Поток снарядов оборвался, стрельба прекратилась.

– Уважаемые гости нашего корабля! – обратился к нам лейтенант. – Мы продемонстрировали вам максимальную скорость стрельбы. Наши стрелки поразили двести двенадцать учебных снарядов, и всего лишь одиннадцать снарядов долетели до «Веллингтона».

Грянули аплодисменты. Довольная публика потянулась из лазерного отделения в коридор. Мне хотелось задержаться. Скоро отставка, никогда больше не увижу я корабля.

– Каково ваше мнение, капитан? – спросил у меня Франджи. – Вы побывали в настоящих боях, ваше мнение для нас имеет огромное значение.

Одиннадцать пропущенных снарядов – это не «всего лишь», как выразился лейтенант, это много, слишком много. В настоящем бою одиннадцать снарядов погубили бы «Веллингтон». Но я не стал высказывать замгенсеку свои соображения, отделавшись сдержанными похвалами. Зачем политику знать сермяжную правду? Не стал я рассказывать ему и о том, что на «Дерзком» солдаты, набранные из подростков-трушобников, стреляли быстрей и точнее стрелков «Веллингтона». Конечно, мне пришлось долго и упорно с ними заниматься, но экипаж «Веллингтона» тоже тренировался.

– Следующее представление будет показано в инженерном отделении, – объявил капитан Причер.

Косяк гостей потянулся на нижний уровень. Мы еще спускались по лестнице в районе второго уровня, когда из динамиков грянул приказ:

– Боевая готовность! Боевая готовность!

«Боевая готовность» – это почти то же самое, что команда «тревога», только помягче: герметичные двери не запираются, лазеры не снимаются с предохранителей, но все члены экипажа должны занять свои боевые места. Снова началась беготня, мы прижались к стене, мимо побежали солдаты.

– Не похоже на учебную тревогу, – засомневался Уиверн.

– Не беспокойтесь, джентльмены, – улыбнулся Дагани, но Уиверн и Франджи явно нервничали. – Ладно, я спрошу у капитана, чтобы вы не волновались. Спускайтесь пока в инженерное отделение на третий уровень.

– Отбой! – раздался новый приказ капитана.

Сенатор Уиверн облегченно вздохнул, тихо выругался. Я злорадно посмеивачся: может быть, Пример доведет его до инфаркта? Наконец мы спустились на третий уровень, направились к инженерному отделению, и тут нас настигла очередная команда капитана:

– Пожар в отделении регенерации! Пожар в отделении регенерации!

Едва я успел прижать кадета Дрю к стене, как мимо нас по коридору пронеслись пожарные.

– Не слишком ли Причер усердствует? – лукаво ткнул меня в ребро сенатор Боланд.

– Он показывает политикам корабельную жизнь без прикрас.

Вскоре суета закончилась, гардемарин «Веллингтона» доложил капитану:

– Огня в отделении регенерации нет, сэр.

– Хорошо. Отбой, – скомандовал Причер.

Пожарные начали сворачивать шланги и запихивать их обратно в ниши. Через десять минут мы собрались в инженерном отделении для заключительного спектакля.

– Леди и джентльмены, – полился из динамиков смягченный голос Причера, – сейчас мы запустим сверхсветовой двигатель и отправимся в полет к окрестностям звезды Вега. – Пауза. – Для тех, у кого на Земле остались родные и близкие, сообщаю, что полет будет не настоящим, а сверхсветовой двигатель будет работать вхолостую.

Политики старательно заржали. Ведь полет к Веге потребовал бы нескольких месяцев.

– Инженерное отделение, включить сверхсветовой двигатель! – приказал капитан Причер.

– Есть, сэр. – ответил инженер. Его помощники уставились на дисплеи.

На капитанском мостике гардемарин занялся навигационной прокладкой, которую потом проверят старшие офицеры. Таково правило: не доверять компьютеру, проверять и перепроверять собственные расчеты.

– Расчеты выполнены, мэм, – послышался из динамика юный голос гардемарина.

– Расчеты проверены, капитан, – доложила вскоре пилот.

– А ты что скажешь, Харлан? – спросил Причер.

– Расчеты совпадают с моими, капитан, – доложил бортовой компьютер.

– Приготовиться к погружению!

– Но ведь сверхсветовой полет программой церемонии не предусмотрен, – забеспокоился мистер Франджи.

– К погружению готовы, капитан! – доложил инженер.

Перед нами на демонстрационном экране заплясали синусоиды N-волн, генерируемые сверхсветовым двигателем.

– Не волнуйтесь, это компьютерная симуляция, – успокаивал я замгенсека, – на самом деле сверхсветовой двигатель не работает.

– Это не симуляция, сэр, – возразил инженер, – двигатель действительно работает и генерирует настоящие N-волны.

– Настоящие?! – поразился я. – Вы шутите?

– Никаких шуток, капитан, сегодня мы показываем все настоящее, – без тени юмора ответил инженер.

– Отключите двигатель! – крикнул я. – Немедленно!

– Почему?

– Это опасно? – встревожился Франджи.

– Конечно, опасно! – бушевал я. – Рыбы чуют N-волны, летят к их источнику, как мотыльки на огонь!

– Двигатель будет работать всего несколько минут, сэр, – все также невозмутимо ответил инженер.

– Дайте мне микрофон, – потребовал я. Надо отговорить Причера! Срочно!

– Простите, сэр, но я не могу прерывать демонстрацию.

– Вы чем-то недовольны, Сифорт? – то ли с сарказмом, то ли с тревогой спросил Уиверн.

– Инженерное отделение! Прибавить мощности! – раздался из динамика приказ Причера. – Поддерживать генерацию десять минут.

– Есть, сэр, – ответил инженер в микрофон.

– Адам, присмотри за кадетами! – приказал я, протискиваясь сквозь толпу к выходу.

– Куда вы, капитан? – удивленно крикнул мне вслед сенатор Боланд.

– На мостик! – Я понесся по коридору, вверх по лестнице.

Меня подгоняли страшные воспоминания. Испорченный сверхсветовой двигатель «Дерзкого», а потом и намеренно испорченные мною двигатели трех кораблей на гигантской орбитальной станции Надежды притягивали несметные косяки рыб. «Дерзкого» спасло чудо, орбитальную станцию я взорвал, уничтожив вместе с нею сотни чудовищ. Но все это происходило за десятки световых лет от Земли.

«Веллингтон» приманивал рыб в Солнечную систему.

Наконец первый уровень, капитанский мостик. Я бешено замолотил кулаками в запертую металлическую дверь. И вот мне открыли.

– Капитан Сифорт! Разрешите войти?! – выпалил я.

– Входите, – разрешил Причер. Рядом с ним на столе с дисплеем сидел адмирал Дагани. – Что случилось?

– Вырубите двигатель! Быстро! Пока не налетели рыбы!

– Простите, сэр, это приказ? – флегматично спросил Причер, приподняв бровь. Черт возьми! Он старше меня!.

– Нет, сэр, конечно! Поймите, рыбы чуют N-волны! Сейчас налетят! – Как же его убедить? – Рыб особенно раздражают волны двигателя, работающего вхолостую.

– Слышал об этом, такие волны вы называете «кошачьим концертом», – не спеша, безмятежно разглагольствовал Причер. – Интересный термин, интересная концепция, но даже если ваша теория справедлива, я думаю, несколько минут излучения не повредят, чудища не успеют их почуять.

– Адмирал, ради Бога! – взмолился я. – Прикажите ему отключить двигатель! На борту штатские, мы не можем рисковать их жизнями!

– Сифорт, не драматизируйте так все, здесь не театр, – холодно произнес Дагани.

– Вы не были в бою, не представляете, что это такое!

– Не забывайтесь! – вскочил Дагани. – Держите себя в руках! Мы предлагали вам корабль! Почти упрашивали вас взять корабль! Но вы отказались! Мы отдали «Веллингтон» Причеру, он здесь командует!

– Поймите, сэр, мои амбиции и мои нервы здесь ни при чем! Помните мое предложение нашпиговать пространство вокруг Солнечной системы беспилотными кораблями с ядерными зарядами на борту? Их двигатели должны излучать точно такие же волны, которые сейчас генерирует двигатель «Веллингтона»!

– Точно такие же? Вы уверены?

– Не совсем такие же. Рыбы острее чувствуют искаженные, негармонические волны, но суть от этого не меняется…

– Меняется! – перебил меня Причер, – Наши волны строго синусоидальные! Взгляните на экран. Видите? Кроме того, Сифорт, не забывайте, что мы находимся в Солнечной системе, где рыб нет. Корабли отправляются к дальним планетам почти каждый день, почему же рыбы не слетаются на их волны?