– Это редкие ягоды, растущие в пещеристых лабиринтах на нижней границе Светловодья.

– Светловодья?! – радостно воскликнула Шелья.

– Именно, – кивнула ведьма. – Внутри этих ягод заключена морозная эссенция. С её помощью мы замораживаем пузыри и образуется льдистая корочка. Это необходимо для упаковки мороженного, фруктового льда и некоторых мясных продуктов.

– Звучит интересно! Значит, в поисках морозниц я смогу исследовать местный ландшафт? – с надеждой спросила Шелья.

– Конечно.

Мадам Панцирница достала из ящика свиток с контрактом и размашисто поставила подпись.

– Теперь ты. Можешь сначала его перечитать.

Шелья взяла контракт и сощурилась.

– Да как это можно прочитать? – пробубнила она.

Малюсенькие строчки тянулись длинными-длинными рядами, в которых затерялись начало и конец. Сноски, звёздочки и оговорки плясали перед глазами, разбегались и не желали собраться в единый текст. Вдобавок поверх букв рябили чернильные печати – круглые, квадратные и ромбовидные.

– Где подписывать? – совершенно растерялась Шелья.

– Вот здесь, – ведьма ткнула в пустую строку красным ногтем, чуть не продырявив бумагу.

Шелья взяла чернильное перо и старательно вывела ажурную подпись.

– Умничка! – мадам Панцирница тут же выдрала свиток из рук и спрятала в сейф. Захлопнув металлическую дверцу, она хрипло заорала: – Бартон!!!

– Да-да-да, – суетливо перебирая ножками, явился краб.

– Покажи и расскажи Шелье, как тут всё устроено, – приказала ведьма.

– Слушаюсь. Будет сделано. Плывем за мной, – скороговоркой произнёс Бартон.

Шелья поплыла за ним.

– До встречи, – кинула вслед мадам Панцирница и снова села разбирать бумаги.

– Добро пожаловать в сердце Пузырчатой Фабрики – упаковочный цех! – с гордостью провозгласил Бартон.

Хоть он кричал во всё горло, Шелья еле расслышала его слова. Огромный зал гудел, скрипел и клокотал от кипящей работы. Сотни металлических труб спускались с потолка. Из них выпадали товары, которые сразу шлёпались на конвейерные ленты, сплетенные из крепких водорослей. Над лентами суетились рабочие: из баллонов они выдували на каждый товар воздушный пузырь.

Дальше «обдутые» товары неслись по ленте и скрывались сквозь пористую стену.

– Вот так происходит товарообмен с сушей, – многозначительно пояснил Бартон. – Люди спускают предметы по трубам. Наземные колдуны предварительно покрывают товары защитной оболочкой, но её хватает только на пять минут под водой.

– Вот как? – с интересом спросила Шелья.

– Поэтому в течение этих пяти минут необходимо обдуть каждый продукт пузырём. Иначе он испортится, – предупредил краб. – Тут у нас фрукты, овощи, конфеты, сосиски, ириски, вафли, щербет, чего только нет.

Русалочка с любопытством уставилась на упаковщиков. В основном это были осьминоги и черепахусы. Осьминоги управлялись ловко. Ещё бы! Каждое щупальце держало по баллону, извивалось, вытягивалось и нажимало на кнопки так быстро, что невозможно было уследить. Черепахусы тоже не отставали и проворно работали когтистыми лапами: эти существа отличались редкостным интеллектом, они были точь-в-точь как черепахи, только умели вертикально стоять на двух нижних лапах. Изогнув морщинистые шеи над конвейером, они прилежно обдували товары и ни на миг не отвлекались.

– Шелья, ты тоже попробуй, – предложил Бартон. – Вот эта лента будет лично твоей.

Краб потащил русалочку с пустому конвейеру и нажал на красную кнопку в трубе. Через минуту оттуда начали сыпаться круглые фрукты.

– Это яблоки, – пояснил Бартон. – Чего застыла?! Вперёд!

Шелья спохватилась и принялась генерировать ладонями пузыри, быстро окутывая ароматные фрукты. Один за другим, один за другим, один за другим. Яблоки выпадали из трубы каждые три секунды, не давая времени, чтобы расслабиться или зазеваться. Шелья пыхтела, волосы лезли в глаза, ладони жгло от непрестанной работы.

Лента мчалась, как сумасшедшая, быстро унося товары прочь.

– Молодец! – сказал Бартон и снова нажал на красную кнопку. Поток яблок прекратился.

– Фу-у-ух! – выдохнула Шелья, её щеки раскраснелись.

– Не волнуйся. Поток не всегда такой. Каждая партия – это двести яблок. Между партиями перерыв в десять минут, за которые ты можешь перевести дух, – протараторил Бартон. – Ни в коем случае не пропускай ни одного фрукта! И не позволяй фруктам скатиться с ленты. Всё понятно?

– Ну…

– Если чувствуешь, что не успеваешь – нажми на эту педаль, она замедлит ход ленты, – Бартон указал на маленькую педальку под конвейером. – Но не злоупотребляй! Нажмешь на педаль больше пяти раз в месяц – из зарплаты вычтут одну жемчужину!

– Что?!

– Если пропустишь хоть один фрукт – тоже минус одна жемчужина.

– Как так-то? – возмутилась Шелья.

– Позволишь фрукту скатиться с ленты – минус жемчужина. Некачественно упакуешь – минус одна жемчужина. Повредишь фрукт – минус одна жемчужина.

– Беспредел! – запротестовала Шелья.

– Поздно бунтовать. Все эти условия прописаны в контракте, – сказал Бартон. – Ах да! И на красную кнопку не смей нажимать! Только я имею на это право, как главный по цеху. Так как сегодня твой первый день, можешь просто поплавать и посмотреть, как работают другие. Вопросы?

Шелья проследила взглядом за лентами, которые уносились сквозь пористую стену в другое помещение.

– А куда упакованные товары направляются дальше? – спросила она.

– Это не твоя забота, – фыркнул Бартон.

– Почему же? – возмутилась Шелья.

– У нас тут любопытных не любят, – предупредил краб.

– А каких любят?

– Покорных и молчаливых.

– Кто бы сомневался, – еле слышно прошептала она.

Шелья принялась плыть между лентами и здороваться с новыми коллегами.

– Доброе утро! Доброе утро! – кивала она.

– Какое утро? Уже разгар рабочего дня! – недовольно захлюпали осьминоги.

– И то верно, – сконфузилась Шелья. – Я новенькая. Меня зовут Шелья.

– Твои проблемы, – пробурчали они, не отрываясь от дела.

– Хлюпоглаз, слыхал какое смешное имя «Шелья»?

– И не говори, Головоног.

Шелья хмыкнула и подплыла к черепахусам. У них не существовало имён, только цифры на панцирях – 1, 2, 3 и до бесконечности. И звали их соответственно: Черепахус 15, Черепахус 22 или Черепахус 115.

– Добрый день! – лучезарно поздоровалась Шелья. – Как ваши дела? Я буду работать на соседней ленте. С яблоками!

У черепахусов как раз завершилась партия бананов и они присели отдохнуть. Причмокнув ртами-щёлочками, черепахусы окинули Шелью изучающими взглядами и забулькали что-то на своём, черепашьем. Шелья не изучала в Академии черепаший язык (только змеиный и осьминожий), поэтому улавливала их речь обрывками.

– Ты… буль-буль-буль… ленивая… буль-буль-буль… грязнуля, – булькали черепахусы.

– Что? – ошарашенно переспросила Шелья.

– Они говорит, что ты – молодец! Не то, что прошлая работница – ленивая грязнуля, – перевёл Бартон.

– А-а-а! – протянула Шелья с облегчением.

Её внимание привлёк дальний угол цеха. Он был самым темным и отделен пупырчатой ширмой.

– А что там? – Шелья рывком двинулась туда.

– Стой! – не успел среагировать Бартон.

Шелья заглянула за ширму и переменилась в лице. Там сидели три русалочки! По виду – совсем взрослые женщины. Они молчаливо перебирали испорченные товары, слетевшие с лент, и упаковывали их в контейнеры для мусора. Русалочки были блеклыми, почти прозрачными, как привидения. Казалось, что жизнь давным-давно утекла из их слабых тел. Белёсые волосы были заправлены в аккуратные сеточки, а бесцветные глаза почти не моргали.

– Добрый день! – дрогнувшим голосом поздоровалась Шелья. Облик русалок расстроил её до глубины души, сердце девушки сжалось от тоски и боли.

Русалки безучастно кивнули, но не произнесли ни слова.

– Не жди ответа. Они безмолвны, – сказал Бартон.