119

Виноделие, внизу — игра в кегли. Фламандская миниатюра начала 16 в.

Терроризируя семьи денежных людей, проповедники утверждали, что за их грехи отвечать будут не только они сами, но и потомки. Этьен Бурбонский пересказывает чье-то видение: из чрева человека, лежащего в пламени, растет большое дерево, на ветвях которого висят люди, пожираемые этим огнем. Что сие означает? Лежащий внизу — отец всех этих поколений, возвысившихся благодаря ростовщичеству, а потомки его мучаются потому, что либо пошли по стопам отца, либо не возвратили неправедно накопленного (ЕВ, 17).

Всех ростовщиков, которые не покаялись и не расплатились сполна со своими должниками, ожидает ужасный конец. Во время учебы в Париже Этьен де Бурбон видел нераскаянного ростовщика, которого пожирал огонь, называемый адским (ЕВ, 417). Он же рассказывает о другом ростовщике, который, лежа в постели, вдруг увидел себя стоящим пред Страшным судом; он уже выслушал приговор, отдававший его в руки чертей, и в тот же день, как он сказал жене, они за ним придут. Обезумев, он выбежал из дому, отказываясь покаяться и возместить ущерб. Когда близкие вели его домой, то увидели на реке, вдоль берега которой шли, быстро движущийся против течения и никем не управляемый корабль. «Полно чертей на нем», — вскричал ростовщик, и тотчас же был ими схвачен и увезен (ЕВ, 422).

120

Скорбящая крестьянка. Основание для сиденья в соборе в Кельне. Около 1322.

121

Рыцарь. Основание для сиденья в соборе в Кельне. Около 1322.

Столь же безумен был и ростовщик Готтшальк, крестьянин родом, о котором повествует Цезарий Гейстербахский. Он рассчитывал на то, что, уплатив всего пять марок и нашив на плащ крест, избежит как участия в крестовом походе, так и геенны, и похвалялся этим в кабаке. «Но справедливый Господь предал его Сатане», и ночью за ним приехал страховидный муж на черном коне, усадил нагого Готтшалька на такого же коня и отвез в «пыточные места». Тем не менее ему была дана трехдневная отсрочка, которой он по возвращении домой не воспользовался для того, чтобы покаяться, поскольку считал исповедь бесполезной: предназначенное ему должно свершиться, а место в аду для него уже приготовлено (DM, II: 7)[139].

Проповедники оставляют наживалам-процентщикам очень мало надежды на спасенье, а то и вовсе никакой. Исключение составляют, пожалуй, лишь отдельные «примеры», приводимые Цезарием Гейстербахским. В одном из них повествуется о ростовщике, который при смерти передал все свое добро священнику для расплаты и искренне раскаялся. У его тела разыгралась тяжба из-за его души между бесами к ангелами, и ангелы, смутив нечистых духов, обратили их в бегство (DM, II: 31). В другом «примере» боннский декан обещал пришедшему на исповедь ростовщику назначить умеренное покаяние: «Так мы с тобой обманем дьявола» (DM, III: 52). Слышал Цезарий о богатейшем парижском ростовщике Теодебальде, которому знаменитый магистр Петр Кантор дал совет, как спастись: «Ступай по городу и кричи, подобно глашатаю, что готов возместить всем, у кого брал что-либо в виде процентов». Тот так и поступил и всех удовлетворил, а оставшееся раздал в виде милостыни (DM, II: 33). В Кельне даже прославился один ростовщик, погребенный в церкви. Проникнувшись раскаянием, этот богатей отказал все свое добро нищим, но Бог не принял подаяния, основанного на наживе: хлебы, которые тот хотел раздать, превратились в жаб. Тогда священник дал ему совет лечь на ночь в сундук среди этих жаб. Когда наутро сундук открыли, в нем были только кости этого человека, но сила их была такова, что и поныне ни одна жаба не смеет войти в церковь, где покоятся эти кости (DM, II: 32). Этьен Бурбонский приводит эту же историю в несколько измененном виде. Тяжело больной ростовщик, не желая платить возмещение, хотел было отделаться мешком зерна, которое велел раздать нищим, но зерно превратилось в змей. Только тогда приказал он сполна все возместить, а тело его после смерти бросить змеям, дабы они пожрали его тело, оставив в покое душу (ЕВ, 423)[140].

122

Король на коне, попирающий крестьянина. Капитель в соборе Сен Лазар

123

Рыцарь, так называемый Бамбергский Всадник. Статуя в соборе в Бамберге. 1220–1230.

124, 125

Сон Генриха I. Миниатюры из английской хроники 12 в.

Некоторым ростовщикам, хотя они и раскаялись, помешали спастись алчные душеприказчики. Один ростовщик, умирая, заклинал наследников все возместить и спросил их, чего более всего они боятся. Один сказал: бедности; другой: проказы; третий: огня святого Антония, и тогда умирающий заверил их, что все эти напасти постигнут их, коль не распорядятся его добром так, как он приказал. Однако после его смерти наследники присвоили его богатства, и вскоре же пришло к ним все предреченное: бедность, проказа и антонов огонь (ТЕ, 184; ЕВ, 378). Другой ростовщик погиб по собственной небрежности, промедлив с раздачей неправедно накопленного богатства. Жена умоляла его поспешить с возмещением, предпочитая, «чтобы он был бедняком Христа, нежели богачом дьявола». Тем временем ростовщика разорил его господин, и глупец утешал плачущую жену: «Вот теперь бедняк я, как ты и желала». А она: «Я плачу не оттого, что мы бедны, а потому, что с утратой денег, которые нужно было раздать, на нас остался грех, который надлежало искупить» (ЕВ, 418).

126

Уход за охотничьими собаками. Французская миниатюра. 1405–1410.

127

Возвращение с охоты. Миниатюра из фламандского календаря начала 16 в.

128

Турнир. Миниатюра из фламандского календаря начала 16 в.

Но были и упорствующие ростовщики, насмехавшиеся над проповедями и увещаниями об аде и смерти. Один такой, по словам парижского епископа Одо де Сюлли, даже назвал своего слугу infernum, а служанку mors, они-то вдвоем и прочитали ему отходную, и обрел он другой infernum, в котором у него уже пропала охота шутить (ТЕ, 307).

В отличие от других корпораций и профессий ростовщики не образуют особой социальной группы. Из приведенных выше «примеров» явствует, что ссудой денег в рост занимались лица самых различных статусов — рыцари, купцы, крестьяне, даже духовные лица. Ростовщичество, в глазах проповедников, — своего рода злокачественное образование на теле общества. С течением времени инвективы против денежных людей не ослабевали, и Бернардино Сьенский говорил, что на Страшном суде все святые кричат при виде ростовщика: «В ад, в ад, в ад!» — небеса со звездами возглашают: «В огонь, в огонь, в огонь!» — и планеты: «Смерть, смерть, смерть ему!»[141]. Судя по нашим «примерам», нераскаянному ростовщику было зарезервировано место именно в аду, и поэтому мысль Ле Гоффа о том, что утверждение в XIII веке идеи чистилища открыло перед ростовщиками новые надежды и тем самым способствовало развитию банковского дела[142], кажется несколько спорной.