ее.

Я засыпаю только под утро.

Сон снится странный, какой-то ненормально светлый. Словно у меня внутри горит маленький уголек и согревает меня всю от кончика носа и до пяток. Я сижу в какой-то большой комнате на кровати и задумчиво рассматриваю вышивку на покрывале – ярко-голубые ирисы и листья кувшинок. И жду. Чего-то огромного и светлого.

Меня будит голос Маши. От него сон идет трещинами и рассыпается.

Ирисы становятся бледнее, на смену ожиданию чуда возвращается боль.

– Лика, вставай. Просыпайся!

Маша уже одета и успела убрать свою в постель в шкаф.

– Сколько времени? – спрашиваю я.

– Уже девять. Не хотела тебя поднимать рано. Давай, я кофе сварила. Тебе кофе еще можно?

– Не знаю.

– Значит, можно. Давай завтракай и звони этому…

Машка хочет сказать “своему”, но вовремя останавливается. Все правильно. Все-таки она умница и хорошая подруга.

– Маш, я даже не знаю, с чего разговор-то начать.

– Обычно говорят «привет». В случае с твоим Олегом можно сказать «привет, козел».

После кофе с молоком и разогретой в микроволновке булочки сил как будто прибавляется, и я набираю Олега.

Он отвечает не сразу, я уже хочу повесить трубку.

– Лика.

От того, как он произносит мое имя, стало погано.

Предчувствие чего-то ужасного придвигается вплотную.

– Нам надо поговорить. Я приеду в час, – выдаю я заготовленную фразу. – Будь дома.

– Хорошо, договорились, – неожиданно легко соглашается он. – Постарайся не опаздывать. У меня работа.

Вот так.

Мы добираемся до моей квартиры на такси – потому что Машкина машина сломалась. Всю дорогу мы с ней старательно обсуждаем, где взять запчасти, и к концу поездки водитель смотрит на нас странно.

– В автосервисе на Тишковской узнайте. Вроде у них бывает, – неожиданно выдает он, и Машка ему благодарно улыбается.

Я киваю, понимая, что подруга пытается меня отвлечь и на самом деле прекрасно знает, где взять запчасти.

Вокруг все как в дымке. Я не могу перестать думать об Олеге. Что он скажет? Как посмотрит? И что сказать мне самой?

Машка не рискует бросить меня одну, и мы поднимаемся на этаж вместе.

Маша звонит в дверь одним долгим звонком. Звук мерзкий, от него болит голова.

Перед этим я долго шарю в сумочке и по карманам, пока не вспоминаю, что оставила ключи в дверях.

Проходит какое-то время, из-за двери раздается шорох, и она открывается. На пороге – Олег.

Обычный. Такой же, как всегда. В джинсах и рубашке. Рубашку я подарила пару месяцев назад. Он носил с удовольствием, говорил – очень удобная.

– Привет.

Олег кивает.

Словно ничего не произошло. На его лице нет ни следа волнения, расстройства или каких-то необычных эмоций.

А я стою как дура, открыв рот. И не знаю, что сказать.

Кинуть в лицо обвинения? Но это глупо. Всем все понятно. И мне, и ему. И наверно, поэтому он так спокоен.

Я говорю:

– Нам нужно обсудить важные вещи, – и прохожу внутрь квартиры.

Олег пытается закрыть дверь сразу же за мной, но Маша не дает.

Отталкивает его в сторону и проходит вместе со мной. По дороге фыркнув:

– Я ее одну с тобой не оставлю. Мудила! Как знала, что ты окажешься полным дерьмом!

– Поражен твоей проницательностью, – Олег пожимает плечами, но не спорит и Машку не останавливает.

Ему действительно все равно.

А я стою посреди своей гостиной и смотрю на собранные чемоданы. Мои чемоданы.

Два больших, и рядом стоят еще четыре полиэтиленовых пакета. Даже не заглядывая внутрь, знаю, что там. Мои вещи. Надо же, позаботился.

Сложил все. Чтобы побыстрее убралась.

Живущая внутри злость неожиданно просыпается. Хочется вцепиться Олегу в горло.

За все, что он сделал. За всю боль. И особенно вот за эти собранные сумки.

Я почти тону в нахлынувшей ярости.

Разворачиваюсь к Олегу, наверняка чересчур резко:

– Что это?

– Твои вещи, – отвечает он спокойно.

Проходит в гостиную и садится в кресло. Закидывает ногу на ногу. У многих мужчин такая поза выглядит привлекательно, но здесь не тот случай: кресло слишком большое, а Олег в нем мелкий, и впечатление хозяина жизни смазывается.

Я неожиданно весело фыркаю, а он хмурится:

– Я решил, что будет лучше, если сам все соберу. Тогда нам меньше придется провести вместе неприятного времени. Ведь так?

– Ты кое-что забыл, дорогой, – я сама не замечаю, как в мой голос прокрадываются едкие нотки.

Машка смотрит на меня с удивлением, она-то думала, что я буду реветь. Но мои вещи, собранные и стоящие посреди комнаты, просто вывели меня из себя. Нельзя загонять в угол раненое животное – Олег об этом запамятовал. От боли страх теряется, и даже самый трусливый зверек атакует.

– Забыл о том, что за эту квартиру я тоже платила. И ты не имеешь никакого права прогонять меня отсюда. А также собирать мои вещи. Нас пока еще не развели. И имущественные вопросы мы с тобой даже не начали решать. И если ты думаешь, что я откажусь хотя бы от метра принадлежащей мне квартиры, чтобы тебе было комфортнее трахать свою любовницу…

– Лика, дорогая моя. У нас с тобой нет никаких имущественных вопросов. Откуда ты вообще взяла этот бред? Это моя квартира. Я купил ее на деньги, которые дала мне мама, оформил все честь по чести. При этом оформил на маму. Можешь заглянуть в документы. Поэтому ты к данной квартире не имеешь никакого отношения. Мало того, эта покупка никогда не была ипотечной. Я сразу выплатил всю сумму. И документы в полном порядке. Тебе, наверно, что-то померещилось. Может, надо сходить к доктору? – в его голосе торжество.

Я слышу, как позади меня охает Машка:

– Вот же ты гнида!

До меня же слова доходят с некоторым опозданием. Я все кручу и кручу их в голове и не могу понять смысл: как, почему и когда? Деньги, которые стали первым взносом на квартиру, дала я!

Ведь это я, а не его мать, продала свою однушку!

Ведь это я каждый месяц отдавала ему часть зарплаты на платеж по ипотеке – чтобы закрыть ее быстрее! Так значит, все – обман! До меня резко доходит схема – простая и наглая. Он забрал деньги и оформил все на мать. Давно продумал, как отнять у меня собственность. И еще каждый месяц забирал ипотечный платеж, который я перечисляла ему на карту.

Он не только изменил мне. Он меня обокрал! И досада в его глазах – это не стыд, это сожаление, что его планы и дальше доить меня рухнули!