Серая потрескавшаяся кожа лица была изъедена чудовищными язвами, тонкая длинная шея с острым выпирающим кадыком, безресничные воспаленные веки, лихорадочно горящие глаза — все вместе создавало впечатление нелепой карикатуры на смертельно больного человека. Правда, из-под длинного кетонета, как и у прочих демонов, торчали птичьи лапы. Безгубый рот чудовища растянулся в жуткой улыбке, обнажив крупные острые клыки.

— Приветствую тебя, Сагрит, — сказал Сатан. — Что это вы так нелюбезно встречаете гостей? — Он кивнул на глухо рычащих оборотней и беснующегося Нахшиэля. — Князь Страны Безмолвия сам приглашал нас. Если мы лишние — можем и уйти!

Сагрит изо всех сил пнул лапой одного из оборотней, вытянул неожиданно появившейся в руке плетью рвущегося с цепи Нахшиэля. Тот сразу же скис, улегся и положил голову в колпаке на вытянутые передние лапы. Оборотни послушались не сразу, они злобно тявкали на Сагрита. Один даже попытался выхватить плеть.

Наконец все успокоилось. Семен перевел дух и выпустил из руки пращу.

— Сагрит, домоправитель Ашмодея, — шепнул Сатан, не поворачиваясь. — Не слишком красив, но большая умница... — По его знаку демоны-носильщики опустили паланкин на землю, и княжеская чета ступила на землю. Дружинники убрали копья и отошли назад.

— Прошу твоего снисхождения, князь Гееномский, — сказал Сагрит, наведя порядок. Голос его звучал еще более странно, чем голос Сатана, — высокий, щелкающий. Казалось, внутри изъязвленной головы находилось примитивное звуковоспроизводящее устройство с плохо отрегулированным лентопротяжным механизмом. — Мерзкие твари, отбились от рук. Пах их совсем распустил, я ему задам...

— Ладно, пустяки, — великодушно бросил Сатан. — Проводи нас к твоему хозяину, мы и так опоздали.

— Конечно, конечно. — Сагрит поспешно сделал приглашающий жест. — Прошу за мной, все гости уже собрались... Впрочем, их немного, все свои. Все по-домашнему, по-простому. — Домоправитель Ашмодея повернулся и вошел во дворец. Со спины он выглядел как высокий шест, обмотанный лохмотьями. Непропорционально длинные — ниже колен — руки несинхронно раскачивались при ходьбе.

Зал, в который привел гостей Сагрит, был ярко освещен. Вдоль стены противоположной входу стоял длинный накрытый стол, уставленный огромными блюдами. Семен не смог сразу определить, какими именно яствами хозяева собирались потчевать гостей, но выглядело все незнакомо и малоаппетитно. От горящих факелов исходил сильный чад; запах горящей смолы смешивался с острым звериным ароматом мускуса. Источником этого аромата, как решил Семен, были экзотического вида фигуры, сидевшие за столом. Семен еще не встречал такого паноптикума, хотя за время, проведенное в Тхом, глаза его привыкли к странному, а временами и страшному облику местных обитателей.

В центре восседал, как можно было понять, сам хозяин. Лицо его выглядело бы вполне человеческим и даже приятным, если бы не глубокая чернота кожи. Не африканская, скорее чернота беззвездной ночи. Глаза, напротив, были ослепительно белыми. В целом же его вид производил впечатление негатива.

Голову князя Страны Безмолвия украшала холщовая диадема с несколькими драгоценными камнями. Тело было укрыто багровой накидкой. Руки, лежавшие на столе, больше походили на мощные звериные лапы с кривыми когтями.

— Добро пожаловать, сосед и родственник, — сказал Ашмодей Сатану. — Добро пожаловать, княгиня и родственница, — обратился он к Лилит. — Мы уж заждались. Прошу к столу, чувствуйте себя как дома.

Справа от Ашмодея сидела его жена Наама, лицом как две капли воды похожая на Лилит. Только платье повелительницы Безмолвия было не синим, а черным, с чуть красноватым отливом. Наама холодно улыбнулась сестре, кивнула Сатану. Взгляд ее упал на Семена. Алые пухлые губы жены Ашмодея дрогнули, улыбка была мимолетной. Семен, уже имевший удовольствие наблюдать метаморфозы Лилит, не особенно удивился, когда и черты младшей сестрички на мгновение превратились в черты Далии.

Тут Наама заметила красный пояс, повязанный Семеном по совету Самаэля. Лицо ее тут же омрачилось. Она раздраженно фыркнула и отвернулась.

По левую руку от князя Страны Безмолвия восседала странная личность. Вместо головы у него была оскаленная волчья морда, покрытая густой черной с проседью шерстью. Короткая шея переходила в человеческий торс с великолепно развитой мускулатурой. Правда, плечи и верхняя часть груди были тоже покрыты густой волчьей шерстью — более редкой, чем на голове. Шею человеко-волка охватывал обруч, усаженный шипами, похожий на парфорс — ошейник-удавку, вроде тех, какие используют владельцы крупных и сильных собак, чтобы удерживать своих питомцев в послушании.

От обруча-парфорса шла цепь, намотанная на левую руку Ашмодея. Временами Ашмодей слегка натягивал ее, и тогда человековолк дергался и скалил клыки. Временами, впрочем, словно какая-то дрожь пробегала по воздуху, окружавшему его фигуру. Тогда вместо звериной морды Семену виделось человеческое лицо с отталкивающим неприятным выражением.

«Пах, — сообразил Семен. — Ловчий Ашмодея. Предводитель стаи оборотней. Приятное знакомство...»

Рядом с Наамой он увидел знакомую тощую фигуру Танинивера. Недавний противник сидел неестественно выпрямив спину и уставившись перед собой неподвижным взглядом незрячих глаз.

Заметив предостерегающий взгляд Сатана, Семен оторвался от созерцания и последовал за ним и Лилит к указанному черноликим хозяином месту на правом краю длинного стола. По знаку князя Гееномского мнимый раб встал рядом с его креслом.

На прямо противоположном конце сидел еще один весьма колоритный придворный. От пояса и выше (Семен не видел его ног, но можно было предположить, что в этом vis-a-viz ничем не отличался от прочих присутствующих) он был человеком — но только по широкий кольчужный воротник. Над воротником, там, где полагалось находиться голове, плясали яркие языки пламени — причудливо извиваясь, дергаясь, принимая самые фантастические очертания.

— Альфафаниэш, — шепотом назвал странного огненноголового — или безголового — демона Сатан. — Начальник воинов. Его называют Меч Ашмодея. Опаснее прочих. Советую избегать встречи... Не стой столбом, налей нам вина.

Семен поспешно протянул руку к ближайшему кувшину причудливой формы. Но взять не успел. По залу вдруг пронесся сильный порыв ветра. Огонь факелов задрожал, по стенам побежали тени.

Это еще что такое? Семен поспешно отдернул руку. Кубки и кувшины опрокинулись от нового порыва, вино пролилось на скатерть, некоторые блюда оказались на полу. Края скатерти приподнялись так, словно она готова была вот-вот взлететь. Вслед за тем невидимый вихрь сильно ударил Семена в грудь, так что он едва удержался на ногах.

Не он один, впрочем. Пах упал вместе с креслом, Альфафаниэш что есть силы ухватился за край стола.

Странный ветер стих так же внезапно, как и появился. И тут же в центре зала оказались две странные фигуры, мужская и женская, ростом не больше пятилетнего ребенка каждая. Лица новых гостей были старческими, сморщенными, одинаковые наряды затканы золотом.

— Вот и мы, вот и мы, дорогие детишки, — весело сказал старичок.

— Добро пожаловать, — сухо произнес Ашмодей, явно сдерживаясь. — Мы уж заждались.

Наама сердито заметила:

— Мама, сколько раз я просила: неужели нельзя просто прийти? Что за странные прыжки. От вас всегда сплошной убыток!

— Можем и уйти! — обидчиво заявила старушка. — Пойдем, Кафцифани, оказывается, наши дети считают нас невоспитанными. — Она широким жестом запахнула накидку и вдруг подпрыгнула чуть не до потолка.

— Осторожнее, Мехитбаэль! — с тревогой воскликнул Кафцифани. — Мы не на улице, ударишься!

Мехитбаэль немедленно приняла горизонтальное положение и в развевающемся плаще дважды облетела зал.

— Мама, отец! — воскликнула Лилит, поднимаясь со своего места. — Как я рада вас видеть! Вы нас совсем забросили.

Мехитбаэль тотчас подлетела к ней и обвила руками за шею.