— Что же — он отнимает твою прерогативу? — недоверчиво спросил Семен. — Я, кстати, видел во сне ангела смерти. Думал, это ты.

— Я же говорю — жаль, что я его никак не застукаю, — с досадой произнес Сатан. — Самозванец. Но, как видишь, весьма опасный... — Князь Гееномский нахмурился. — Погоди-ка, погоди, — сказал он недоверчиво. — Тебе, значит, снился Сартия? И смерть твоих спутников?

— Нуда, и Далии тоже, но я...

Князь поднял руку, не дав ему договорить.

— Если Сартия снился тебе в моем образе, ты не должен был остаться в живых, — убежденно сказал он. — Такого не могло быть. Просто не могло быть. Человек, в чей сон этот демон проник, обречен. Странно, что ты жив. — Сатан недоверчиво покачал головой. — Очень странно.

— Но... кто-то запретил ему убивать меня... — растерянно пояснил Семен.

— Умерщвлять, — поправил Сатан. — Сартия не убивает, а умерщвляет... Говоришь, кто-то запретил? И кто же?

— Рабби Зельцер, — ответил Семен. Это прозвучало глупо, и он поправил себя: — То есть некто, принявший личину моего учителя. А во сне Далии этим человеком был Эгуд.

Сатан глянул в сторону старейшины, напряженно прислушивавшегося к разговору (они говорили вполголоса), кисло усмехнулся:

— И Сартия послушался? Невероятно! Даже Тале, его господин, князь Страны Смерти, не в состоянии что-то приказать Сартии. Страна Смерти — владения Тале, но это место, — Сатан обвел рукой внутренности пещеры, — это место называется Врата Смерти. Оно безраздельно принадлежит Сартии, Осквернителю Снов.

— Я думал, что это был ты, — признался Семен.

— Я? — Сатан покачал головой, задумался. — Да нет, — произнес он задумчиво. — Это был не я.

— Не ты? Но кто же тогда?

Сатан промолчал. Хотя Семен был уверен в том, что князь Гееномский знает ответ.

Дворец местного правителя представлял собою бесчисленное множество разноразмерных помещений, связанных ходами и вырубленных в основании центральной горной гряды острова.

В центре мрачного помещения, больше похожего на давешнюю пещеру, чем на тронный зал, был установлен черный трон с высокой прямой спинкой. Ножки трона заканчивались человеческими черепами. Точно такие же черепа служили светильниками, подвешенными на массивных цепях к неровному сводчатому потолку.

На троне восседала золотая статуя, изображавшая, по-видимому, Золотого Тельца. Ее делал весьма искусный мастер — так, во всяком случае, решил Семен: даже с такого расстояния можно было заметить тщательно исполненные анатомические детали тела золотого монстра. «Интересно, сколько же он весит? — подумал Семен. — Такая прорва золота, прямо Форт-Нокс на копытах...» Он перевел взгляд на странных существ, сгрудившихся вокруг золотого идола. На всякий случай чуть попятился. Сатан ободряюще положил руку на его плечо, сам же сделал несколько шагов вперед и приветственно поднял руку.

— Прекрасная нынче погода, — сказал он. — На твоем пастбище вырос неплохой урожай, Тале.

Статуя открыла рот и фыркнула. Тут до Семена дошло, что на троне восседает не статуя, а сам демон Тале, Золотой Телец, собственной персоной. Он во все глаза уставился на хозяина Страны Смерти. Внешность князя Тале, безусловно, заслуживала внимания.

Телец сидел на троне, небрежно развалившись и забросив ногу на ногу. Он был обнажен по пояс, на могучем торсе при каждом движении вздувались и перекатывались под золотой кожей тугие мускулы. На широко развернутых плечах, которым мог бы позавидовать сам Шварценеггер, подобно античной колонне возвышалась бычья шея, увенчанная бычьей же головой. В нос продето было кольцо, испускавшее в разные стороны ослепительные изумрудные лучи. Прямые и острые рога имели длину не меньше полуметра.

— Ба-ба-ба! — промурлыкал-промычал Тале. — Князь Гееномский со свитой. Замечательно. Рад видеть, рад приветствовать... Урожай? На пастбище?.. Ах да, в пещере... Ну нет, это не мое пастбище, оно принадлежит Сартии. — Он небрежно махнул рукой в сторону одного из демонов, стоявшего справа от трона. Сартия чуть шевельнулся. Его облик трудно было описать. Расплывчатый силуэт, похожий на облако глубокой тьмы, подрагивающий в красноватом тусклом свете, струившемся из глазниц черепов-светильников.

От Сартии тянуло холодом, как от крыльев ангела смерти. Словно тяжелые ледяные волны расходились вокруг него. Семен не мог оторвать взгляда от демона-убийцы, зачарованный глубиной тьмы, из которой Сартия был соткан. На время он даже перестал вслушиваться в разговор между Сатаном и Тале. Лишь когда Далия, стоявшая на полшага позади, осторожно прикоснулась к нему, он стряхнул с себя наваждение, перевел взгляд на следующего придворного и тут же содрогнулся от отвращения.

— Хасер, — шепнул Сатан. — Предводитель здешней дружины. Рядом — Агиросион, убийца первенцев.

Хасер вполне соответствовал своему имени. Он выглядел как полчеловека, то ли разрубленного, то ли распиленного вдоль, от макушки. У него было полголовы, полтуловища, одна рука и одна нога. Когда Хасер чуть повернулся, Семен увидел, что внутренние органы тоже представляют собой как бы разрезанные половинки — в распиленной голове находилось одно полушарие мозга, в раскрытой грудной клетке — полсердца. Словом, это чудовище более всего походило на пособие по анатомии. «Хоть бы укутался в какую-нибудь тряпку, — раздраженно подумал Семен. — Красавец...»

Хасер, словно услыхав его мысли, развернулся к нему своим полуфасадом и уставился единственным налитым кровью глазом прямо в глаза гостю. Семен не выдержал и перевел взгляд на Агиросиона. Убийца первенцев, как его назвал князь Гееномский, походил на маленького уродливого ребенка. Нижняя челюсть выдавалась вперед, верхняя губа почти не прикрывала зубов. Неподвижные мертвые глаза были подернуты мутной пленкой. Агиросион чуть приплясывал на искривленных когтистых лапах, то и дело потирая маленькие, покрытые шерстью ладошки.

— Да, — продолжал меж тем Тале. — Я очень рад тебя видеть, князь Гееномский. Но не буду скрывать — неожиданностью твое появление не было.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — спокойно ответил Сатан. — Тем лучше. Мы хотим кое-что найти в твоих владениях.

— Стоп-стоп-стоп. — Телец поднял обе руки-лапы. — Прежде, уважаемый гость, я должен решить небольшой спор. Перед твоим появлением меня навестил посланец нашего доброго соседа Ашмодея. Князь Страны Безмолвия утверждает, что ты позаимствовал у него некую вещицу. Без его ведома. Он просил, чтобы я получил у тебя эту вещицу и вернул хозяину.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — равнодушно ответил Сатан. — Голову Ашмодея временами посещают странные фантазии. Учитывая, что давеча он хорошо выпил на брит-миле своего младшего сына — кстати, я тоже там был, — могу себе представить состояние его воображения.

— Да-да. — Тале покивал увенчанной грозными рогами головой. Морда его выглядела вполне добродушной и наивной. — Да-да. Но, видишь ли, посланец утверждает, что это отнюдь не фантазия. Впрочем, поговори-ка с ним сам. Я в данном случае всего лишь гостеприимный хозяин. — Золотой Телец громко хлопнул в ладоши. В то же мгновение Семену показалось, будто под потолком вспыхнул ослепительный огненный шар. Семен на мгновение зажмурился, а когда вновь открыл глаза, то увидел возвышавшуюся в центре зала знакомую фигуру Альфафаниэша. Огненноголовый Меч Ашмодея неподвижно стоял шагах в десяти от Самаэля, вытянувшись во весь свой двухметровый рост.

«Только этого типа тут и не хватало», — мрачно подумал Семен.

Гудящее пламя на плечах посланца Ашмодея дернулось. Альфафаниэш угрожающе прогудел:

— Мой господин князь Страны Безмолвия обвиняет тебя, князь Гееномский, в похищении предмета, тебе не принадлежащего. Он требует от тебя возврата и извинений. В противном случае мне велено воспользоваться силой.

— Болван... — процедил Сатан. — Впрочем, откуда в этой горелке мозги? — И добавил громче: — Силой, говоришь? Кто это тебе позволяет держать такие речи, уж не считаешь ли ты себя ровней мне?