Хрипит и двигает бедрами, проходя по моей промежности. Мое тело тут же отзывается и огонь снова начинает лизать мою кожу. Мир гаснет и я вижу только глаза напротив.

Надо сказать, что я девственница, но язык присох к небу.

Сильные руки сдавливают меня, ладони гладят бедра, а потом с силой и рыком сжимают мою попу.

Через секунду чувствую головку, которая, кажется, стала ещё больше, у своего входа. Через другую секунду мое тело простреливает боль и возбуждение спадает.

Рваная рана. Так бы я описала то, что сейчас произошло. Я не могу сделать ни вдоха, ни выдоха от боли, что сковала мое тело и не даёт мне пошевелится.

А потом эту рваную рану прижгли накаленным металлом.

Я чувствую боль даже на кончиках пальцев.

Сейчас мне кажется, что я больше никогда не захочу секса. Пока не начинаю чувствовать поцелуи на своих щеках и подбородке.

— Мышка, — тихо говорит демон и собирает мои слезы, которые я заметила только сейчас, — Любимая мышка. Моя девочка, что же ты не сказала, родная? — не прекращая целовать он сипло шепчет, — Я бы ни за что не взял тебя, малышка, ни за что. Было бы все по другому. Море цветов было бы, вино, я бы ласкал тебя часами, поцеловал каждую клеточку твоего тела. Дал бы кончить несколько раз, а потом аккуратно бы вошёл, родная.

Мои пальцы закрылись в его волосы и стали поглаживать затылок. Я сейчас безумно благодарна Алларику, что не двигается, что замер и ждёт. Уверена, если я ему скажу выйти, он выйдет.

Невероятно приятно от его слов, от его поцелуев. Все его действия помогают расслабиться и это уменьшает боль.

А потом я чувствую тепло в ниже живота. Нет, не от возбуждения, а от магии.

Я надавливаю на плечи демона, молча прошу отодвинуться. Он непонимающе хмурится, потом с досадой поджимает губы и хочет выйти из меня, но я сжимаю свои ноги, не давая ему двинутся и давлю ему на грудь.

Внизу моего живота мерцает свет, моя магия вернулась и лечит меня. Мягкие прикосновения забирают боль и даруют облегчение. Я поднимаю голову и вижу подсвеченное лицо демона, который облегчённо улыбается, понимая, что моя боль уходит.

И целую его. Целую нежно и страстно, играя с его языком, посасывая его и иногда прикусывая губы. Он отвечает, повторяет мои движения и уже скоро перехватывает инициативу, снова вжимая меня в стенку своим мощным телом.

— Моя.

Его руки гуляют по всему моему телу, он гладит и сжимает, играет с сосками и касается клитора. Заставляет меня стонать и извиваться. Но сам не двигается.

— Моя.

Тогда я начинаю приподниматься и опускаться, давая себе почувствовать какого это, когда твой демон заполняет меня. Его член, толстый и длинный, растягивает мои стенки и проникает нереально глубоко.

— Моя.

Наверное, в какой-нибудь позе я смогу увидеть как его конец двигается во мне, где-нибудь в низу живота. Но это потом, а сейчас демон сжимает меня в своих объятьях, не даёт двигаться и сам начинает нежные, медленные толчки. Выходит почти полностью и погружается так, что его яйца шлепаются о мою попку.

— Моя.

Мое тело парит в облаках, я чувствую их мягкость, они обволакивают все мое тело. Я летаю далеко в небесах и держась только благодаря Алларику. Я не могу шевелится из-за этой неги, но этого и не надо, демон все делает сам. А потом я чувствую взрыв, не мой. Демона. Он пульсирует глубоко во мне и стреляет своим семенем в мое лоно. Это так восхитительно и волнующе что я не выдерживаю и следую за ним.

Мы обнимаемся и дрожим, не можем друг от друга отлипнуть. Мы парим вместе на одном облаке, доставляя друг другу космическое удовольствие.

Алларик.

Совершенно не хочется выходить из мышки. Не знаю как описать, что я чувствую, но это лучшее, что приходилось мне испытывать. Я в ней — я дома.

Вот это она устроила. Думал с ума сойду от возбуждения и залью всю камеру своим семенем. Ее нежный язычок и несмелые прикосновения заставили мою кровь вскипеть. Ее стройные, длинные ножки, расставленные в разные стороны, как будто приглашают в объятия, — просто фантастика.

А как она трогала свою грудь… На моих ладонях появились фантомные ощущения, как будто это я ее трогаю. Крутила свои сосочки, а на языке появлялся их вкус. Проводила пальчиками по своей промежности, а член сразу вспоминал, какого это, трогать ее, и дёргался в ее направлении. Она так блестела, так текла, что я, кажется, на секунду потерял сознание, или выпал из реальности. Это было так красиво, что я мог бы смотреть вечно, если бы не хотел сам ее трогать и ласкать. Во рту скопилась слюна, настолько сильно мне захотелось провести по ее складочки языком и распробовать ее вкус. Я бы делал это медленно, смакуя и наслаждаясь своим десертом. Как только выберемся я сразу разложу ее на столе и попробую вместо ужина. Или что там у нас будет.

Хотел, что бы она продолжала и хотел, что бы остановилась, оставив мне хоть немного ее оргазма. И у меня получилось, вырвался.

А в быть в ней — это самое правильное в жизни. Просто совершенно. Туго, влажно, горячо. Иногда казалось, что ее стеночки просто раздавят мой член. Казалось, что не выдержу и сразу кончу, я продержался немного, но все равно кончил первым. Это невозможно терпеть, это просто нереально. Кончать в нее просто убийственное наслаждение, сердце на разрыв, кровь кипяток, а у легких отказ.

И сейчас, когда самые лучшие ножки обнимают меня, я не хочу шевелится, я хочу что бы этот момент длился как можно дольше. Желательно, всю жизнь. Она все ещё сокращается вокруг меня и это ни капли не помогает унять мой колом стоящий член. Он плачет, он хочет ещё добавки. Ему мало одного раза, ему нужно вечность.

Никогда в жизни не мог подумать, что быть в женщине настолько приятно. Даже больше, чем просто приятно, это похоже на пикирование вниз на огромной скорости, только в конце не разбиваешься, а взлетаешь ещё выше, чем был.

Я был первым. Ее никто не трогал до меня. В груди все взрывается, отголоски долетают до затылка. Меня не отпускает эта мысль. Она только моя. Была, есть и будет.

— Моя. Навсегда моя, — хриплю я, не справляясь с эмоциями.

Меня до сих пор пробирает дрожь, лёгкие плохо функционируют, не давая сделать полноценный вздох. Не могу остановится и глажу ее бархатистую кожу. Она такая приятная на ощупь, вечно бы ласкал ее. Хотя, почему нет? Ведь она моя.

— Алларик, — нежный шепот пробирает до костей. Только она способна вызывать во мне бурю эмоций. Только ее лёгкий поцелуй в плечо может осыпать мурашками мою кожу. Только ее нежные руки могут оставлять горячие следы.

— Моя, — я продолжаю хрипеть, не могу остановится и не говорить о том, что она моя. По ребрам постоянно бьют эмоции, давят на них.

— Алларик, — шепчет она и перебирает мои волосы, — Ой, что с тобой?

Бель завозилась в моих руках, пытаясь вырваться, и, скрипя сердцем, я отпускаю ее ножки на пол. Сразу становится холодно без нее. Кажется, я нашел законное место ее ножек, ведь без них мне чуть ли не физически больно.

Она пытается отойти, но только снова пищит и поворачивается, давая увидеть ее тонкую спинку и упругую попку, прикрытые спутанными волосами. Член тут же реагирует, дёргается, ведь он и не думал падать. Я его понимаю, когда такая женщина рядом сон просто непростителен.

— Ой, — она дотрагивается до стены перед собой и по ней идут красные всполохи.

Я хмурюсь и перевожу внимание на камни. О, это не камни. А мои крылья. Только немного другие, не просто черные, а с красными прожилками, по которой течет лава.

Я совершенно не заметил, как выпустил их и укрыл нас. Оказывается, мы давно не у стены, а Бель все это время была просто в моих руках.

Анабель поворачивается ко мне и ее брови в удивлении взлетают вверх, а помочь сходятся домиком.

— Тебе плохо? — спрашивает она обеспокоено, дотрагиваясь пальчиками до моей щеки. Прикосновения обижают и рождают огромный огненный цветок, что раскрывается в моей груди. У нас на юге такие растут, их приносят демоницам, когда просят их руки.