— Тетенька, а вы жена бате Огняна? — спрашивает меня одна из девчонок.
— Нет, сестра, — почему-то лгу я.
— А у него нет сестры. Брат есть, бате Васо, у него дети близнята — Краси и Люси. Они в селе живут, вместе с бабой Тиной, она близнят смотрит, потому что бате Васо и тетя Лина работают на шахте, чтобы побольше денег заработать — «ладу» хотят купить, — выдает полную информацию чернявенькая девочка, которая крутит другой конец прыгалки.
Возможно, в иной ситуации болтовня этой трещотки позабавила бы меня, но сейчас — нет. Бросаю прыгалки, хватаю авоську и удаляюсь. Вот тебе и большой город! И тут все знают друг друга как облупленных. Пропадает всякое желание заниматься кулинарией. Опускаюсь на диван в каком-то изнеможении. Такое чувство, будто из каждого окна домов, расположенных напротив, на меня устремлены глаза любопытствующих и я не могу спрятаться от них даже в этих стенах. Господи, и почему людей так занимает чужая личная жизнь, своей, что ли, нету? До чего же не терплю сплетниц! Достанется мне еще от них, чувствую, да и не только мне. Самое страшное, что от них будет страдать в будущем мой ребенок. Меня охватывает ярость, хотя и понимаю, сколь бессильна я перед толпой сплетниц…
А если принять предложение Огняна? Да, но что же он скажет родственникам, знакомым, как объяснит мое появление и мое положение? Допустим, скажет, что мы давно уже поженились, но просто не афишировали это. Нет, рано или поздно все узнают истинную правду — и родня, и знакомые. Тогда уже, кроме презрения, ничего не жди. Вот и получается, что возвращение на рудник самый надежный для меня вариант. Уж кто поймет меня, так это свои ребята. Да и Кина поможет. К тому же квартиру обещали дать.
Хотя стоп! Огнян может сказать, что женился еще тогда, когда работал на руднике, и что все это время я пролежала в больнице на сохранении. Нет, не годится: могут спросить, почему до сих пор ничего не говорил. А почему он должен говорить? Это его личное дело. Впрочем, можно сказать, что свадьбу не хотел устраивать, чтобы не тратиться. Откуда, мол, деньги, ведь совсем недавно купил квартиру…
Звонок, раздавшийся в передней, прервал мои размышления, и не успела я открыть дверь, как на пороге возникла вся честная компания.
— Быстро же вы покончили с «Копытом», — замечаю я.
— Какое там «Копыто», перекусили по-быстрому — и сюда, — отвечает Митко. — Если бы мы еще и в ресторан пошли, то ты загнулась бы тут от голода.
— Типун тебе на язык! — обрывает его Матушка. — Разве можно говорить такие вещи беременной женщине? Ну, давайте идите в гостиную, можете перекинуться в картишки, пока мы будем готовить.
Ребята уходят, мы остаемся одни. Матушка начинает делать фарш, а Кина занялась приготовлением торта. Мне же, по распоряжению Матушки, надлежит лежать на кушетке и давать необходимые указания Кине, которой приходится отвлекаться еще и на наших мужчин — отнести им вторую уже по счету миску салата, чтобы заморили червячка.
— Я в курсе всех дел, попробуй только откажись, — заявляет Матушка, как только закрылась за Киной дверь.
— Но…
— Никаких «но»! — обрывает она меня, — Огнян сам лично сказал мне; мол, люблю ее как сумасшедший. Все ей дам, что пожелает. Я ведь зарабатываю дай боже, будет жить за мной как за каменной стеной… Огнян очень добрый парень, таким будешь командовать. Да, девка, счастье само плывет тебе в руки.
— Знаю, что добрый, но ведь я не люблю его, — пытаюсь возразить.
— Да ты в своем уме?! Что за ахинею несешь-то?.. — произносит Матушка грозно, но в этот момент на кухне появляется Кина.
— Жрут как кони, хоть корыто салата дай — все равно не хватит, — говорит она, ставя на стол пустую миску.
— Отдай им мои кебапчета[7], я не хочу больше, — говорю я Кине, подвигая ей тарелку.
Кина нарезает салат, берет мои кебапчета и уходит. Матушка, пользуясь моментом, снова приступает к психологической обработке, но, к счастью, входит Огнян.
— Как дела, может быть, необходима мужская помощь? — спрашивает он с улыбкой.
— Нет необходимости, наши дела на мази, — отвечает заговорщически Матушка.
— Но Матушка! — смотрю я на нее укоризненно, и она умолкает, а Огнян вдруг краснеет до корней волос и бормочет:
— Если будет нужда, позовите.
— Если сейчас сваляешь дурочку, будешь всю жизнь маяться, — заявляет Матушка после ухода Огняна.
Я не заметила, как заснула. Проснулась в половине седьмого от шума — девчата переносили в гостиную посуду, накрывали на стол. Я вскочила, умылась и начала помогать. А через несколько минут все уже сидели за столом и разливали по бокалам шампанское.
— За счастье новоселов! — провозгласил тост Митко, и все почему-то стали чокаться со мной — Митко налил нам с Матушкой по капле шампанского.
«При чем тут я? — подумала я, подозрительно глядя на Огняна. — Уж не наплел ли он каких-нибудь небылиц? Только этого мне не хватало».
— Будьте осторожны со спиртным, — бросила Матушка с каким-то потаенным смыслом нам с Огняном и отлила на пол несколько капель из своего бокала. Я понимаю, почему она это делает — поминает Милкиного ребенка.
Да, вот она — наша жизнь. Веселимся, а что там с Милкой, как она — и не вспоминаем. Как все несправедливо в жизни, как безразличны мы к чужому горю. Почему так происходит? Почему, когда тебе хорошо, ты не думаешь о тех, кому плохо? И почему, когда ты страдаешь, тебе кажется, что у всех остальных людей так хорошо, что их не трогают твои страдания? И потому ты невольно озлобляешься против людей. Видимо, каждый человек должен находить в себе силы переносить самостоятельно все несчастья точно так же, как и радости. Помогут тебе в трудную минуту — хорошо, не помогут — найди в себе силы вынести все.
Вдруг раздается звонок. Это Гена явилась, больше некому. Иду открывать. Очень хочется узнать, к какому знаменателю пришли они с Владовым.
— Опоздала? — спрашивает Гена с наигранной веселостью, но я-то вижу по ее глазам и по потерянному виду, что она не в себе.
— Да нет, что ты! Проходи! — приглашает Гену Огнян, выскочивший в прихожую за мной следом.
— А где же Владов? — спрашиваю я Гену, но она делает вид, что не слышит (у нас был уговор, что если все будет хорошо, то они придут сюда вдвоем).
— Привет! Привет! — встречают Гену собравшиеся.
— А где же твой любимый образ? — интересуется Матушка.
— Приедет скоро, — отвечает Гена, глядя куда-то в сторону. — У него очень важное совещание. На повышение пошел человек, переводят на должность заместителя министра.
— Ого! — восклицают все хором.
— Пани министерша, битте! — раскланивается Огнян, пододвигая стул Гене.
Васо начинает разливать вино и, когда доходит до Гены, спрашивает взглядом, мол, сколько наливать. Гена показывает, что доверху.
— А остальные дела как? — сгорая от нетерпения, интересуется Матушка.
— Развелся! — отвечает Гена, чуть помедлив.
— Ура-а! — хлопает Матушка в ладоши. — Давайте выпьем за новую семью, которая будет создана в скором времени, и за все остальные семьи. Словом, за предстоящие свадьбы!
— Матушка, а ты собираешься замуж? — стараясь перекричать шум, спрашивает Стефан.
— А почему бы нет? Мы же договорились, что я приду к вам шабашить. Ничего, для Матушки тоже найдется какой-нибудь приличный фрайер.
— Точно. Новосельский — самое оно! — восклицает Огнян, и все так и покатываются — я понимаю почему.
Новосельский — старый двухметровый холостяк, заветная мечта которого — жениться на женщине, которая хорошо готовит, и чтобы она готовила ему каждый день по кастрюле первого, второго и третьего.
Вспомнив Новосельского, все хохочут, никак не могут остановиться и рассказывают о нем Матушке, а я наблюдаю за Геной, которая выпила залпом рюмку, налила вторую и даже закурила, чего раньше я не замечала за ней. Нервничает. Почему?
Вскоре мое внимание переключается на Матушку. Она дурачится с Митко и Тасо, сидящими с нею рядом, и делает вид, что вроде бы захмелела, но это тактический маневр, чтобы можно было чмокнуть ненароком Митко и прижаться к Тасо.
