– Что именно? – наклонив голову в бок, спросил я.

– Не придуряйся! Я сейчас точно не в том настроении, чтобы заигрывать с тобой и выпутывать из тебя нужное!

«Пожалуй, она права. Сейчас не лучшее время, чтобы „играться“.»

Я вздохнул.

– Ты о том, почему я предпринял всё это, хотя и говорил, что более ничего делать не собираюсь и победа в экзамене меня не интересует?

Кивок был мне ответом.

– Показать. Показать тебе и всем остальным.

– Показать? – непонимающе переспросила она.

– Показать то, как неустойчивы принципы и сама концепция этого мира, – и сделав паузу, продолжил. – Стоило появиться одной небольшой детали, как всё рушиться и ломается. И знаешь… как по мне, эти разрушения – то, что и нужно этому миру…

***

– Может, мне всё же помочь? – переспросил я.

– Сама дойду – серьёзных же нет… – пошатываясь и ковыляя, словно пьяница, ответила она.

– Я не думаю, что это действительно достойная и важная причина, чтобы отказываться от помощи.

– А я думаю, что тебе стоит заткнуться и не лезть в чужую жизнь.

– И это ты мне говоришь? – подметил я, намекая на наше «соглашение», которое и возникло из-за её желания «лезть в чужую жизнь».

– Тц… ты можешь, просто замолчать? – развернувшись, прошипела она мне в лицо.

– Нет, ведь ты и сама осознаёшь, что не тебе о подобном говорить и просить.

– А кому? Тебе, что ли?! А ты случаем не зазнался? Не забыл ещё, что я всё ещё не твоя?! – говорила она, приближаясь всё ближе ко мне. – Или ты думаешь, что раз у нас уже «это» было, и я стала к тебе теплее относиться, то условия нашего договора аннулируются и тебе не нужно доказывать, что ты достоин обладать мной?

И приблизившись вплотную ко мне, договорила:

– Если так, то выброси нахрен этот бред из башки и сначала докажи делом, что я – твоя, и принадлежу только тебе!

Я промолчал.

– А знаешь что? Давай прямо сейчас это и выясним! – чуть отойдя от меня, сказала она. – Как тебе? Ослабленная после длительного боя я, не лучшее самочувствие и недавняя травма, которая всё ещё болит – идеальный же вариант для тебя, да? Можешь прямо сейчас меня сделать, а после гонять ночами и днями на пролёт в каких хочешь позах, хоть в самых извращённых!

«Она слишком далеко заходит, ведь тут везде камеры и нас слышат и видят, а также остаются записи с них. И пускай, другие школьники этого не видят, потому что после боя камеры в зале отключаются, но зато все взрослые это видят, и к тому же, в теории, записи могут распространиться – чего мне бы очень не хотелось…»

– Хотя знаешь… немного разобравшись в тебе, я предположу иное: ты скорее заставишь меня заткнуться и не мешать тебе никогда, а после будешь использовать как фигуру на шахматной доске. Да, это точно больше будет походить на тебя, нежели предположение о том, что ты будешь без остановки пользоваться моим телом и трахать меня днями и ночами. Верно же я говорю?

Я ничего не стал отвечать.

– Ах… вижу, что верно. Я так и думала, – отойдя ещё назад, она набрала дистанцию. – О том, что изобьёшь меня сейчас можешь не волноваться – я всё улажу и тебе ничего за это не будет. Так что давай, не сдерживайся и покончи с этим вопросом поскорее. Это же в твоём стиле, да? – язвительно усмехнувшись, она заняла боевую стойку, а по ней начали расходиться маленькие фиолетовые молнии.

Совсем не такие, какими я их видел ранее – сейчас они не безумные, агрессивные и хаотичные, а скорее… подавленные и сломленные.

– Ну и чего ты ждёшь? Время у нас не резиновое, скоро и нас придут выгонять, так что поторопись и начинай.

– Я не буду сейчас сражаться с тобой.

– Что? Почему?!

Я вздохнул.

– Потому что может сейчас ты и говоришь, что подобный бой тебя устроит, но я уверен, что в будущем, когда твоё состояние улучшиться, ты будешь винить этот день и эти, сказанные тобой, слова.

– Я не заберу свои слова назад, – смотря своими красными глаза мне в глаза, жёстко сказала она.

– Я не об этом. Я не говорю, что ты откажешься от своих слов. Я сказал: в будущем, когда твоё состояние улучшиться, ты будешь винить этот день и эти, сказанные тобой, слова, – в точь-точь процитировал я ранее сказанные слова. – Иначе говоря, я пытаюсь сказать, что ты просто будешь с ненавистью волочить своё существование, ненавидя при этом каждый своё день.

«Она нахмурилась, а значит, понимает.»

– А тебе-то какая от этого разница?

– Не понимаешь? А не ты ли мне недавно говорила, чтобы я перестал придуряться? – вновь напомнил я ей, возвращая её слова. – Ты уж точно не столь глупа, чтобы не понимать такого.

«Её эффективность напрямую будет зависеть от её морального состояния. Если она будет подавленной и апатичной, то проку от неё будет мало. По крайней мере, в разы меньше, чем если она будет жить „с огнём в глазах“.»

Всё это же, кстати, так же относиться вообще к любому другому человеку. Стоит ему быть счастливым, как его возможности в разы увеличатся, а если он будет подавленные – понизятся и очень сильно.

В общем, только настоящий дурак будет забивать на моральное состояние своих подчинённых…

– Даже если и так, – всё же признала она мою правоту, – то зато тебе не нужно будет ждать несколько месяцев, прежде чем это произойдёт. Так что давай – получи всё и сразу!

– Если у тебя есть столько сил, то лучше направься к выходу, – проигнорировав её, я развернулся и пошёл в сторон выхода.

Стоило мне это сделать, как в следующий миг я услышал усиливающийся треск молний, а в последующий миг… молния пролетела мимо меня и удар пришёлся в дерево, от которого в мгновение ока отлетело несколько мелких частей, а его сердцевина, в которую и попала молния – загорелась ярким пламенем.

«Ну и к чему это ребячество?..» – меланхолично подумал я, идя дальше, не замедлившись и на шаг.

Подходя с Мияко к выходу с территории экзамена, мы встретились со знакомым лицом.

Если быть точнее – это был Кадзумицу. Он просто стоял около выхода, так что было не трудно догадаться, что кого-то ожидал, и учитывая, как изменилось его лицо, когда он увидел нас, – не трудно догадаться, что ждал он именно нас двоих.

– Чего-то подобного я от вас и ожидал, – с доброй улыбкой сказал он, стоило нам двоим подойти к нему.

– Не от нас, – буркнула Мияко и пошла дальше.

На несколько мгновений Кадзумицу завис, после чего посмотрел на меня.

– Ей стало ещё хуже, – больше констатировал он факт, нежели спрашивал.

– Устала из-за экзамена – всё же у вас было много сильных участников, – пожав плечами, ответил я.

– Но даже этого не хватило, чтобы победить тебя, – он неловко засмеялся.

«Меня? Значит, из слов Мияко он понял, что дело было во мне…»

– Мне просто повезло, что никто более не заметил этой возможности.

– Сомневаюсь, что это простое «везение», раз из трехсот двадцати участников экзамена, заметил это только ты один. Подобное будет невероятно трудно свести к понятию «удачи»…

Я не стал ничего отвечать.

– Мы не заставляем всех ждать? – поинтересовался я, глядя на участников класса «A» и «G», стоящих по ту сторону ворот и старающихся отрыто не смотреть на меня.

Но, как и всегда, выходит это у них не так, как они планировали…

– Нет, ещё не всех участников вынесли, так что мы никого не задерживаем. Но если хочешь, можем уже в комнате поговорить, – учтиво предложил он.

– Да, это было бы гораздо лучше.

– Ну тогда пошли к остальным? – не возразив, предложил он.

– Пошли, – согласился я и начал идти в сторону ворот.

***

Выйдя из ворот мы, даже не договариваясь, разошлись в разные стороны – я к Мияко, лежащей на траве; Кадзумицу – к группе своих одноклассников, что сейчас выглядели довольно мрачными, но при этом заинтересованными.

Стоило Кадзумицу к ним подойти, как его буквально облепили со всех сторон, начав о чём-то расспрашивать.