– Да. То есть нет, в общем, относительно все в порядке.

Офицер вопросительно посмотрел на него.

– Послушайте, сейчас нелегкие времена для меня и моей семьи и…

«А хочешь, я убью их?» – прозвучало в воздухе.

Майкл застыл, оглядываясь по сторонам.

– Сэр! – окликнул его Джек.

– Да, иными словами я растерян, моя жена и дети чем-то заболели…

«Давай я всажу ваши кухонные ножи в их глотки? Как ты думаешь, сколько тебе дадут за такое убийство?» – снова пролетело в воздухе.

– Вы слышали это? – спросил шокированный Майк.

– Слышали что?

– Этот голос.

– Сэр, я прекрасно понимаю ваше состояние, болезнь детей и жены перенести сложно, я настоятельно рекомендую вам обратиться за психологической поддержкой в такое нелегкое для вас время. Всего вам доброго, – произнес Джек, и напарники покинули дом.

Когда дверь за ними закрылась, они перекинулись парой фраз.

– Готов поспорить, он бил ее, – обронил Джек.

– Да брось, у бедолаги просто трудный период, и он слетел с катушек, – опроверг напарник.

После чего они покинули район.

– Думаешь, это смешно? – кричал Майк. – Когда ты уже как взрослый человек сядешь и договоришься со мной?

– О, как ты заговорил, милый! А почему же ты до этого молчал? А? Почему ты молчал о том, что этот твой полоумный грузчик-наркоман таскал свою дочь по врачам только ради бесплатного морфина? – произнося это, она выходила из гостиной на кухню, где стоял Майк.

– Пошли убьем их?! Ты убьешь Бенедикта, только ты сейчас сможешь это сделать, я завалю Джефа.

– Ты думаешь, я сама не могу их убить? Я могу исчезнуть на секунду и появиться опять здесь еще до того, как оторванные ошметки их вонючих тел упадут на землю!

– Тогда скажи уже, что мне сделать, чтобы прекратить этот ад?

– У меня для тебя особенное наказание, – произнесла она и залилась громким смехом, испаряясь в воздухе.

Прозвучал звонок телефона, Майк кинулся к нему. Звонок был из приемного покоя. Ему сообщили, что у всех троих детей пошла пена изо рта, и они скончались в конвульсиях. Состояние Майкла достигло крайней степени помешательства. Он, рыдая, гнал свой джип по улицам города. Спровоцировав как минимум три аварии и разбив всю переднюю часть своей машины, он добрался до больницы. Бегом забежал в здание и направился по коридору наугад. Он заглядывал во все палаты отделения. В истошных рыданиях каждый раз натыкался на незнакомые ему лица. Свидетелем такого нарушения порядка стал тот самый врач азиатского происхождения.

– Это все она! Эта тварь! Это она! Чего она хочет от меня?! Дайте мне навестить жену! – пытаясь столкнуть со своего пути врача, кричал Майкл.

– Майкл, возьмите себя в руки, ее нельзя сейчас посещать, она в тяжелом состоянии! – кричал в ответ азиат.

– Чего она хочет?! Чего хочет эта тварь!? Пустите меня к жене! – продолжал бедный Майк.

Усилием двух охранников его все-таки удалось вытолкнуть из больницы. Там он сидел на лестнице и качался торсом вперед-назад. Такое поведение вызвало опасение среди прохожих и персонала больницы. Из приемного отделения поступил звонок в полицию, и прибывшие на место полицейские подошли к бедняге. Он продолжал раскачиваться подобным образом и вполголоса бормотал: «Чего она хочет?» Быстро повторяя эту фразу, он создавал впечатление человека, напрочь потерявшего рассудок. Офицеры попытались поднять его под руки, он, воспользовавшись внезапностью, выхватил пистолет из кобуры и предпринял попытку суицида. Пуля пролетела мимо его виска. Все люди в округе пригнулись и застыли в испуганном ожидании. Полицейским удалось скрутить Майклу руки, заковать их в наручники и погрузить в патрульную машину. В этот момент у Джейн пошла пена изо рта и начались конвульсии.

На следующий день произошли только три важных события, которые касались этой истории.

Во-первых.

Рано утром в полицейский участок прибыл врач-психиатр. Он навестил Майкла в камере и, покинув ее, произнес следующие слова дежурному участка: «У него крайняя степень сумасшествия. Он не реагирует на внешние раздражители. Необходимо перевезти его в клинику».

Во-вторых.

Когда Бенедикт проснулся в своей камере, первое, что он увидел, – это свою жертву. Она демоническим взглядом проникла в его душу. Он обхватил свою шею обеими руками и, дергаясь всем телом, довел удушение до летального исхода.

В-третьих.

Когда Джеф на своем приусадебном участке пилил доски для новой веранды, он поставил бутылку пива на столешницу циркулярной пилы. В процессе работы он не заметил стоящую позади него ведьму. Она, применив силу телекинеза, уронила бутылку. Джефри автоматически дернулся спасать любимый напиток. Диск пилы прорезал его толстое туловище и выкинул кишечник наружу.

Вот так, спустя долгие годы, издевки сверстников над мальчишкой сработали против них же. Если бы Майкл сообщил об увиденном в полицию, то насильники отделались бы только тюремным сроком. Бенедикт был найден мертвым в собственной тюремной камере. Официальная версия этого происшествия и, очевидно, самая частая версия это «бедняга не выдержал такого потрясения и решил свести счеты с жизнью». Найденный труп Джефа тоже не вызвал никакого удивления. Пьяница взялся за работу на опасном станке и поплатился за это жизнью. Что же касается Майкла, то в этой истории он, без сомнений, самый отрицательный персонаж. Врачи прикладывали все усилия, но так и не смогли победить его помешательство. Единственным прогрессом в его реабилитации было то, что он спустя несколько недель перестал качаться торсом. До конца своих дней он оставался в психиатрической больнице и повторял фразу «Чего она хочет?» По мере его старения произношение замедлялось и затихало. Будучи уже почти на смертном одре, он вовсе просто шевелил губами, по которым можно было прочитать все ту же самую фразу. В один момент эти губы сомкнулись, и душа его отправилась туда, откуда пришла в этот мир та самая тварь.

Коротко повествуя о следующих событиях, я надеюсь, что те, кто поверит в их искренность, не станет забывать о соблюдении разумной осторожности. Едва ли удастся избежать трагедии, если мечтательный читатель начнет самостоятельное расследование, которое, на свою беду, начала я. Можно верить в научный рационализм, но, как бы то ни было, не подлежит сомнению тот факт, что большинство окружающих нас людей сумасшедшие. Каждый человек, смотрясь в зеркало, хотя бы раз задавал себе вопрос: «А не сходишь ли ты с ума?» Думаю, количество ответивших уверенно не столь велико, сколько смутившихся перед своим же собственным отражением.

В то утро я, по своему обыкновению, опоздала на работу. Несмотря на то что начальство уже привыкло к моей непунктуальности, я нервничала, стоя в пробке на Пятой авеню. Пробка вся была желтого цвета, как тропинка в осеннем парке. Город такси. Всюду слышались сигналы машин и бряканье звонков велосипедов. «Действительно, как же раньше мне не пришла мысль о велосипеде, давно уже была б в офисе», – подумала я. Как только поток желтизны лениво потянулся вперед, я, будучи на нервах, со свистом резины дернула машину вперед и так же резко остановила ее впритык к бамперу стоящего впереди такси. Каких-то пара кварталов оставалась до офиса, и я решила бросить машину здесь на обочине. С великим трудом я смогла перестроиться в крайний правый ряд и припарковать машину. Проезжающий мимо темнокожий велосипедист чуть было не врезался в дверь моего автомобиля. Как же меня достала эта суматоха. Направляясь бегом по тротуару, я закатила глаза от гнева – забыла сумку, бегу обратно. Чертов красный светофор, он всячески удерживает меня на месте, какой бы способ передвижения я ни выбирала. Пешеходам загорелся зеленый, и я рванула через дорогу. Через квартал я столкнулась с мужчиной в костюме и галстуке, на бегу попросила прощения, в ответ он лишь развел руками, в одной из которых был кейс. Опять красный, черт побери! Я осторожно осмотрелась по сторонам и выскочила на проезжую часть. В продолжение нескольких секунд я пересекла ее, со стороны меня можно было сравнить с профессиональной пловчихой, которая без брызг ныряет в бассейн и мгновенно выныривает по другую его сторону. Но здесь наши задачи расходятся, она должна доплыть обратно, а я, наконец-таки, достигла своей цели. Широкие стеклянные двери отражали солнечный свет мне в глаза, из-за чего я не заметила, что Уилл ждал меня у входа. Он придержал дверь.