По фельдшерам мы разговаривали с моим бывшим преподавателем уже после завершения занятия.

Глава 9 В путь-дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю…

Граница ночи и утра…

Ещё не рассвело, но уже не ночь.

Немного метёт.

Морозец за щеки покусывает.

Все кругом меня зевают — подняли нас рано. Не всех, а только тех, кто первым эшелоном отправляется. А будет этих эшелонов — много. В полку нас не сто человек плюс имущество.

Мы грузимся в вагоны с товарной платформы у Гаврикова переулка. Перемещение полка на помощь союзникам сначала пойдёт по Московско-Казанской железной дороге.

Медицинское имущество своего полка я загодя распорядился тщательно уложить с расчётом на длинную дорогу. Всё у меня в подъемных ящиках, плотно упаковано и мягким переложено. Каждый ящик подписан и пронумерован. Один из младших врачей мною назначен ответственным за их сохранность. Будет он и дорогой за ними следить, и при каждой выгрузке-погрузке наличие со списком сличать.

Сказано ему — если что-то пропадет, в тройном размере из его жалования стоимость будет высчитана.

Бедняга сейчас по платформе мечется, контролирует погрузку. Материальная ответственность — стимул надежный, не раз уже мною на практике проверенный.

Во Франции нам обещают передать санитарные автомобили. Я, когда об этом узнал, поинтересовался насчёт водителей. Ответили, что будет с ними и соответствующая команда.

Наши? Французы? Пока не известно…

В весну мы едем, а там толку от этих автомобилей на военных дорогах… Не, пока — я больше на лошадок надеюсь. Нет, автомобили — это хорошо, но на целеньком шоссе.

Ладно, там видно будет. Не будем мчаться-бежать впереди паровоза.

В районе обеда добрались до Сасово. Тут на продовольственном пункте нас накормили. Офицеров и нас, военных чиновников — отдельно, нижних чинов — отдельно. Понятное дело — без шампанского, но сытно.

Пока мне на жизнь грех жаловаться. Я размещен в купе вместе с бригадным интендантом капитаном Рязанцевым. Он всё больше сидит зарывшись в какие-то свои бумаги, листает, отметочки карандашиком делает. Человек работой занят, а я — отдыхаю с книгой.

Приобрел я в Москве только что вышедшее пособие по военно-полевой хирургии, а внимательно изучить его было некогда. Сейчас страничку за страничкой и читаю. По примеру капитана галочки ставлю, а кое-где и красным подчеркиваю.

Так первый день в дороге у меня и прошел. Даже в окно вагона я редко поглядывал — дорога знакомая, который раз я по ней уже двигаюсь.

Завтракаем и ужинаем мы на ходу, а вот обед — получаем на продовольственных пунктах. На второй день пути он нас ждал на станции Инза. Это уже Пензенская губерния.

Здесь, в отличие от Москвы чувствуется настоящая зима. Не минус сорок градусов, но как дедушка мой говорил: «Мороз не велик, а стоять не велит». Солдаты в теплушках печи топят — над крышами из труб дым валит. Едковатый какой-то. В селе Федора в Вятской губернии дымком вкусно попахивало, а тут — гадость какая-то.

Тлеет и горит сажа? Хрен его знает… Пусть кому надо разбираются…

Едем дальше. Как капитан говорит, а ему как интенданту, это, скорее всего, знать положено, следующая небольшая остановка у нас планируется на станции Тазарная.

— Обратите внимание, Иван Иванович, всё чаще и чаще за окном мечети мелькают, — отвлёк меня от чтения Рязанцев.

Да? Ну и что. Мелькают и мелькают. Мне как-то без разницы.

— Да, да, — вежливо отвечаю попутчику.

Небольшой остановка в Тазарной не получилась.

Через минут пять как встали, вагоны бамперами бухнули, не больше, в купе буквально вбежал мой младший врач, ответственный за имущество.

— Иван Иванович, колесо…

Ну, вот… Ещё один читать мне мешает…

— Что, колесо?

— У вагона с нашей кладью в колесе неисправность обнаружили.

Какая там может быть неисправность? Оно же стальное…

— Перегружать будут…

Начинается… Ни одна у меня поездка без приключений не обходится… Накаркал князь.

— Вагон отцепляют, имущество наше перегрузить требуется.

Видно было, расстроен мой подчиненный. Это — хорошо. За порученное дело душой молодой доктор болеет.

— Оставляют здесь вагон? — спросил я уже застегивая шинель.

— Нет, перегрузят всё, а тогда и дальше двинемся.

У меня отлегло от души.

Я обратно пуговицы расстегивать начал. Ему поручено — пусть и контролирует разгрузку-погрузку.

— Идите, Михаил, и проследите, чтобы ничего на платформе из нашего не осталось. Пару старших фельдшеров ещё возьмите себе в помощники.

Капитан Рязанцев, в отличие от меня, в вагоне не усидел. Ушёл узнать, что там с колесом. Делать ему нечего.

Пусть проблемы, кому положено решают. Второй день в пути, а уже у вагона колесо с неисправностью. Хорошо, совсем дорогой не отпало.

Тут мне отрывок из школьной программы, из «Мёртвых душ» классика Гоголя вспомнился. Ну, как там про колесо рассуждали…

«Вишь ты», сказал один другому, «вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось в Москву, или не доедет?» — «Доедет», отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» — «В Казань не доедет», отвечал другой. — Этим разговор и кончился…

Наше колесо в Казань не доехало.

Глава 10 Вагон для тренировок личного состава

Я читаю, а мои санитары-носильщики «мотают». Это по их собственному выражению. Друг-друга бинтами.

Нечего им без дела сидеть. Пусть тренируются.

Я ещё до отъезда из Москвы поделил их на группы, в каждой старшим поставил фельдшера. Под его руководством они и занимаются.

Бурчат, конечно, что от меня никакого покоя нет. Причем, их повторительное обучение я максимально приблизил к боевым условиям. На занятиях по десмургии они как бинтовали? Кого-то на табурет сажали, он руку или ногу оттопыривал, на весу держал, даже помогал немного бинтующему.

На поле боя табурета не будет. Там, что раненый, что сам санитар в грязи или снегу в горизонтальном положении находятся — пули-то в непосредственной близости от них так и летят… Нет у них желания ростовую мишень из себя представлять.

Поэтому перевязывают они друг друга… лёжа. Причем, тот, на кого бинт накладывается, ничем бинтующему не помогает. Словно он без проблеска сознания находится.

Тут не до шуточек и прибауточек.

Утром третьего дня наш эшелон миновал Сызрань. Далее немного постояли в Тарашках. Самым ярким впечатлением для всех стал мост через Волгу имени Александра III. Это сооружение имеет в длину шестьсот пятьдесят саженей и одиннадцать пролетов. Многие солдаты ранее такого и не видывали.

Если всё ничего, то уже сегодня вечером будем в Самаре. Там мой персонал ещё один сюрприз ждёт. К нашему составу вагон-тренажер будет подцеплен. Я к руководству бригады обратился, а мне навстречу и пошли.

Ну, вагон-тренажер — это громко сказано. Это — обыкновенный нормальный товарный вагон. Теплушка. Только внутри из дерева макет санитарного автомобиля сделан и телега имеется. Будут мои санитары-носильщики и солдаты в порядке очередности носилки с изображающим раненого ставить-снимать с этих деревянных макетов.

Что, это дело простое и учиться ему не надо? Это только со стороны кажется. Не раз мне приходилось видеть, как при данных процедурах раненого с носилок роняют. Не смогли его германцы убить, так наши санитары добивают…

Или ещё один случай на моем перевязочном пункте был. Два солдатика-санитара ловко так носилки с раненым с телеги сняли, на землю поставили, а затем синхронно повернулись спиной друг к другу, за ручки носилок ухватились и попытались каждый в свою сторону раненого тащить.

Смешно? Мне тогда не до смеха было…

Ладно, опытные санитары с таким справляются, а когда солдат из рот на помощь присылают, они такие коленца откалывают…