– Зачем? – спросила Рая.

– Давить виноград.

– Ты знаешь, что виноград может взорваться. Ба-бах, – сказала Рая и сделала руками жест, показывающий, как именно происходит взрыв. Мальчик с удивлением раскрыл рот:

– Хочу ба-бах, – заявил он и потянулся за вазой.

Не желая с ним спорить и боясь, что из-за его забав мякоть попадёт ей на платье, Рая встала и обратилась к Дональду:

– Когда вы нас пригласили на шабат, то сказали, что готовы помочь.

– Конечно, – подтвердил он.

– Меня вызывают на интервью в государственную службу помощи малоимущим. Может, вы там кого-нибудь знаете?

– Государственная служба помощи малоимущим, – повторил он несколько раз, – нет, к сожалению, не знаю, а кто вы по специальности?

– Бухгалтер.

– Ну, так вы в два счёта найдёте работу, если не у них, то в любом другом месте. Бухгалтеры нужны везде. А вы? – обратился он к Борису.

– Я заканчивал университет как специалист по двигателям внутреннего сгорания.

– Это такие же, как в автомобилях?

– Да.

– Значит, у вас самые востребованные специальности, и никаких проблем в устройстве на работу не будет. Я бы с удовольствием вам помог, но я никого не знаю ни в области бухгалтерии, ни в двигателях внутреннего сгорания. Ко мне люди приходят для того, чтобы лечить зубы, и когда я с ними встречаюсь, они сидят с открытым ртом и не могут говорить, а нужные знакомства лучше всего завязывать в гольф-клубе.

– Я не умею играть в гольф, – пожал плечами Борис.

– Чтобы приспособиться к новой жизни, надо научиться. На первое время могу вам одолжить клюшки и дать гостевой пропуск в клуб.

– А потом?

– Потом вам придётся купить членство.

Борис хмыкнул.

– Да, понимаю, сейчас это кажется вам не по карману, но в жизни всё очень быстро меняется, – он перевёл взгляд на Лену и спросил, – ну, а ты чем собираешься заниматься?

– Не знаю, – ответила она, – школа начинается с осени.

– Летом родители могут устроить тебя в лагерь, – он повернулся к Коганам, – ей, как дочери эмигрантов, должны дать бесплатную путёвку. Я скажу, к кому надо обратиться.

«А сам ты к ним обратиться не можешь»? – хотел спросить его Борис, но Рая, почувствовав настроение мужа, быстро сказала:

– Напишите, пожалуйста, их имена, чтобы мы не забыли.

– Сейчас, – сказал Дональд и, сделав это, добавил, – реально я могу оказать вам помощь только в той области, которая является моей специальностью, – зубы. Если они у вас заболят, обращайтесь ко мне в любой момент. Я не только устраню боль, но и сделаю вашу улыбку привлекательной. В Америке очень важно производить впечатление счастливого человека. Если вы будете выглядеть успешными, то к вам действительно придёт успех.

«И мы сможем давить виноград, как ваш сын?» – хотел спросить Борис, но Рая опять его остановила.

На следующий день Коган рассказал Осе о знакомстве со спонсорами и пожалел, что в конце визита не послал их к чёртовой матери.

– Чем же они тебе так не понравились? – спросил Ося.

– Они не понимают, как нам тяжело, и вместо реальной помощи стали петь песни о том, что не хлебом единым жив человек, что нам надо выйти из дома и что, оставаясь в четырёх стенах, мы впадём в депрессию.

– Они правы, – сказал Ося, – вам действительно надо выйти из дома. Совет по поводу Лены тоже дельный, да и зубы вам с Раей когда-нибудь придётся лечить, так что спонсор вам ещё пригодится, но теперь главное для Раи – подготовиться к интервью.

– А ты ей поможешь?

– Обязательно.

* * *

На работе Рая впервые близко столкнулась с людьми другого круга и с болезненным интересом наблюдала за ними. Слоноподобные мамаши с кучей детей от разных отцов очень комфортабельно чувствовали себя в приёмной, дожидаясь своей очереди. Они приходили сюда, чтобы переложить усилия по воспитанию своих детей на государство, и были твёрдо уверены, что после дежурных нравоучений им выдадут ваучеры на жильё и талоны на еду. Пожалуй, только из ложечки их кормить не будут, в обязанности работников социальной службы это ещё не входило. Глядя на них, Рая думала, что они гораздо меньше приспособлены к жизни, чем их далёкие предки, которые сами должны были добывать себе еду и поддерживать огонь в пещере.

Среди сотрудников наибольшую симпатию у Раи вызывал негр-инвалид Робин. Чувство это было взаимным, а вскоре она узнала, что и попала сюда благодаря его настойчивости.

У неё был очень серьёзный конкурент – выпускник негритянского колледжа, и, чтобы избежать подозрений в расизме, за него высказались все белые сотрудники. Против был только Робин. Председатель комиссии пытался переубедить его, но Робин не проявлял симпатии к своему чёрному брату. Он считал, что Рая более достойный кандидат: она, приехав в Штаты, сразу стала искать работу, а её конкурент учился в колледже восемь лет вместо четырёх и получил диплом только потому, что ему разрешали сдавать экзамены по нескольку раз. Конечно, он воспитывался в многодетной семье матерью-одиночкой, но это никак не оправдывало отсутствие прилежания. В конце концов, Робин убедил своих сотрудников.

В тот день Робин был в минорном настроении, и посетители раздражали его гораздо больше, чем обычно. Теоретически его клиентами должны были быть люди, оказавшиеся в тяжёлой ситуации: матери-одиночки, инвалиды и демобилизованные военные, которые не смогли найти себя в гражданской жизни. В действительности же большинство просителей были тунеядцами, бездельниками и симулянтами, которые хотя и не совершали налёты на банки и не грабили прохожих, фактически обворовывали государство. Среди них были белые и чёрные, мусульмане и христиане, верующие и атеисты. Особенно взбесил Робина сомалиец, который жаловался на то, что бабы в Америке совсем оборзели. Его четыре жены, которые числились троюродными сёстрами, уже давно отбились от рук и не давали ему своё пособие, заявляя, что им не хватает на детей, а потом вслед за этими молодыми стервами взбунтовалась и старшая жена, которая в документах проходила как сестра. У неё восемь детей, и раньше он распоряжался всеми её деньгами, а недавно она посчитала, что велфера ей вполне хватит на жизнь, не стала пускать его в свою квартиру и предупредила, что если он будет ей угрожать, подаст на него в суд. Сделать с ней ничего нельзя, потому что в Штатах мать-одиночка имеет все шансы это дело выиграть. В Сомали он задушил бы её на месте, а тут приходится терпеть. Одна отрада – он всё равно что-нибудь вытянет из государства.

Выпроводив этого посетителя, Робин позвонил Рае, а когда она зашла, рассказал ей о нём, добавив, что американская система поощряет паразитов, что в Штатах есть семьи, которые поколениями живут на дотациях, а от инфузории отличаются только тем, что у них анальное отверстие и отверстие для приёма пищи находятся по разные стороны прямой кишки.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила Рая.

– А что ты сделаешь, если даже наше начальство не хочет с ними связываться. На прошлой неделе, например, ко мне пришла девица с семью детьми и потребовала пособие, а накануне тех же детей привела её подруга. Я велел этой одноклеточной подождать и доложил обо всём менеджеру, а он только махнул рукой и сказал:

– Дай, что просит. Связываться с ней себе дороже.

– И что ты сделал?

– Выгнал её к чёртовой матери.

– Так она придёт завтра к другому социальному работнику и всё получит.

– Наверно… эти паразиты вытягивают из государства помощь, прямо пропорционально своей наглости.

– А ты бы вызвал полицию, тогда её бы выставил отсюда представитель закона. У вас же для этого случая есть специальная кнопочка на внутренней стороне столешницы.

– Этой кнопочкой можно пользоваться, только если тебе угрожает реальная опасность.

– Так она всем нам угрожает. Эти бездельники могут обанкротить государство.

– А в Союзе было такое учреждение, как наше? – спросил Робин.

– Конечно, но там неимущие, прежде чем получить деньги, должны были предъявить все справки с подписями и печатями. Называлось это заведение СОБЕС, – она произнесла это слово по-русски и улыбнулась.