– Не было никого, – быстро соврала Маринка. – С чего ты взяла?

– Да так, показалось, наверное… Ты бы помогла сестре, что ли. Лежишь тут, как барыня…

– Там и без меня помощников хватает, – отмахнулась она от меня и снова уставилась в телефон, давая понять, что аудиенция окончена.

Я закрыла дверь и задумалась. Почему она врет? Ведь я точно слышала, как она с кем-то говорила. С кем?

Я быстро спустилась вниз по лестнице. В туалете шумела вода, там явно кто-то был. Я заглянула на кухню.

Томка сосредоточенно крошила лук.

– Ну что? Выбрала себе что-нибудь почитать? – спросила она, увидев меня.

– Да нет, что-то я передумала. А где Катька?

– Пошла за огурцами. Или помидорами. В чулан, в общем.

Чуланом мы именовали небольшое помещение в фундаменте дома, куда можно было попасть с улицы, и где хранились запасы солений и варений, которые Катька заготавливала в огромных количествах.

– И давно она туда пошла? – спросила я.

– Только что, минут пять, не больше. А что?

– А в туалете кто, не знаешь?

– Не знаю, – Томка отложила нож и подозрительно уставилась на меня. – Ян, что случилось?

– Том, а ты не слышала, кто-нибудь наверх поднимался?

– Не слышала, я как-то не следила за этим. Я вообще-то фильм смотрю одним глазом.

По телевизору, висящему на стене кухни, показывали старую комедию. Я быстро подошла к окну. Была видна площадка у беседки, где стоял мангал, возле него копошился Лешка, в гордом одиночестве.

– Я сейчас, – бросила я растерянной Томке и выскочила на улицу, наскоро нацепив сапоги и куртку.

– Леш, ну как тут у вас? – поинтересовалась я, приближаясь.

– Нормально все. Скажи Катьке, что можно уже потихоньку мясо на шампуры нанизывать, угли скоро будут готовы.

– А где остальные? Никита? Павел?

– Никита к себе пошел за зарядкой, у него телефон сел. А Павел вроде бы в дом, в туалет. Да вот и он. А что?

– И давно они ушли? – я внимательно разглядывала приближающегося к нам Павла.

– Да минут пять, десять. Да что случилось? Ян, объясни, пожалуйста, а то я начинаю нервничать.

– Да ничего. Так просто. Так говоришь, можно уже мясо подготавливать?

– Ну да, самое время.

– Пойду тогда скажу Катьке. Кстати, ты ее не видел? Она в чулан вроде пошла.

– Не видел, чулан же с другой стороны, отсюда не видно…

– Точно. Забыла. Ладно, я пошла ее поищу.

И, оставив мужчин в легком недоумении, я вернулась в дом. Итак, что мы имеем? А ничего! Таинственным собеседником Маринки мог оказаться любой. Несмотря на настоятельные рекомендации Стрельцова, мы опять умудрились разбрестись по участку. Каждый мог незамеченным заглянуть на второй этаж и так же быстро спуститься. И Томка, и Катька, и Никита, и Павел, и Лешка, и даже я.

Теперь я начала понимать отчаяние следователя и прониклась его непростой судьбой. Похоже, наша компания – самые отвратительные свидетели. Или подозреваемые. Действительно, выглядит так, будто мы тут все сговорились и намеренно морочим голову следствию.

Все попытки получить удовольствие от вечера и вернуть себе новогоднее настроение ни к чему не привели. Хотя и я, и Никита старались сделать застолье веселым, постоянно шутя и рассказывая какие-то анекдоты и смешные истории.

Но тщетно. То и дело над столом повисало неловкое молчание. Да и Катькины родственники, вдруг все, как один решившие с ней пообщаться по телефону и узнать подробности про Андрея и случившееся с ним несчастье, тоже радости празднику не добавляли.

Шашлык получился нежным и сочным, да и другие, приготовленные хозяйкой блюда были выше всяческих похвал, но и это не спасло положение. Да еще и Томка, которая внезапно испугалась возможного отравления и каждую тарелку подвергала тщательному осмотру. Хотя так и не смогла нам объяснить по каким параметрам она собирается визуально определить наличие яда в том или ином блюде.

Когда же мужчины увлеклись какой-то передачей на спортивном канале, я и вовсе поняла, что вечер не спасти. И Лешка, и Никита, да и Павел были ярыми поклонниками хоккея, и когда по телевизору начался какой-то матч, они тут же прилипли к экрану.

– Ну нет, – пробормотала я, скорее самой себе, чем подругам. – Хоккей я уже не осилю.

– Надо тогда со стола убрать, – тут же засуетилась Катька.

– Погоди, оставь нам выпить и рюмки тоже, – попросил Лешка, не отрываясь от телевизора.

– Что тут оставлять, бутылку вы уже прикончили, – сообщила Катька. – Вам новую, что ли принести?

– А что там есть? – спросил Никита, тоже пристально наблюдая за игрой.

– Да чего там только нет, из крепкого – виски, коньяк, настойки всякие…

– Точно! Тайский шмурдяк! Тащи его, мужики еще не пробовали! – оживился Лешка.

Томка неодобрительно хмыкнула, Маринка презрительно скривилась, Катька вздохнула, а я скептически проговорила:

– Интересно, Леш, чем тебе твои друзья так не угодили, что ты решил их угостить этим пойлом?

– Что бы ты понимала в настойках! Паш, Никит, не слушайте их. Я сам эту настойку делал. Вкус у нее, конечно, специфический, но зато – сплошная польза для здоровья! Кать, неси там в буфете, кажется, последняя бутылка осталась.

– А можно мне лучше виски, если вы не возражаете? – вежливо сказал Павел. – Леш, ты не обижайся, но я не очень люблю настойки.

– А я уже пробовал осенью, ты мне наливал, – заявил Никита. – Спасибо, Леш, но я пас. Больше ты меня этим не соблазнишь!

– Ну и хрен с вами. Не понимаете, от чего отказываетесь! Кать, ты тогда мне шмурдяка принеси, а ребятам виски.

– Я даже рядом с этой гадостью сидеть не хочу, – решительно сказала я, поднимаясь.

– Девочки, давайте тут уберемся быстренько, и можно на кухне посидеть, – предложила Катька.

– Да хоть где, только подальше от шмурдяка, – поддержала я ее.

Шмурядяком в нашей компании называли личное изобретение Лешки, и, пожалуй, оно заслуживает пояснения.

Лешка некоторое время назад воспылал любовью к изготовлению всяческих настоек. Пока дело касалось ягод или там кедровых орешков, все еще было куда ни шло. Но чуть больше года назад они всей семьей съездили в Таиланд, где предприимчивые тайские аптекари впарили доверчивому Лешке кучу разных добавок – какие-то сомнительные травяные сборы, выжимки из не пойми чего, в общем, коллекция получилась достойная ведьмы, занимающейся варкой своих колдовских зелий. Все эти ингредиенты обладали затейливыми ароматами, странной консистенцией, но зато торговцы обещали немедленное исцеление от всех известных и неизвестных болезней, если только залить все это спиртом или водкой и дать отстояться пару месяцев.

С завидным энтузиазмом Лешка взялся за дело, и к прошлой весне представил нам на дегустацию три литра ядреного напитка темно-янтарного цвета, но воняющего так, словно внутри сдохло несколько грязных помойных крыс.

Как я дала себя уговорить попробовать этот кошмар, даже не помню. Не иначе как впала в тот день в маразм. На вкус напиток был даже хуже, чем на запах. Но и это не самое ужасное. Отвратительнее всего было стойкое послевкусие, остающееся после его употребления. Никогда не пробовала сожрать грязные мужские носки, но мне кажется, что я теперь точно знаю, каковы они на вкус. Целые сутки во рту стоял мерзкий привкус, который невозможно было нейтрализовать никаким самым термоядерным «орбитом». Причем ощущения были примерно одинаковые у всех счастливцев, кому Лешка втюхал свой шедевр. И от второго раза все отказывались, лично я бы не повторила эксперимент даже под страхом смертной казни.

Лешка никак не желал признавать свое поражение. Сам он, правда, вкушал свой продукт весьма умеренно, но каждому новому гостю настойчиво предлагал попробовать, напирая на волшебные свойства дивных тайских травок и порошков.

На кухне Томка встала у мойки, засучила рукава и приготовилась мыть посуду. Выглядела она не очень. Томке вообще нездоровилось. После нашего похода в магазин она впала в мрачную подозрительность, стала жаловаться на головную боль, усталость и недосып.