– Что с вами?

– Нет-нет, все в порядке, что-нибудь еще?

– Надеюсь, ничего не забыл.

– С вас три доллара и сорок центов.

– И подскажите, пожалуйста, где я здесь могу найти магазин автозапчастей?

– Проедете первый перекресток, а на следующем поверните налево, там, в конце улицы, увидите магазин.

– Спасибо, всего вам доброго! – сказал Джозеф, забирая пакет.

– Берегите себя, – испуганным шепотом произнесла продавщица.

Смущенный таким прощанием он вышел на улицу и положил пакет в кузов.

– Папа, ты не забыл семена? – возразила София.

– Вот черт! Я на минутку обратно.

Джозеф вернулся за семенами и застал продавщицу за каким-то нервным разговором по телефону. Увидев его, она резко бросила трубку.

– Все-таки что-то забыли?

– Да, семена, желательно роз.

– Есть только красные.

– Отлично, подойдет.

Девочки с удовольствием получили каждая свой пакетик семян и поблагодарили отца. Они отправились в магазин автозапчастей. Джозеф тихонько зашел в павильон и застал продавца за просмотром эротического журнала. На его приветствие толстый парень в кепке и красной клетчатой рубахе подскочил со стула и поторопился спрятать журнал под прилавком.

– Добрый день, сэр, чем могу помочь?

– «Кадиллак» 67-го, что-то барахлит карбюратор… – не успел договорить Джозеф, как толстяк его перебил.

– На это старье карбюратор уже не найти, есть один выход: починить старый вот этим ремкомплектом.

– Отлично, еще канистру моторного масла.

– Один момент, – отскочил продавец и вернулся с канистрой обратно к прилавку, – вот, что-нибудь еще?

– Нет, сколько с меня?

После расчета Джозеф пополнил кузов своего джипа новым пакетом и сел за руль.

– Я заприметил вот там закусочную, может, у них есть мороженное?

– Да, давай заедем, пап! – в один голос залепетали сестры.

На обратном пути Джозеф, попивая кофе, любовался детьми в зеркало заднего вида. Они с наслаждением лопали мороженое, любуясь бескрайними полями. Отцовское сердце ныло. Он временами ощущал пудовую гирю в груди, предчувствие чего-то страшного нарастало в его сознании. Дабы заглушить тревогу, он включил радио, из динамиков послышался голос старины Фрэнка Синатры. Джозеф потеребил Бонни за шею и слегка улыбнулся.

По прибытии домой он взялся за дело: отопление и сантехника были первым на очереди, после занялся электропроводкой. После обеда девочки вышли играть на участок, а отец занялся старым, давно безжизненным «Кадиллаком». Николь запустила воздушного змея. Младшая сестра с громким заразительным смехом бегала под ним. Джозеф любовался этой сценой, вытирая руки от моторного масла и попивая пиво. Когда карбюратор был демонтирован, он удалился в гараж для дальнейшего его ремонта. Сестры принялись играть в мяч. Бонни принимала активное участие. Она своим черным мокрым носом шустро гоняла его по участку, что вызывало бурный смех у сестер. Их светлые волосы поднимались на ветру, а счастливые лица были полны детского забвения. София перехватила мяч у собаки и что есть сил совершила бросок в сторону своей сестры. Ветер подхватил мяч и унес в сторону. В силу того, что Джозеф еще не установил новые замки на амбар и погреб, на дверных створках последнего, в этот несчастный день, ржавчина одержала победу над болтом. Одна створка была немного приоткрыта, и образовавшейся щели было достаточно для мяча. Бонни всеми четырьмя лапами предприняла попытку остановить свой прыткий бег, когда увидела, что мяч улетел в погреб. Девочки не придали никакого значения этому происшествию, и Николь побежала к дверям. Отодвинув створку, она нырнула в погреб, а Бонни осталась у дверей наблюдать. Младшая в тот момент собирала волосы в хвост. После сего действия она, улыбаясь и припрыгивая, ждала сестру из погреба, но та не торопилась возвращаться. Прошло несколько минут. С лица Софии сошла улыбка. Собака тихо скулила у входа в погреб. София подошла к погребу и заглянула между створок вниз. Тишина и сырой холодный воздух обдал ее личико. Она предусмотрительно отправилась в гараж сообщить отцу.

– Папа!

– Да, милая!

– Мы играли в мяч, и его сдуло ветром в погреб.

– Надо же? Створки скручены болтом, как он туда попал? В общем, неважно, сейчас достану. – Он вытер руки от масла и вышел из гаража.

– Николь спустилась туда и не выходит.

– Что?! Почему вы сразу не попросили меня!?

Джозеф прытью направился к погребу, где у входа неподвижно стояла собака. Он решительно шагнул к спуску вниз и включил карманный фонарик. Медленными шагами он спускался и звал дочь. В ответ был слышен только писк крыс и звук сквозняка. Откуда вообще в погребе сквозняк?

– Ниииколь! – продолжал отец.

Когда он достиг конца лестницы, сквозняк стих. Он осветил все вокруг, но темнота казалась такой густой и плотной, что даже прожектор едва ли с ней смог справиться. Джозеф начал углубляться в погреб вдоль левой стены. София стояла у входа и с замиранием сердца ждала. Отец еще несколько раз позвал дочь, но ответа не последовало. Его ботинки хлюпали в грязи, воздух становился мерзким и затхлым. Казалось, будто этот погреб бесконечный. Чем дальше он заходил, тем яснее слышал звук, который мог происходить, если два огромных металлических листа начать шоркать друг об друга. Наконец-таки он достиг угла. Оглядевшись вокруг, он продолжил движение вдоль другой стены, возле которой на земле сидела Николь.

– Николь! Милая! Что с тобой!? Очнись! – в испуге залепетал отец.

Дочь не отвечала и никак не отреагировала на присутствие отца. Глаза ее были открыты и смотрели прямо в середину погреба. Отец взял ее на руки и осторожно направился к лестнице. Выходя из темноты, он смог разглядеть ее бледное лицо. Оно навело на него страх, и он поторопился скорее наверх. Джозеф сразу и не заметил, что бежит по лестнице слишком долго. Он бежал и бежал, бежал и бежал, как вдруг остановился. Обернулся назад и обомлел от ужаса: они находились на одном и том же месте, где начиналась эта лестница. Он направился обратно вниз. Оттуда он поднял взгляд наверх и увидел свет, проходящий между створок. В эту секунду за его спиной раздался тихий трескучий звук. За ним последовал выдох с тихим рычанием. Чьи-то шаги захлюпали в темноте. Джозеф рванул обратно, обронив фонарик, и то, на что пролился свет от него, я, пощадив чувства всех живых, описывать не стану. Вторая попытка покинуть погреб увенчалась успехом. Он на полном ходу, выбив створки плечом, вылетел из погреба и упал вместе с дочерью в паре метров от входа. Бонни громко лаяла в темноту погреба, которая отвечала приглушенным эхом. София подбежала и упала на колени возле отца и сестры. Николь была мертвенно бледна, но в сознании. Зрачки ее глаз медленно и беспорядочно двигались. Джозеф закутал ее в свою рубашку и понес в дом. Собака прекратила свой лай и побежала за хозяином.

Отец уложил Николь в ее кровать. Она вся горела, но оставалась мертвенно бледной. Он напоил ее горячим чаем с медом и дал жаропонижающие лекарства. Спустя час она заснула. Отец с дочерью сидели на соседней кровати и смотрели на Николь. Цвет ее лица сливался с цветом пропитанного водой белого полотенца у нее на лбу.

– Что теперь мы будем делать? – спросила София.

– Дождемся утра, если ей не станет лучше, отвезем ее в город, в больницу.

– Папа, прости, что сразу не пошла за тобой.

– Ничего, малыш, ложись спать, уже поздно.

Джозеф вышел из детской, оставив дверь открытой. Он прошел на кухню, открыл еще пиво и сел за стол. Лицо его не выражало никаких эмоций. Он предавался различным думам, которые тяготили его. Сделав еще глоток, он оглянулся на погреб. Створки его болтались на ветру. Он долго всматривался в эту картину, не отводя взгляд. «Чертов погреб», – подумал он и выбросил бутылку в мусорное ведро. После чего он отправился спать.

Ночью, когда весь дом был погружен в крепкий сон, Николь резко открыла глаза. Цвет ее кожи обрел здоровый вид, а во взгляде появился живой блеск. Она сошла с постели и тихо вышла из комнаты. София проснулась от шагов сестры. Она, поправляя волосы, разглядела сквозь темноту пустую постель сестры. Малышка спустилась с кровати, ногами нащупала тапочки и украдкой пошла по коридору. Отец спал. Она спустилась вниз по лестнице и вышла на кухню. Свет из открытого холодильника создавал сумрак в помещении. Ребенок оглядывался вокруг в поисках сестры, но вместо привычного голоса она услышала тихое шипение. Следом последовал тихий рык. София взяла с тумбочки фонарик и включила его. Кухня была пуста. Где-то в ее глубине послышались частые шаги, будто кто-то пробежал вприпрыжку. Испуганная девочка навела свет фонарика на край столешницы и увидела сестру на полу. Та, сменив манеру здорового прямоходящего человека, передвигалась по кухне рысью, издавая глухой топот. По полу были разбросаны продукты, которые Николь в прямом смысле этого слова пожирала, фыркая в процессе трапезы. Она рысью перебегала от одного лакомства к другому, не замечая лучей света, направленных на нее. София проглотила крик и побежала обратно наверх. Перед лестницей она неловко остановилась и оглянулась назад. Сестра очутилась впритык лицом к лицу Софии. Ее мерзкая улыбка и кровь, стекающая по лицу, все-таки заставили малышку закричать. Отец проснулся, подскочил с кровати и устремился в коридор. Там в него влетела испуганная София с фонариком в руках. Он подхватил ее на руки и поспешил вниз. Дитя, освободив руки от фонарика, обхватила крепкую шею отца и спрятала лицо. Когда Джозеф крался по кухне, над их головами послышался топот. «Она на чердаке», – подумал он. Через мгновенье они уже были там. Малышка набралась смелости осмотреться.