– Не только, капитан. Вы дали ему мечту, грезу, цель жизни. Что вы смотрите на меня так? Не ожидали услышать такие слова в трущобах? Вы думали, я собрал эти книги на полках просто так? Думаете, никогда в них не заглядывал? Эх, капитан… – Чанг сокрушенно махнул рукой. – Вы мой должник. Платите.

– При себе у меня нет денег, но я могу вам послать, сколько попросите.

– Не надо. – Чанг сжал мне колено с удивительной для старика силой. – Деньги мне от вас не нужны. Нужно слово.

– Слово? – усмехнулся я. – Вы ж говорили, что «верхние» всегда врут.

– Врут. Кроме офицеров.

– Вы и это знаете? – изумился я и залился краской стыда под его взглядом. – Хорошо. Что вы хотите?

– Позаботьтесь об Эдди. У него больше нет никого.

– Я не уверен, что…

– Позаботьтесь, как о родном брате. Больше ничего не прошу, только это. Эдди был мне как сын. – Чанг тяжело поднялся. Я вдруг понял, что он дряхлый старик. – Я не требую, всего лишь прошу. Не обещайте, если не можете. – Педро Чанг прошаркал в свою комнату, оставив меня в глубокой задумчивости.

Утром Чанг вышел на улицу с моим пистолетом, а через полчаса вернулся, улыбаясь всеми морщинами, и весело проскрипел в сторону Эдди:

– Вали мэйс, отсюда, пока рокки не передумали, они тебя не тронут. – Старик прошаркал к мешку с нашими консервами, вручил его Эдди. – На 34-ю улицу не ходите, там юны очень сильны. Рокки проводят вас до бродов. С бродами можно торговаться, заплатите им консервами.

Эдди это не понравилось:

– Не надо нам к бродам, совсем в другую сторону хотим, на восток.

– Надо слушать старого Чанга, маленький мэйс. Возвращайтесь туда, откуда пришли, к 42-й, договоритесь там с сабами, пройдете на восток через них. А мне много не надо. – Чанг вынул из мешка две банки. – Это мое, остальное ваше, для бродов хватит. А сабам заплатите этим, – протянул он мне небольшую коробку. – Бери, капитан.

– Что это?

– Батарейки «Вальдез». Сабы любят батарейки больше консервов. Не ругайтесь с сабами, а то убьют. Заплатите – пропустят. Может быть, пропустят. – Старик отпер дверь. – Уходите.

Эдди даже не шевельнулся, мрачно уставился в пол.

– Мистер Босс, это приказ, – сказал я официальным тоном.

– А? – Наконец Эдди вспомнил, что он уже не трущобник. – Так точно, сэр.

– На прощанье обними своего старика.

– Я нейтрал, – смущенно попятился Чанг, – не трожь меня!

Не слушая возражений, Эдди осторожно обнял его. Старик не сопротивлялся. Я взял свою сумку, распахнул дверь, в последний раз взглянул на нашего благодетеля.

– Прощайте, сэр, да поможет вам Бог.

– И ты иди, – подтолкнул расчувствовавшийся старик громадного Эдди, – и больше не трогай меня, а то порежу. Пошел вон! – В глазах Чанга блестели слезы.

– Ухожу, ухожу, – улыбался Эдди. Мы вышли на улицу, кишащую трущобниками. К Эдди подошли трое, среди них Бучи.

– Пошли, мэйс.

– На север, к 42-й, – сказал Эдди.

– Ладно.

Они повели нас, как под конвоем. По улице свободно гуляли люди, некоторые с детьми.

– Эдди, почему мы прилетели сюда поздно вечером, а не днем? – шепнул я ему на ухо.

– И все бы увидели, как мы вылезаем из вертолета. Никто бы нам не помог, сразу убили. Даже Чанг нас бы не спас.

Миновав несколько кварталов, мы вышли к площади, у которой стоял небоскреб.

– Эдди, там на крыше наверняка есть площадка и вертолеты, давай зайдем туда.

– В этот дом? – фыркнул Эдди. – С улицы не зайдешь! Где ты видишь дверь? На нижних этажах нет даже окон!

– Тогда давай остановим экскурсионный автобус, он нас довезет.

– Пристрелят без разговоров.

В центре площади стояло разрушенное здание, а дальше был вход в некогда действовавшее метро.

– Что там теперь? – спросил я.

– Там живут сабы. Мы должны пробраться через них к мэйсам. Анни может быть только у мэйсов.

– Но мы же не знаем, где живут мэйсы.

– Узнаем. Мэйсы не мыши, незаметно проскочить не могли. Кто-то их видел, спросим. Вначале спустимся вниз.

– Разве нельзя пройти поверху?

– Нельзя. Даже за плату.

Мы начали спускаться по выщербленным ступенькам во тьму.

– Эй, сабы! – крикнул Эдди.

Тишина. Мы шли дальше, тьма сгущалась. Я выругался.

– Где ж эти чертовы сабы?

– Тута, – грянул голос прямо мне в ухо. Я отпрыгнул в сторону, выронил сумку. Кто-то загоготал.

– «Верхний», что ль?

– Кто ты?

– Тутошний. Живу я здесь, понял!?

– А дружок у него из трущоб! – раздался из тьмы второй голос.

– Без шума, ребята! Платим! – крикнул Эдди. Кто-то выхватил у меня из рук коробку с батарейками. Я не мог разглядеть даже силуэт вора.

– Поздно платить, сами взяли, – подло хохотнул вор.

– Ты, мудак! – взревел Эдди. Послышался глухой удар, стон Эдди:

– Так нечестно, сабы, мы ж вас не видим.

Чей-то кулак врезался мне под дых, я сложился напо-полам. Множество рук сграбастали нас и потащили в кромешную тьму.

Очнулся я в длинном тоннеле в окружении жителей подземелья. Эдди лежал в нише. В тусклом свете висевших сверху ламп я едва различал экзотическую одежду сабов, украшенных серьгами, цепями, кольцами, татуировками. И у женщин, и у мужчин волосы были завязаны в пучки. Группа сабов сидела на полу вокруг кипящего на электроплите котла, что-то ела из металлических тарелок. Другие прогуливались или просто сидели в сторонке, болтали о чем-то на жаргоне, которого я почти не понимал. Там и здесь стояли ломаные стулья, столы и прочая подобранная на свалке мебель.

– Где мы? – спросил я. Никто не отвечал. – Где моя коробка? – Никому до меня не было дела. Все пропало! Терять больше нечего. Я возопил:

– Животные!

Внимание на меня обратил только один пацан, лениво повернул ко мне голову, неразборчиво стрекотнул:

– Прикрой, «верхний», хлебало, сам дурак.

– Я видел честных трущобников бродов, нейтралов и мэйсов. А вы, сабы, мусор, а не трущобники!

Очнулся Эдди, застонал, начал подниматься, но подскочил саб и бросил его пинком обратно в нишу.

– Не трожь его! – крикнул мускулистый молодчик, одетый не так, как другие. – Пусть говорят.

– Кто ты? – спросил я.

– Я Алвин, главный саб. А ты кто?

– Я Николас Сифорт, капитан.

– Выскочил из автобуса и потерялся?

– Нет, мы пришли к вам с батарейками.

– Видел твои батарейки. Хорошие. Нам пригодятся. – Алвин подозвал к себе тощую девку. – Зови Джозу, зови сюда всех, пусть смотрят, как буду резать «верхнего».

– Ща, – пискнула та и убежала.

– Убьем всех, кто к нам сунется, – зарычал Алвин, приближаясь ко мне.

– Нам сказали, вы примете плату и разрешите пройти.

– Кто сказал?

– Торгаш. Он дал нам батарейки для вас.

– Мы не у всех берем плату. Ты летал над трущобниками на вертолете, а теперь трущобники тебя убьют.

– Мы пришли к вам за помощью. Я ищу свою жену, она когда-то жила в трущобах, а теперь пропала в них. Она из мэйсов.

– Врет! – повернулся главарь к гудящей толпе. – Врет, что его сука трущобница.

– Жена, а не сука! – рявкнул я.

– Слушайте, сабы! – Толпа притихла. – Есть закон! Никто не должен соваться к сабам, если сабы не разрешат! – Толпа одобрительно загудела. – Они сунулись без разрешения. Хочу убить «верхнего». Кто скажет в его защиту? – Толпа умолкла. – Тогда…

– Я скажу! – крикнул Эдди. – Отпустите его, возьмите меня. Это я привел его к вам. Он не виноват, он не знал закона. Убейте меня, если хотите крови!

– И тебя убьем! После «верхнего»!

Господи! Мне надо найти Анни! Дай мне время! Помоги!

Главарь сабов выхватил нож, поднял руку, призывая соплеменников к тишине, и начал выкрикивать приговор:

– «Верхний», я скажу, за что мы тебя убьем! Вы живете вверху, мы обитаем внизу. У вас есть дети, и у нас есть дети, но наши дети дохнут быстрее ваших. Нам не дают жилья, не дают работы, не учат нас. Весь Манхэттен скоро станет как Бронкс. В этом виноваты вы, «верхние». Вы не даете нам жить, но мы все равно живем, добываем еду для себя и даже для наших гостей. У вас свои законы, у нас свои. Мы живем честно. Я главный саб, пока не найдется саб сильнее меня. Я должен принять вызов любого. Мы сами решаем, кто у нас главный. Мы сами решаем, кто нам гость, а кто враг. Мы сами казним.