– Понятно, – следователь сверился с пометками в блокноте, после чего открыл его на чистой странице, нарисовал на нем прямоугольник и протянул мне.

– Что это? – удивилась я, глядя на кривоватую геометрическую фигурку. – Психологический тест? Я должна нарисовать треугольник или круг?

– Это стол, – терпеливо пояснил Стрельцов. – Пожалуйста, нарисуйте, кто где сидел.

Я задумалась.

– Вот тут у окна сидел несчастный Андрей. Рядом с ним Павел, за ним я и Томка. С другой стороны – Маринка, Никита и Борюсик с Воблой, в смысле, чета Чебатюков, а Катька с Лешкой вот тут, во главе стола.

– То есть, напротив Андрея сидела Марина? Это которая младшая сестра Екатерины Андреевны Леоновой?

– Ну да, – я с интересом посмотрела на получившуюся схему. – Значит, проще всего подсыпать отраву Андрею было Маринке и Павлу?

– Это если яд положили непосредственно в тарелку Андрею. А если яд сразу был в салате, – Стрельцов задумался. – Скажите, Яна Владимировна, а кто готовил этот салат?

– Вообще-то Катька, это ее коронное блюдо. Но мы там все втроем руку приложили, – вздохнула я.

– А пока вы готовили, на кухню кто-то заходил?

– Да все заходили. Кто-то покурить, кто-то пообщаться. Потом все нам помогали на стол накрывать. Потом мы салат на стол отнесли, он еще в гостиной стоял, ждал полуночи.

– Я правильно понимаю, что каждый из гостей мог улучить минутку и что-то в салат подсыпать или подлить?

– Правильно понимаете, Иван Федорович, – я сочувственно посмотрела на полицейского. – Даже не представляю, как вы с этим будете разбираться…

– Ничего, разберемся, и не такие задачи решали, – заверил меня Стрельцов, но особого энтузиазма в его голосе я не услышала.

После меня на кухню на аудиенцию к следователю позвали Катьку, которая немного успокоилась и могла вполне внятно говорить. Остальные так и сидели на веранде.

Я наконец-то приложилась к коньяку, напиток придал мне бодрости и оптимизма, ситуация не казалась уже такой трагичной. Ну, жаль, конечно, Андрея, но я его вообще не знала. Испорченного праздника тоже жаль, но, с другой стороны, даже интересно, не каждый день участвуешь в расследовании.

– Все равно я не верю в отравление, – упрямо сообщила мне Томка. – Кому понадобился этот Андрей?

– А может, кому-то вовсе не Андрей понадобился, а кто-то другой. Слишком уж много людей избежали его участи по чистой случайности, – ответила я.

– Час от часу не легче. Ты хочешь сказать, что жертвой должен был стать кто-то другой? Кто же?

– Да кто угодно, – вздохнула я. – Может даже и ты.

– Я? – Томка подпрыгнула на стуле. – Я-то кому нужна?

Я задумалась. Поскольку учеников Томкиной школы и их родителей в числе гостей не наблюдалось, задачка была не из легких.

– Может, ты знаешь что-то такое? Страшную тайну про одного из присутствующих?

– Ничего я не знаю, – немедленно открестилась Томка, но ее ответ прозвучал слишком поспешно, и я с удивлением посмотрела на подругу.

– Так, Том, давай, не финти! А то ведь убийца может и не остановиться, поняв, что ухандокал не того. И в следующий раз тебе может и не повезти.

– Тот, про кого я что-то знаю, не мог хотеть меня убить! – уверенно заявила Тома.

– Это почему ты так уверена?

– Уверена, и все.

Хотя мы говорили достаточно тихо, а остальные были увлечены своим разговором, я заметила, что некоторые посматривают на нас с интересом.

– Так, пошли-ка во двор. Том, ты же понимаешь, что ситуация серьезная.

Едва мы вышли на крыльцо, накинув пуховики, Томка придвинулась ко мне поближе и почти зашептала:

– Ян, поклянись, что все это останется между нами, потому что, ну… Я обещала молчать и все такое, и вообще – это очень личная информация.

– Клянусь, – пообещала я.

– Я знаю кое-что про Катьку!

– Про Катьку? Про нашу Катьку? – удивилась я.

– Ян, только это между нами. Я вообще себя предателем чувствую. Я тебя умоляю – никому, ни Катьке, ни Лешке, ни следователю этому, вообще никому.

– Само собой. Буду молчать, как могила.

– Опять из тебя похоронное лезет.

– Ну ладно, буду нема, как рыба, так устроит?

– Да. Дело в том, что она изменяет Лешке!

– Катька? – я открыла рот от удивления. – Ты ничего не путаешь? Она же его с первого курса любит! У них идеальный брак и двое детей! Умоляю, не уничтожай мою веру в то, что счастливые семьи – это не вымысел!

– Я сама в шоке была, когда узнала.

Мы помолчали. Информация требовала осмысления.

– И с кем Катька изменяет Лешке? – наконец спросила я.

– Да с Никитой этим, соседом по даче.

– С Никитой? Это с тем, который сейчас на веранде? Она же говорит, что он ей друг детства, типа росли вместе… К тому же, она мне сама сказала, что он бабник, каких свет не видывал.

– А ты не помнишь, что до того, как у Катьки закрутилось с Лешкой, у нее была несчастная первая любовь? И этой первой любовь был именно Никита.

– Ну да, вроде бы она что-то рассказывала. Хотя имени я, честно говоря, не помню. Да, брось, Том, у кого из нас не было первой несчастной любви? Я вот недавно встретила Димку, с которым в школе крутила. Ужас же – толстый, с залысинами, потасканный какой-то, таксистом работает… Непонятно, что я в нем нашла?

– Ну, Никита не толстый и без залысин, – возразила мне Томка. – Вполне привлекательный мужчина.

– Господи, Том, это же Катька! Наша Катька. Она же с Лешкой как сиамские близнецы, как приклеились друг к другу в институте, так до сих пор почти не расстаются. И потом, она такая высокоморальная, почти как ты. Никогда не поверю, что пока Лешка на работе, она бегает к этому Никите.

– И тем не менее, это так.

– Откуда такая уверенность?

– Я их почти застукала пару месяцев назад. Заскочила к ней в квартиру без звонка, а они там с Никитой.

– Что, прям в постели?

– Нет, конечно. Они успели одеться, типа просто чай пьют, но ты же знаешь Катьку, она врать никогда не умела, у нее все на лице было написано. А потом она сама мне призналась, просила никому не говорить…

– Дела, – протянула я, пытаясь представить Катьку в роли изменяющей жены. – Нет, Том, ну не укладывается у меня это. Катька действительно врать не умеет, ее в институте каждый препод на шпаргалках палил. А ты меня пытаешься убедить, что она несколько месяцев врет Лешке? Не верю!

– И тем не менее, это так, – снова повторила Томка. – Может, у нее скрытые таланты проявились.

– Погоди, погоди. Получается, что Катька могла захотеть тебя отравить, чтобы ты случайно никому не проболталась?

– С ума сошла?

– Ну, почему бы и нет. Живет во вранье, сама себя боится, а тут ты, Лешка, и Никита нагрянул. Насколько я помню, его никто не ждал? Вот у нее нервы и не выдержали. И она сыпанула яд в салат, надеясь, что ты его точно попробуешь. Она же знает, как ты его любишь.

– Угу, а яд она держала на кухне, между солью и паприкой, как раз на такой вот случай.

– Ну, мало ли для чего она яд держала…

– Ян, ну не получается. Салат же могли все попробовать. И Лешка, и Никита тот же, и сестра ее родная, между прочим.

– А вдруг она решила одним ударом всех замочить – и мужа, и тебя. А Маринку она могла и предупредить, чтоб не ела салат, неспроста же та себе селедку под шубой положила. И Никиту тоже предупредила заранее. Или это Никита решил от Лешки избавиться?

С появлением мотива версии поперли из меня как из рога изобилия, только успевай записывать.

– Яна! Ты вообще сейчас себя слышишь? Что ты несешь? Катька решила замочить сестру или мужа? Да как у тебя язык поворачивается!

– Ну, да, что-то я переборщила, – я немного приостановила свое воображение, но мысли лезли из меня помимо моей воли. – Я же не совсем про Катьку. Я так. Отнесись к этому, как к логической задаче. Вот смотри!

Я вытащила из кармана смятый листок со списком продуктов, которые должна была купить к новогоднему столу, схватила валяющийся тут, на периллах огрызок карандаша и начала чертить на нем схему, видимо, пример следователя Стрельцова оказался заразным.