Глава 7

Что скрывают топкие воды?

Отряд вынырнул из глубокого оврага, обогнул огромное, в несколько обхватов хвойное дерево и зашагал по хрустящему под ногами лишайнику. Звук, на удивление приятный и умиротворяющий, задавал бодрый темп. Постепенно кроны деревьев становились всё выше, а сами они всё неохотнее давали дорогу незваным гостям, обступая их со всех сторон, нависая над головами и угрожающе протягивая к ним свои цепкие ветви.

«Вот теперь мы по-настоящему заблудились», — вдруг подумала Кристина и нервно заозиралась по сторонам, подобно кошке, которая отчаянно пытается запомнить дорогу после того, как её впервые вытащили из дома.

По левую руку от Кристины прихрамывал молчаливый и серьёзный Эйдон. Рука с побелевшими от напряжения костяшками пальцев приросла к рукояти оружия; напряжённый взгляд скользил по окрестностям, пытливо всматриваясь в пляшущие по обе стороны тропинки причудливые тени. Немного поодаль, почти бесшумно, будто бы вовсе не касаясь земли, двигался Мартон. В отличие от Кристины и даже Эйдона, он выглядел как человек, который наконец-то оказался в родной стихии: плечи заметно расправились, как если бы с них свалилась тяжелая ноша, а по лицу юноши блуждала рассеянная полуулыбка, совершенно неуместная в их ситуации. Хель быстро перемещалась между стволами деревьев, то и дело замирая в полутора десятке метров впереди, оборачиваясь вполоборота и наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, словно удивляясь, что доверчивые путники позволяют увлекать себя всё дальше и дальше. В переменчивом свете её тёмно-зелёное платье почти сливалось с листвой, отчего создавалось впечатление, что эта хрупкая девушка была ненастоящей, будто бы нарисованной акварелью на холсте.

По подсчётам Кристины прошло не менее часа. Таинственные «все», о которых так настойчиво предупреждала Хель, не спешили показываться на глаза, но и без того было вокруг немало такого, от чего по коже пробирал мороз. С каждым пройденным шагом лес словно становился теснее, наполняясь тихим, сводящим с ума шёпотом; а воздух, пропитанный тревогой и опасностью, делался всё гуще.

Однако не только это заставляло Кристину беспокойно вздрагивать и нервно передёргивать плечами. Хель вела их в низину, и всё чаще под ногами что-то подозрительно чавкало и хлюпало; в стене вековых деревьев появлялись бреши, в которых виднелись затянутые ряской озерца, а приятные ароматы хвои и прелых листьев сменялись запахами сырости, гнили и стоячей воды. Не заставили себя долго ждать и целые облака назойливых мелких насекомых. Они нахально лезли в глаза, в нос и в уши, беззастенчиво забирались под одежду и безжалостно впивались в кожу; особенно доставалось голым лодыжкам, которые от такого варварского обращения вскоре и вовсе потеряли чувствительность. Кристина спустила закатанные рукава, но особой пользы это ей не принесло; оставалось только с завистью поглядывать на гвардейцев: их стёганые рубахи и плотные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги, давали хоть какую-то защиту от оголодавшего гнуса.

Вскоре отряд остановился у самой границы зловонного болота, сплошь укрытого высокой травой и редкими деревцами. Эйдон, кажется впервые за всё время пути, нарушил молчание и бросил пару слов; Мартон зачем-то опустился на колено и приложил ладонь к земле. Выждав немного, Кристина пожала плечами — странное действие вполне могло оказаться каким-нибудь религиозным ритуалом. Девушка не стала гадать и тем более задавать какие-либо вопросы, вместо этого она прошлась кругом, хлюпая промокшими ботинками. Лицо её само собой приняло кислое выражение.

Кристина боялась болот. Боялась, что предательская почва может в любую минут уйти из-под ног; боялась провалиться под воду и быть заживо затянутой в холодную липкую жижу; боялась отравиться болотным газом, страшилась змей и пиявок, — всё, так или иначе связанное с топями, вызывало у неё почти первобытный ужас. И побороть его оказалось неожиданно сложно.

У самой кромки воды замерла молчаливая и как всегда равнодушная Хель. Глядя на неё Кристина наконец нашла в себе силы взять себя в руки — не только в переносном смысле, но и буквально, обхватив плечи руками — и направилась к призраку. Они почти поравнялись, как вдруг девушка резко остановилась и закрыла рот руками, чтобы не вскрикнуть. Ей показалось, что она что-то заметила — да, точно! Взгляд торопливо заметался по трясине, где один за другим над водой зажигались белёсые, голубоватые, грязно-зелёные и янтарные огоньки. Один, два, десяток, другой, ещё и ещё, пока, наконец, из-за каждой кочки, из-каждого деревца не выглядывало по паре жадных, мерцающих мертвенным светом глаз. Они — кем бы ни были эти «они» — пока не могли её увидеть, но они ждали. Ждали и почти дождались.

«Болото, — вдруг вспомнила Кристина, чувствуя, как душа уходит в пятки. — Болото не её». Тогда, в лесу, это заявление показалось ей глупым, нелепым, лишённым какого-либо смысла; теперь она предстало в совершенно ином свете. Значит ли это, что трясина принадлежит этим существам? Но если это так, тогда зачем Хель привела их сюда?

От одной мысли о возможном предательстве у Кристины пересохло в горе, а руки сами собой до боли сжались в кулаки. С какой стати она вообще с такой лёгкостью доверилась призраку, которого увидела в первый раз в жизни? Раньше она бы не задумываясь ответила, что эти существа просто не способны на обман — сама концепция лжи чужда их до предела простому, прямолинейному, почти механистическому разуму. Вот только, с чего она решила, что призраки другого мира устроены так же?

Кристина потёрла шею, будто это могло помочь ей избавиться от липкого кома в горле, и украдкой покосилась на Хель. До сих пор от неё не чувствовалось никакой угрозы — уж что-что, а это Кристина сумела бы распознать, не зря же она столько времени провела в компании призраков старого дома. Тем не менее не стоило забывать, что само по себе отсутствие угрозы ещё не означало безопасности, как бы странно и противоречиво это не звучало. При желании Хель могла быть крайне опасной для окружающих — в этом на собственной шкуре убедились гвардейцы, не говоря уже о буквально разодранной в клочья «пиявке».

Но с чего Хель вообще опекать и защищать её? Просто, потому что призрак обнаружил её раньше, чем гвардейцев? Это могло бы сработать в старом доме: кроме Кристины людей в нём не было, и призраки привязывались к ней настолько, что зачастую не отходили ни на шаг. В те времена это казалось забавно причудой, но что если Хель видит в ней то же, что и призраки из особняка? И что она в таком случае видит?

Подумать об этом Кристина не успела: послышались приглушённые голоса, плеск воды и сухой треск — погружённая в размышления, она даже не заметила, как гвардейцы сошли с тропы. Теперь они возвращались с тонким стволом поваленного бурей дерева, который прямо на ходу очищали от веток и сучьев, превращая в длинную и вполне надёжную жердь.

«Тихо!» — едва не шикнула на них Кристина, но тут же спохватилась и закусила щёки. Гвардейцы, само собой, не видели на болотах ничего необычного, а Хель вряд ли дала себе труд объяснить, что ждёт их впереди.

— Нам точно нужно туда идти? — девушка мотнула головой в сторону бескрайней топи и зловещих огней над водой.

Хель равнодушно проследила за её взглядом:

— Да. Так ты выйдешь из леса уже к вечеру.

Кристина подняла голову к небу, и снова задумалась. Теперь ей казалось, что она неправильно рассчитала время — во всяком случае, солнце над головой уже было по-вечернему тёплым и начинало окрашиваться в оранжевый свет. На всякий случай отметив про себя эту странность, девушка пожала плечами: мало ли, как Хель видит мир и воспринимает время.

— А можно его как-нибудь обойти? — спросила Кристина без особой надежды, заранее догадываясь, каким будет ответ.

— Дорога вдоль топей на север и на юг займёт несколько дней. На это больше нет времени. Нужно идти вперёд.