— Эти сказки рассказывай своим волкам! — проблеял Бецина.

— Послушай, Бецина, не гневи аллаха, не отказывайся исполнить его волю. Я ведь точно передаю тебе его слова. Внемли и моей просьбе, научи наших волчат жить, питаясь травой и листьями. Их спасёшь и на себя не накличешь божьего гнева.

— Как вода и огонь не могут соединиться друг с другом, так коза и волк не могут пастись вместе. Напрасны твои старания, Тотиа. Не считай меня невеждой, отвяжись, а то позову пастухов и не уйти тебе живым, — отрезал Бецина.

Что было делать? Тотиа пришёл и на другой день. Укрылся за кустом и, повторив вчерашнюю просьбу, добавил:

— Знаю, Бецина, что ты осторожен и волчьему слову не доверяешь. Чтоб не бояться нашей коварности, возьми с собой сторожащих отару собак. Пока ты будешь обучать наших волчат, пусть эти собаки будут рядом с тобой, пусть не спускают с тебя глаз. Если же и этого тебе мало, то в заложники приведу моего наследника, оставлю его у этого куста. Если тебя хоть чем-нибудь обидят у нас, пусть растерзают моего волчонка и останется мой трон без наследника.

Бецина на мгновение прекратил щипать молодые побеги и одним глазом недоверчиво взглянул на Тотиа.

— О ты, разумнейший и сильнейший, о высота ума и учёности! Обрати свой слух к моим мольбам, поверь в мою чистосердечную дружбу. Помоги моим детям выполнить божий наказ, научи их есть траву и спаси моё потомство от голодной смерти.

Бецина нахмурился, мотнул головой в знак отказа и закачал бородой. Однако, оставшись наедине после встречи с волком, он глубоко задумался. По-видимому, лукавые речи волка затуманили его разум и лишили его светлой мудрости. «Может, и правда, — думал он, — удастся навсегда обезопасить всех овец и коз на вечные времена от зубастых хищников? С начала веков несём мы урон, попадая в зубы волкам, и вот всё это кончится навсегда. И все будут знать, передавая из поколения в поколение, что это он, Бецина, великий козёл, разумнейший и сильнейший, высота ума и учёности, как правильно называет его волчий вождь, помог избавлению всех травоядных от кровожадных разбойников. Будут мирно рядом пастись козлята, ягнята и волчата, и наступит рай на земле».

Своими мыслями козёл поделился с другими козлами и овцами.

— Что это ты придумал? Где это видано, чтобы козы и овцы были воспитателями волков? — спросили поражённые его словами козы и овцы.

— Вы не знаете. Но вот уже прошло полгода, как аллах запретил волкам есть мясо и наказал отныне питаться травой и листьями, — и Бецина подробно рассказал обо всём, что наговорил ему Тотиа.

Козы посмотрели друг на друга и осмелились возразить:

— Волчьи клятвы не обязательны для коз и овец. Ты, Бецина, наверное, шутишь, чтоб немного развеселить нас.

— Мне не до шуток, душа горит! — рассердился Бецина. — Как вы не можете понять, что волки не могут преступить божьего веления, не могут есть мяса, и если не научить волчат есть траву, чем же прикажете им питаться?

— Погибли мы. Наш предводитель свихнулся, — решили козы и то шутливо, то разумными увещеваниями старались убедить Бецину не ходить в волчье царство.

— Ваши тупые мозги не в силах проникнуть в мудрость моего решения. За неделю я обучу волчат, а ваши советы мне не нужны! — отрезал Бецина.

— Если ты не хочешь послушаться нас, иди, пожалуй, к волкам, но пеняй потом на самого себя, если с тобой произойдёт нечто подобное, что произошло с предводителем муравьёв, — сказали козы.

— А что с ним случилось?

— Эту притчу расскажу я, — вмешался Абиатар.

— Хорошо, остальное расскажи ты, — уступила Аспасия хозяину.

В стране Ширванской в тёмном лесу жили усатые муравьи. У их предводителя были самые длинные усы, и называли его поэтому Усатым.

Усатый был мудрым и непобедимым бойцом. День и ночь он заботился об усилении своих владений и умножении числа своих подданных. В страхе перед ним поблизости не показывался ни один хищник, и никто не нарушал спокойствия муравьёв.

Однажды Усатый в сопровождении нескольких муравьёв отправился в Агзеван за солью. Он наказал своим подданным до его возвращения не отходить далеко от города, укреплять крепостную стену и никому не открывать ворот. Муравьи твёрдо соблюдали данное предводителю слово, за пределы крепостных стен не выходили и посторонних в свою крепость никого не впускали.

Однажды в лесу возник пожар. Огонь окружил город муравьёв. Некуда было бежать и негде было спрятаться. Огонь всё вокруг превращал в уголь. Жар проник в муравейник, и все, кто был в городе, погибли.

Вернувшиеся из Агзевана Усатый и его спутники не застали ни леса, ни своего любимого города. Толстый слой пепла накрывал их городище и всё имущество.

Кому нужна была с таким трудом привезённая из Агзевана соль! Они сели на пепелище и горько заплакали.

Усатый, наплакавшись и напричитавшись, наконец кое-как успокоился и заладил, что должен он пойти к владыке огня, пожаловаться на жестокость пожара, попросить его заново восстановить город и оживить всех муравьёв.

— Где это видано, восстановить сгоревшее и превратившееся в пепел! — осмелились возразить подчинённые.

— За девятью горами есть страна огнепоклонников. Огонь там вырывается из земли. Там-то и живёт владыка огня. Я часто видел, как к тому огню подходят верующие, молятся, и владыка огня тотчас исполняет всё, о чём они его просят.

— Горе нам! Ты погибшим не поможешь и сам сложишь голову, — ответили муравьи. Однако Усатый настоял на своём и отправился в сопровождении слуг за девять гор, в страну, где живёт владыка огня.

Перевалив все девять гор, они наконец достигли цели. Из глубины земли там и правда поднимался высокий огненный столб. Вокруг лежали жертвенные туши. Распростершись на земле, лежали молящиеся, они возносили свои молитвы.

Усатый издали поклонился огненному столбу и стал излагать свою жалобу.

Но так как ничего не услышал в ответ, кроме гула, то решил, что, наверно, надо подойти поближе и пожаловаться погромче. Он так и сделал. От близости огня, от сильного жара в голове у него начало мутиться, но всё же он набрался сил и повторил свою жалобу. Опять ничего не услышал в ответ Усатый жалобщик. Нечего делать, надо подползать ещё ближе, но тут от порыва ветра огненный столб качнулся, образовалось горячее завихрение, и нашего муравья как не бывало.

Тех, кто доверяется враждебной силе, всегда ждёт такая судьба. И Бецина и тот муравей ничем не смогли помочь своим подопечным и погибли сами.

Мудрость этих притч, князь, в том, что умный человек должен беречь себя, не доверяться врагу и не обрекать себя на напрасную смерть.

— Догадываюсь, Абиатар, я о смысле этих притч. Но мне возвращаться уже нельзя, принятое решение я должен выполнить. Вместе с участниками Кохтаставского заговора должен я держать ответ перед нойонами.

— Твоя воля… — пробормотал Абиатар. — Спокойной ночи, князь.

— Спокойной ночи.

Проснулся Цотнэ от конского топота. Кто-то на белом коне стремглав мчался на юг. Князь счёл это за доброе предзнаменование, приподнялся, перекрестился.

Расстелили скатерть.

Выспавшись, в отличном настроении Цотнэ поднял чашу и спросил у Аспасии, которaя сидела с красными от бессонницы глазами:

— Видно, не спалось тебе, Аспасия?

— Да, всю ночь глаз не сомкнула, князь, не могла спать от горя.

— А я спал, как убитый.

Князь выпил немного вина, заставил выпить поникших от горя спутников, потом поехали дальше и в сумерки достигли Аниси.

Устроились, и Цотнэ сейчас же отправился в караван-сарай купца Мартироса.

Армянского торговца он не застал.

Доложили, что уехал в Двин и вернётся через два дня. Цотнэ забеспокоился. О судьбе заговорщиков он надеялся узнать от Мартироса, от него же он ждал совета, как поступить дальше, а теперь, когда тот оказался в отъезде, не знал, к кому обратиться.