Вскоре, она заявила, чтобы я забирала брата и уходила или она отправит его в детский дом. Через взятки она умудрилась выписать нас из квартиры, и я ничего не смогла доказать. Я потратила кучу денег на суды и адвокатов, но правды не добилась и плюнула. Главное, чтобы братик был со мной, а денег я заработаю. Я оформила опекунство над Егором и худо-бедно мы жили, Егор ни в чем не нуждался, квартирка была чистая и уютная и вопросов со стороны опеки не возникало.

Вечером я забрала Егора из садика, накормила и дала карандаши и бумагу. В дверь позвонили.

– Привет – замерзшая Светка ввалилась в прихожую. – ну и погодка.

– Да уж, я взяла у нее сырое пальто и повесила на вешалку.

– Привет, Егорян, – крикнула Светка Егору. Мальчик взвизгнул и повис у нее на шее.

– Тетя Фета! Мотри! – он с гордостью показывал свои рисунки и лепетал что-то на своем, а Светка бурно выражала восторг. Эти двое всегда понимали друг друга без слов.

Наигравшись Егор начал капризничать, я его искупала, уложила в кроватку и достала с полки книжку. Сегодня мы читали Чуковского, «Краденное солнце» одна из любимых Егором историй. Он забавно грозил кулаком воображаемому крокодилу и, когда солнце было спасено, спокойно уснул.

– Пошли на кухню, – шепотом скомандовала Светка. – Я кой чего принесла!

– Доставай бокалы! – Она достала из объемной яркой сумки бутылку вина и шоколадку.

– Ах, да. Откуда у тебя… давай кружки.

– Свет, да я ж не пью…

Но подруга была непреклонна.

– Так и я ж не пью! Это лекарство, для разгона мозгов, – заявила она.

Я достала чайные чашки, и Светка налила рубиновую пахучую жидкость.

– Хванчкара – напиток богов! – провозгласила она. Я отпила немного, вкусно.

– Что делать думаешь? – спросила Светка.

– Уеду. Не даст мне здесь Санта жизни. Может через годик забудется все, вернусь.

– Куда думаешь?

– В Москву поеду, там попробую устроится. Единственное, Егора не с кем оставить, пока квартиру найду и все такое.

– Как это не с кем? А я? – Светка обиженно надулась. – не доверяешь? У нас ему хорошо будет, и мама моя знаешь как обрадуется! Она давно о внуках мечтает!

– Да нет, Свет, что ты. Я только тебе и доверяю. Только…

– Что?!

– Ты и так нам хорошо помогла, мне неудобно тебя напрягать.

– Вот еще! Неудобно ей, неудобно на потолке спать, знаешь? Ты же мне как сестра! Я ж за тебя…– Светка прослезилась. Тааак, кажется этой уже не наливать. Я тоже заревела и кинулась ей на шею. Так мы просидели до полуночи, строили планы, смеялись и плакали.

Когда Светка ушла, я поставила остатки вина в холодильник и пошла спать.

Утром Егор как всегда разбудил меня взобравшись на кровать и пытаясь пальцами открыть мне глаза. Я притворялась что сплю и жмурилась, а потом резко открывала глаза и щекотала малыша. Егор визжал от восторга, а я наслаждалась его смехом и этими домашними, семейными играми.

Наигравшись мы пошли завтракать, я приготовила сырники и поставила перед Егором тарелку с ароматными кругляшками, политыми сметанкой и чашку с какао.

В окошко во всю светило солнышко, отражаясь от начищенных белоснежных поверхностей, рассыпалось солнечными зайчиками. Пахло сырниками, ребенком и домом. Я загрустила, я так любила эту квартирку и свою жизнь здесь.

Внезапно малыш кинул один сырник, весь в сметане под стол.

– Егор! Зачем?

– Это до-мо-до-му. – невозмутимо ответил Егор.

– Кому? Домовому? Это тебя кто научил?

– Тетя Фета!

– Ох уж эта тетя Фета – пробурчала я и пошла за тряпкой.

Наше веселье прервал звонок. Что-то слишком часто в последнее время у меня гости.

Я открыла дверь и увидела начальницу службы опеки Аллу Сергеевну с какими-то людьми и полицией.

– Что-то случилось? – недоуменно спросила я. С Аллой Сергеевной у нас всегда были хорошие отношения. Она одобряла идею моей опеки над братом и очень поддерживала нас с Егором после смерти родителей, она помогла снять нам недорогое жилье и меня на работу устроила, так что я была немало удивлена ее визиту в компании полицейских.

– На тебя Алиса, поступил сигнал. Мол, не следишь за ребенком, грязно у тебя.

– Почему? От кого? – я не понимала, что происходит. Инспекторы молча прошли на кухню.

– Вот, – указала Алла Сергеевна на сырник на полу. – Грязь на полу.

Сотрудница записала что-то в тетрадь.

– Да это сейчас только Егор уронил, я как раз шла убирать, и вы пришли – я засмеялась, не понимая ситуации – говорит, домового угощает.

Алла Сергеевна открыла холодильник.

– Спиртное в холодильнике – она с укоризной посмотрела на меня. – Выпиваешь? Нехорошо.

– Алла Сергеевна, да всего разок, вчера с подругой посидели. Мы даже не допили. Вы же знаете я не пью совсем.

– Еще и гостей пьющих приглашаешь! Из-за этого тебя с работы уволили? Из-за пьянки?

– Да это Светка! Подружка моя. Вы же ее знаете! – она конечно знала Светку. В нашем районе все всех знали.

– Не знаю ничего, Алиса, но Егора мы забираем.

– Как?! – я не могу поверить. – Алла Сергеевна! Я устроюсь на работу, обещаю. Сегодня же. Не забирайте Егора. Дайте мне неделю, Алла Сергеевна! Ну побойтесь Бога, я хорошо за ним ухаживаю! У него все есть! Его нельзя забирать, он пропадет без меня!

– Алиса, вот когда устроишься на работу, да пить прекратишь, тогда и отдадим! Не переживай, ему будет хорошо у нас.

Я не могу отпустить Егора и вцепляюсь в него мертвой хваткой

– Не отдам!

Алла Сергеевна подошла ко мне в плотную.

– Видишь, полиция? – шепнула она тихонько, – только и ждут что ты сопротивляться начнешь. Сигнал сверху поступил. Заберут силой, а на тебя дело заведут. Будь умнее, решай проблему. Я присмотрю за мальчиком.

Я понимаю, что все бесполезно, и глотая слезы, собираю Егора. Я очень стараюсь не плакать и воодушевленно рассказываю ему, как ему будет весело там, где много деток и новые игрушки.

– А ты? – спросил Егор

– Я дома останусь, денежки поищу, чтобы вкусняшки тебе купить.

Егор заплакал:

– Не надо вкусняшки, с тобой хотю! Не одавай меня! Алиса!

Я чуть не плачу вместе с ним, но из-за всех сил сдерживаюсь, не стоило еще больше расстраивать мальчика. Так в слезах его и увезли.

Когда закрылась дверь, я сползаю на пол, вцепляюсь в волосы и реву, сердце рвется на части, Егорка мне больше чем братишка, я уже давно считаю его своим сыночком, ведь ращу его с пеленок, живу им, дышу им. Перед глазами стоят его умоляющие глазенки, полные слез. Как могла я отпустить его?

Надо было драться, кусаться, царапаться! Он же такой маленький и беззащитный, он не сможет без меня. На меня опускается чернота, темная, страшная. Все тело трясет как в лихорадке, от рыданий я начинаю икать и задыхаться. В груди растет и расширяется колючий шар, заполняя меня всю, рвется наружу, вот-вот ребра сломает.

«Сердечный приступ» – мелькает мысль – «Ну и пусть, все равно мне без Егора жизнь не нужна»

Мне кажется, что ампутировали половину меня, ту где находится сердце, может ли жить человек распиленным пополам? Егор! Мой малыш! Мой сладенький пирожочек в приюте, эта мысль сводит с ума, выворачивает мышцы и кости так, что я в бессилии корчусь по полу и рву на себе волосы.

«Зачем вы бросили нас? Почему не забрали с собой? Мама! Папа! Как вы могли?! Вы так нужны нам!» – кричу я в пустоту. Я зла на родителей! Зачем они так рано погибли? Почему не позаботились о нас?!

Это слегка приводит в чувство. Что я такое несу? Как можно обвинять родителей за то, что они умерли? Я сошла с ума?!

Потихоньку я начинаю обратный отсчет:

«Десять, девять, восемь, семь, пять…» – сбиваюсь, начинаю заново – «десять, девять, восемь, семь…»

Рыдания становятся реже, боль притупляется, но не уходит, сворачивается в клубок, готова в любое время поднять зубастую пасть и вцепиться в мою плоть, но я загоняю ее поглубже, указываю ей свое место. Еще не все потеряно! Я буду бороться! До конца, до последней капли крови я буду биться за своего мальчика.