Равный обмен

Пролог

Субботняя жара расплавленным медом залила Приозерск. Она липла к стенам, крышам, асфальту и обжигала кожу. Зной струился по лабиринтам улиц, собирался в грязный от испарений и пыли поток на центральных магистралях, заполнял дворы, спортивные площадки, парки и скверы. Город захлебывался и тонул.

Глухая дремота накрывала Приозерск. Ничто живое не могло укрыться от блаженного утомления летней ленью. Кошка, лежащая перед распахнутым окном, апатично потянулась и перевернулась с бока на бок. Городские ласточки скрылись в гнездах под крышами. Мошкара, выжженная солнечными лучами, таилась в пожухлой траве и кустарниках. Медлительное покачивание крон напоминало движение водорослей в течении могучей и спокойной реки.

Мутное марево выгнало жителей на берега озер. Редкие горожане, кто остался и отважился выйти на улицу, чувствовали, как меняется тело и сознание. С каждым шагом движения замедлялись, глаза слепли, не помогали даже темные очки, одежда промокала от пота и тут же высыхала. Словно актеры, в конце спектакля покидающие сцену, из головы уходили мысли, мечты и планы.

Город напоминал опустевшую квартиру, жильцы которой выехали на дачу. Время от времени, словно через вату, издалека доносились раскаты грозы.

Пойманной на удочку щукой – вопль ужаса рванулся поперек опустевшего двора. Ударился о стену, метнулся к другой и затих. Мужской бас за долю секунды кастрированный до фальцета и охрипший от этого шока – оборвался. Вновь воцарилось спокойствие.

***

– Илья Петрович!

– Иду.

Мужчина, в элегантном мундире следователя, модных кожаных ботинках и с массивным браслетом часов на руке, дал указания одному из оперативников и направился в сторону судмедэксперта.

– Мы закончили. Отчет напишу после того, как в местной разделочной поработаю. Если не будет каких-то загвоздок, первое заключение дам часам к семи вечера, если что-то сложнее, то по итогу анализов, – врач стянул перчатки и снял маску.

Илья устало кивнул и подумал, оглядываясь: «Вот тебе и подарок на юбилей». Вокруг все вертелось по отработанной схеме. Десяток ппэсников стояли в оцеплении и не пускали любопытных, попутно заставляя особо тщеславных удалять фото и видео с телефонов. Медик поддерживал за локоть женщину с растрепанными волосами и заплаканными глазами – мать убитого. Тело жертвы готовились упаковать и ехать в морг, ждали только разрешения старшего следователя. Двое местных оперов с ребятами из московской команды составляли список обхода квартир. Свидетелей не было или они не отважились выйти. «Скорее их нет, и следов нет, и зацепок не будет, как и прошлый раз, – размышлял старший следователь по особо важным делам: Твою ж мать, что с этим городом не так?!». Шрам на левой руке заныл.

Илья Петрович несколько раз провел ладонями по лицу словно вытирался полотенцем. Вгляделся в толпу за оградительной лентой и, увидев друга, выкрикнул: «Всеволод». Махнул рукой, давая знак пропустить. От силы его голоса на секунду замерло все движение и звуки. Присутствующие с любопытством повернулись в ту сторону, куда смотрел старший следователь. Невысокий человек, в красных кроссовках и старой потертой джинсовке, поднял ленту, хозяйски похлопал по плечу дернувшегося полицейского и быстрым шагом пересек пространство двора.

– Предупреждаю сразу, это тебе не фотки смотреть, – Илья положил здоровенную руку на товарища.

– Кошмары не будут мучить, я с собой таблетки привез, – огрызнулся Всеволод, и подойдя вплотную к другу заговорил быстрым шепотом, – А вообще, ты не охренел? Выдернул меня с работы, даже заехать домой не дал. Твои хорошие люди из тайной канцелярии до усрачки напугали Тамарку, заявившись к нам. Я летел в эту жопу мира пять часов с двумя пересадками. И после этого ты держишь меня за ограждением полчаса.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Илья, и провел рукой по совершенно лысой голове, – мы тут тоже не квас пьем. Ну извини, я не знал, что именно в день твоего прилета все снова завертится. Я думал сам встречу в аэропорту, введу в курс дела, ты засядешь работать в кабинете, а я по полям буду зайцев гонять.

– Илюха, все ты, пророк чертов, знал, – нормальным тоном ответил Всеволод, – иначе хрен бы ты меня дернул в экстренном режиме. Ладно, давай показывай, что у тебя тут приключилось, а потом вези в гостиницу, иначе будет у тебя здесь два маньяка.

Они приблизились к распятому на маленьком кресте трупику младенца, обрамленному венком и прислонённому к стене дома. И без того бледное лицо психиатра стало иссини-белым. Его слегка качнуло. Стоявший рядом медик поддержал эксперта и укоризненно взглянул на Илью. Следователь утвердительно кивнул. Всеволод собрался и бегло осмотрев тело поинтересовался:

– Ты полагаешь эта история похожа на ту, что я помог тебе раскрыть четыре года назад?

– Да.

– Откуда такая уверенность?

– Это третье. Первые два еще хуже.

– Свидетели, знаки, запахи?

– Нет, ничего. Словно бы трупы сами по себе появлялись на месте преступления.

– Здесь же в каждом подъезде квартир по двадцать, а то и больше. Это реально, что никто ничего не видел и не слышал?

– Тело обнаружили утром собачники. Младенец пропал вчера вечером посреди другого двора. Семья живет в квартале отсюда.

Всеволод запустил руки в копну черных с проседью волос и стал активно массировать голову, словно разгоняя тяжелые мысли. Прошелся пальцами по кирпичной стене, в надежде найти что-то, только ему понятное. Внимательно изучил землю вокруг.

– Ты прав, никаких знаков. А по другим, такая же история? – спросил он вернувшись.

– Детали завтра. Я тебе все покажу и объясню.

– Ладно, давай завтра, – согласился психиатр, чувствуя, как усталость и нервное напряжение лишают его последних сил, – Только, пожалуйста, не рано, дай мне прийти в себя.

Скоро вся группа за исключаем оперов свернулась. Илья отправился в местное управление, где команде из центра выделили два больших кабинета, Всеволод в гостиницу глотать таблетки и спать, а судмедэксперт проводить вскрытие и писать отчет.

Толпа постепенно разошлась. Сентябрьский ветер, подобно нерадивому дворнику, расшвыривал опавшие листья. Солнце красной монетой опускалось за крыши домов. Прогретый днем воздух быстро остывал.

Около недели двор пустовал, в нем жил страх, потом на скамейках заметили старушек, греющиеся в последних теплых лучах, затем мам, присматривающих за детьми и в итоге всё вернулось в привычное русло. Малышню отпускали одних гулять и за продуктами в ближайший магазин. Ребята постарше гоняли в баскетбол. Младенцев укачивали и оставляли в колясках рядом с подъездами, чтобы они лучше спали на свежем воздухе, кладя рядом включенную радионяню.

***

Из сна его вырвал громкий стук. Он еле-еле смог разлепить глаза. «Сейчас», – с трудом выдавил Всеволод, но замок щелкнул и дверь в номер открылась. Через секунду над кроватью возникла огромная фигура Ильи в штатском. За его спиной маячила девушка с ресепшена, всем своим видом демонстрируя раскаяние.

– Вставайте Фердинанд – пора ехать в Сараево.

Понимая, что возражения не будут приняты во внимание, Всеволод, поднял руку и показал пять растопыренных пальцев.

– Не больше. Жду тебя внизу.

Когда он спустился в холл, Илья, развалившись в удобном кресле, закинув ногу на ногу, что-то внимательно изучал на планшете.

– Сукин сын, дай мне хоть кофе взять. Сейчас только 8 утра.

– В машине тебя ждет термос, поехали времени мало.

– Куда?

– Проведу тебе экскурсию по земле, закрепим картинки. В общем, по местам преступления проедем.

На улице было прохладно и сухо. Солнце подсвечивало дома. Лучи, отраженные от окон, проникали даже в самые темные уголки просыпающегося района. Грузчики, вяло переругиваясь с продавцом, разгружали фургон и заносили в магазин продукты. Деревья, высаженные вдоль тротуара, напоминали рыжих клоунов. Высоко в небе проплывал птичий клин. Прохожие, подобно муравьям, нашедшим кусочек сахара, направлялись в кондитерскую. Каждый раз, когда дверь открывалась – оттуда в осенний воздух вырывался запах свежемолотого кофе и аромат булочек с корицей. Город просыпался и готовился к новому рабочему дню.